«Мрачно оглядываясь по сторонам…»
1 августа, 2022 10:38 дп
Яков Миркин
Яков Миркин:
Мне было девять лет, я только что прочитал «Петю на границе» или «Взять его!» и был полон бдительности. Шпионы заполонили границы нашей страны, а также внутренности Москвы. Каждая скамейка в парке могла нести следы тайных встреч, каждые темные очки были – зачем? Зачем их носить, криво свисающие с носа?
Против нашего окна стояла башня в четырнадцать этажей. Я стоял и вглядывался в нее, окна то вспыхивали, то гасли, но, в основном, просто горели, долго и ровно. Наконец, одно окно стало черным, а спустя несколько секунд снова вспыхнуло. Помедлило, потом опять потемнело, и вдруг, короткими перебежками, стало мигать, то посылая свет в ночи, то чернея и уползая опять в мрак.
-Шпион! – вспыхнуло в моей голове, — Это иностранный агент угнездился наверху! Теплой майской ночью он подает сигналы, мрачно оглядываясь по сторонам и передавая за границу большой секрет!
-Он даже знает азбуку Морзе! — подумал я, — Что делать?
У меня не было связи с пограничниками. Я не мог преследовать его. У меня не было собаки, чтобы пойти по следу. Я не мог даже посмотреть ему в глаза, мучая его совесть.
И тогда я решил спутать ему карты. С холодной решительностью я бросился к стене, и стал то включать, то выключать свет, посылая ему сигналы, в немыслимой последовательности, и сводя его с ума.
И тогда он замолчал. В том окне вдруг потух свет, и больше не вспыхивал. Ночь, теплая майская ночь опустилась на землю. Я подавил вражеское гнездо и исполнил свой долг.
В дверь раздался звонок. Я не стал включать в коридоре свет, вдруг там, за дверью, поймут, что здесь кто-то есть и будут стрелять. И, уже дрожа, заглянул в глазок.
Там стояла мама. К ней прислонился папа, и они чему-то смеялись.
— Почему они никогда не болеют? – спросил я себя. – Я кашляю, и у меня еще вчера было 38. А взрослые совсем не болеют!
Но чувство облегчения уже затопило меня, меня не поймали шпионы, я выполнил свой долг, и могу поспешить на кухню, где меня ждет награда.
Но как сладко, какое острое ощущение – поймать и подавить врага!
С тех пор я неизменно ловлю врага, только внутреннего. Как избавиться от всего, что ты прочитал, когда тебе было девять лет? И как остаться только со Стивенсоном, Жюль Верном, Дюма и Вальтер Скоттом? Как остаться только в сладких тенетах «Капитанской дочки», которая не такая уж и сладкая?
Вот уж правда.
Совсем не сладкая – для моих нынешних мозгов.
Яков Миркин
Яков Миркин:
Мне было девять лет, я только что прочитал «Петю на границе» или «Взять его!» и был полон бдительности. Шпионы заполонили границы нашей страны, а также внутренности Москвы. Каждая скамейка в парке могла нести следы тайных встреч, каждые темные очки были – зачем? Зачем их носить, криво свисающие с носа?
Против нашего окна стояла башня в четырнадцать этажей. Я стоял и вглядывался в нее, окна то вспыхивали, то гасли, но, в основном, просто горели, долго и ровно. Наконец, одно окно стало черным, а спустя несколько секунд снова вспыхнуло. Помедлило, потом опять потемнело, и вдруг, короткими перебежками, стало мигать, то посылая свет в ночи, то чернея и уползая опять в мрак.
-Шпион! – вспыхнуло в моей голове, — Это иностранный агент угнездился наверху! Теплой майской ночью он подает сигналы, мрачно оглядываясь по сторонам и передавая за границу большой секрет!
-Он даже знает азбуку Морзе! — подумал я, — Что делать?
У меня не было связи с пограничниками. Я не мог преследовать его. У меня не было собаки, чтобы пойти по следу. Я не мог даже посмотреть ему в глаза, мучая его совесть.
И тогда я решил спутать ему карты. С холодной решительностью я бросился к стене, и стал то включать, то выключать свет, посылая ему сигналы, в немыслимой последовательности, и сводя его с ума.
И тогда он замолчал. В том окне вдруг потух свет, и больше не вспыхивал. Ночь, теплая майская ночь опустилась на землю. Я подавил вражеское гнездо и исполнил свой долг.
В дверь раздался звонок. Я не стал включать в коридоре свет, вдруг там, за дверью, поймут, что здесь кто-то есть и будут стрелять. И, уже дрожа, заглянул в глазок.
Там стояла мама. К ней прислонился папа, и они чему-то смеялись.
— Почему они никогда не болеют? – спросил я себя. – Я кашляю, и у меня еще вчера было 38. А взрослые совсем не болеют!
Но чувство облегчения уже затопило меня, меня не поймали шпионы, я выполнил свой долг, и могу поспешить на кухню, где меня ждет награда.
Но как сладко, какое острое ощущение – поймать и подавить врага!
С тех пор я неизменно ловлю врага, только внутреннего. Как избавиться от всего, что ты прочитал, когда тебе было девять лет? И как остаться только со Стивенсоном, Жюль Верном, Дюма и Вальтер Скоттом? Как остаться только в сладких тенетах «Капитанской дочки», которая не такая уж и сладкая?
Вот уж правда.
Совсем не сладкая – для моих нынешних мозгов.