«На меня надели рюкзак с 40 бутылками «Биле мицне», и я пошёл…»

5 апреля, 2019 3:05 пп

Валерий Зеленогорский

Рассказ из книги «В лесу было накурено» (не про меня!)
Путешествие по горящей путевке.

Сегодня, когда Украина вздыбилась и ее разрывают на части, я вспомнил благословенный 1973 год, когда по возвращении со службы в армии мне дали горящую путевку на турбазу в Закарпатье.

Я приехал в маленький городок под Мукачево, где поселился в домике и стал готовиться в поход. Схема была такой: вы приезжаете на базу, два дня вас инструктируют, потом вы сдаете вещи, надеваете горные ботинки и прочий инвентарь и идете штурмовать свой Эверест.

Группа у нас была чудная: женщины в возрасте 20–50 лет, я, демобилизованный воин, отставной летчик с четырнадцатилетним сыном и откинувшийся зэк из Архангельска, тоже, как ни странно, получивший путевку.

На второй день была экскурсия по городу, где было две достопримечательности: хозяйственный магазин и Доска почета, где были выставлены фотографии почти всех жителей.

Я плохо слушал старшего инструктора, и он обещал сгноить меня на перевале. Инструктор на турбазе – это бог, сильный, самый умный, Петрарка и Геракл в одном лице.

Вечером пришла очередная группа из похода, и мы должны были ее встречать с цветами и улыбками. Напротив меня оказалась молодая женщина тридцати лет с измученным от походных страданий лицом. Я подарил ей букетик полевых цветов, и она мигнула мне, что сегодня вечером приглашает меня на банкет в свою палатку.

Когда я пришел в их группу, они уже выпили ящик вина «Биле мицне» литрового исполнения. Моя женщина посадила меня рядом, как жениха, и я понял, что стал орудием мести ее инструктору, который пренебрегал ею в походе или не успел. Она налила мне кружку «Биле мицне», и я потерял сознание в ее палатке; она легла рядом и завыла дурным голосом. Я ее успокоил и стал искать близости. Близость не налаживалась, она была недоступной, я напрягался, но вход был закрыт.

Исповедь ее меня потрясла. Дожив до тридцати лет, она, не зная любви, вышла замуж за учителя труда, который две недели не мог ее дефлорировать. Однажды, рассвирепев, он ударил ее в сердцах, и все случилось. И с тех пор, для того чтобы она открылась, ей надо было дать по роже (по науке это называется вагинальный спазм).

Я встал перед дилеммой: дать или не дать ей в глаз? Моя мама воспитывала меня, что женщину нельзя ударить даже цветком, а тут?! Но она так просила, что пришлось уступить. На следующий день, сдав вещи, мы отправились в поход. Я сунул в носок десять рублей, понимая, что до цели дойдут не все.

На меня надели рюкзак с 40 бутылками «Биле мицне», и я пошел. Метров через пятьсот я предложил сброситься на автобус и передвигаться на механической тяге. Но народ рвался в горы.

Когда женщина-врач из Казани упала в обморок, сделали привал, и я понял, что уже не встану, но мужская гордость победила, и я дошел до приюта, где упал замертво. Ночью к нам в приют пришли местные пастухи и покрыли желающих по-простому. Дефицит мужчин в группе был очевиден, поэтому использовали даже малолетнего сына летчика. Я не участвовал и начал роман с хорошей девочкой из Питера. Летчик и зэк уже на второй день имели гарем, остальные были на листе ожидания.

Через два дня мы пришли на благоустроенную базу под Мукачево, где был душ и чистые простыни.

Утром на территорию базы приехали люди из съемочной группы фильма «Мария» и позвали желающих в массовку. Я пошел, и меня взяли на роль румынского солдата. Фильм был про империалистическую войну. Уже на площадке я не прошел кастинг и из актера превратился в зрителя съемочной площадки. Из звезд участие принимали Конкин, имевший шумный успех в фильме про Павла Корчагина, и Боря Хмельницкий. Это был первый съемочный день; они разбили тарелку, и вечером в ресторане «Беркут» был банкет. Я, как участник съемок, позвал свою девушку посмотреть на кино изнутри.

Группа быстро нажралась, Конкин орал, что его зае@али папарацци, и мир грез до сих пор у меня вызывает отвращение.

Через несколько дней мы вышли к подножию горы Говерла (2,5 тыс. м над уровнем моря). Это был наш Эверест. Я шел в гору и пел песни Высоцкого из кинофильма «Вертикаль». Поднявшись на гору, я гордился собой, что сделал это. В самый высокий момент эйфории я увидел старушку, которая шла с другой стороны горы с двумя мешками. Я спросил ее, куда она идет. «Домой из магазина иду», – ответила она. Мой подвиг померк, а вечером местный мужик рассказал мне, что до войны на гору затаскивали буфет и пили.

Я получил значок «Турист СССР» и больше в горы ни ногой.

Средняя оценка 0 / 5. Количество голосов: 0