«На 21-е сутки голодания я решил покинуть Росконцерт…»
22 февраля, 2022 1:59 пп
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Вдогонку вдогонку. Как я голодал 21 день (на легких гастролях)
Если никуда не ехать, сидеть на месте, не репетировать, не заниматься на саксофоне и при этом не обременяться завтраком–обедом–ужином, то день получается очень длинный.
Ничего не зная о духовной стороне дела, я придумал занятие — шить себе брюки. Зимние, из толстой шерстяной ткани, непременно с низкой талией, штанины в клеш. Тачал руками, вкладывая в каждый стежок высокий смысл отказа от всего плотского. Перед сном выходил на марш-бросок в несколько километров с глубоким дыханием (12 шагов вдох, 8 выдох), принимал горячую ванну, промывал кишечник.
Проскочил ацидоз, отошло чувство острого голода. Сбросил килограммов 10, лицо заметно побледнело, на сцену выходил в румянах. За кулисами артисты шептались, показывали пальцем.
Стояло начало зимы, мне было зябко. На 16-й день на меня как будто холодом Вечности дыхнуло из Космоса, нелепой показалась мне моя работа, песни с прихлопом и притопом, гастрольный чес, концертные ставки, застолье, поклонницы с цветами.
Я немножко умер и бесстрастным потусторонним взглядом увидел свою жизнь во всей бесполезной суете. На 21-е сутки голодания, когда гастроли закончились, я решил покинуть Росконцерт, «Добрых молодцев», эстраду, Москву и вернулся домой в Ленинград — восстанавливаться.
Мне было 33 года.
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Вдогонку вдогонку. Как я голодал 21 день (на легких гастролях)
Если никуда не ехать, сидеть на месте, не репетировать, не заниматься на саксофоне и при этом не обременяться завтраком–обедом–ужином, то день получается очень длинный.
Ничего не зная о духовной стороне дела, я придумал занятие — шить себе брюки. Зимние, из толстой шерстяной ткани, непременно с низкой талией, штанины в клеш. Тачал руками, вкладывая в каждый стежок высокий смысл отказа от всего плотского. Перед сном выходил на марш-бросок в несколько километров с глубоким дыханием (12 шагов вдох, 8 выдох), принимал горячую ванну, промывал кишечник.
Проскочил ацидоз, отошло чувство острого голода. Сбросил килограммов 10, лицо заметно побледнело, на сцену выходил в румянах. За кулисами артисты шептались, показывали пальцем.
Стояло начало зимы, мне было зябко. На 16-й день на меня как будто холодом Вечности дыхнуло из Космоса, нелепой показалась мне моя работа, песни с прихлопом и притопом, гастрольный чес, концертные ставки, застолье, поклонницы с цветами.
Я немножко умер и бесстрастным потусторонним взглядом увидел свою жизнь во всей бесполезной суете. На 21-е сутки голодания, когда гастроли закончились, я решил покинуть Росконцерт, «Добрых молодцев», эстраду, Москву и вернулся домой в Ленинград — восстанавливаться.
Мне было 33 года.