«На почве ожидаются заморозки…»

…Муж говорит голосом существа из телевизора, с паузами: «Сегодня ночью, на почве ожидаются заморозки.»
А мы от этой почвы метров так в четырёх всего…
Ну и вспомнила.

Приезжаю на дачу к родителям с детишками. Году так в 1998.
Бреду с электрички с ними, полная надежд на «у тихой речке посидеть».

Уж и птички петь начали приветственные свои песни.

Детки тоже ничего так… на редкость, никто из них «не говнится».

Ну, подхожу к родительской калитке, а там уж мамусик стоит.
Как обычно, в папиных штиблетах, шароварах пятидесятых годов, в тельняшке, и платке на буйно-кудрявой голове.

Стоит, на груди ручки скрестив, и смотрит на папу.
А папа что-то вокруг машины с прицепом развёл бурную деятельность…

Мамусик смотрит на меня безо всякого выражения.
И спокойно изрекает: «Мужайся, Ира!»

Я прямо остекленела… Думаю : «Боже мой! Что опять?»
А она продолжает: « Мужайся, Ира, ты едешь с папой за говном!»
Это так мамусик называет коровье удобрение.
Мы с папой ездили в старые, заброшенные сибирские коровники за удобрениями.
Так себе работка, я вам скажу…

Особенно для городской девочки, рисующей , читающей книжки, и знающей все стихи Блока наизусть…

А куда денешься? Папа-то из крестьян…
Вот и вчера.

Как муж сказал про «на почве заморозки» так прямо упало сердце.

Опять зима.
Да ведь смешно сказать — зима.
Разве это зима, по сравнению с Сибирью?

А всё равно, стало как тогда, на даче…
Деваться некуда, зима так зима.
«За говном» так «за говном».