«Мой тазик — чище твоей морды!»
11 июля, 2021 4:56 пп
Кирилл Полтевский
Кирилл Полтевский:
Мой дед был профессором химии. В партию он не вступал. Но не потому, что не любил её. А потому, что боялся, что его не примут, т.к. он был племянником наркома, а дядю этого — расстреляли. Впрочем, дядя и сам был, я думаю, парень небезобидный. Он был революционным матросом. Фамилия их была Хомутовы, то есть не такая, как у меня.
Да. Так вот. Была где-то старая фотография этого дедова дяди – молодого, в матросской форме и в бескозырке, на которой жирными буквами было написано: «Гангутъ». Вообще, не только этот дедов дядя, но и весь этот самый линкор «Гангутъ» — был революционным. И там постоянно происходили какие-то скандалы. Из-за войны, из-за недовольства руководством, ну и из-за еды, конечно же.
Вот, скажем, шла 1-я мировая. Матросы хотели воевать с немцами. Но им не давали воевать. А держали на рейде. Поэтому они сперва отказались от ужина, а потом захотели убить барона Фиттингофа, который был немцем и их старшим офицером. Ну а потом — почти сотню матросов арестовали. Но суд их оправдал, из патриотического к ним сочувствия. Но потом им, после разгрузки угля, дали ячневую кашу вместо макаронов с мясом, «по-флотски». И они подняли бунт. Ну и так далее, и тому подобное, пока, в общем, они не захватили Петроград вместе с другими большевиками.
Ну, ладно, бог с ним с «Гангутом». Революция — победила. Матросы стали министрами, но потом их расстреляли. Потом была другая война. Потом – наши снова победили. А мой дед — хорошо учился и стал профессором. Но в партию, говорю же вот, он уже боялся вступать. А его всё одно хотели привлечь к общественной работе. Ну и привлекли. Он стал судебным заседателем и должен был ходить в суд. И слушать там всякие разбирательства в мирной уже, послевоенной, жизни нашей страны.
Так вот, про одно такое судебное заседание он мне рассказывал. Там одна женщина подала в суд на другую за то, что та ошпарила её кипятком. Расследуя весь этот случай детально, удалось выяснить, что зачинщицей всё же была пострадавшая. Последняя мыла пол на коммунальной кухне, замачивая тряпку в тазике. А тазик этот взяла, да и поставила на кухонный стол этой, другой женщины. А эта, другая — сделала ей замечание: «Зачем ты свой грязный таз на мой чистый стол ставишь?» А та — ей ответила: «Мой тазик — чище твоей морды!». Ну, а эта тогда схватила с плиты свой чайник с кипятком, да и плеснула этим кипятком — на обидчицу. Так последняя и стала пострадавшей.
К чему это я всё вспомнил? Да вот к чему! Я сегодня прочитал выступление Марии Захаровой. Там она тоже борется за справедливость. С революционной, я бы сказал, решительностью. И хлёстко так — она говорит французам, что они сами ничего не умеют, а только завидуют нам, и другим умным людям! А сами лекарства делать – не умеют. А ещё — науськивают греков против нас, чтоб те нас к себе не пускали с нашими прививками.
Ну, как-то так, в целом. Как бы и по-военному, но вместе с тем и — по-бабьи как-то. Короче, это всё — дипломатия. Их ведь специально этому учат!
Кирилл Полтевский
Кирилл Полтевский:
Мой дед был профессором химии. В партию он не вступал. Но не потому, что не любил её. А потому, что боялся, что его не примут, т.к. он был племянником наркома, а дядю этого — расстреляли. Впрочем, дядя и сам был, я думаю, парень небезобидный. Он был революционным матросом. Фамилия их была Хомутовы, то есть не такая, как у меня.
Да. Так вот. Была где-то старая фотография этого дедова дяди – молодого, в матросской форме и в бескозырке, на которой жирными буквами было написано: «Гангутъ». Вообще, не только этот дедов дядя, но и весь этот самый линкор «Гангутъ» — был революционным. И там постоянно происходили какие-то скандалы. Из-за войны, из-за недовольства руководством, ну и из-за еды, конечно же.
Вот, скажем, шла 1-я мировая. Матросы хотели воевать с немцами. Но им не давали воевать. А держали на рейде. Поэтому они сперва отказались от ужина, а потом захотели убить барона Фиттингофа, который был немцем и их старшим офицером. Ну а потом — почти сотню матросов арестовали. Но суд их оправдал, из патриотического к ним сочувствия. Но потом им, после разгрузки угля, дали ячневую кашу вместо макаронов с мясом, «по-флотски». И они подняли бунт. Ну и так далее, и тому подобное, пока, в общем, они не захватили Петроград вместе с другими большевиками.
Ну, ладно, бог с ним с «Гангутом». Революция — победила. Матросы стали министрами, но потом их расстреляли. Потом была другая война. Потом – наши снова победили. А мой дед — хорошо учился и стал профессором. Но в партию, говорю же вот, он уже боялся вступать. А его всё одно хотели привлечь к общественной работе. Ну и привлекли. Он стал судебным заседателем и должен был ходить в суд. И слушать там всякие разбирательства в мирной уже, послевоенной, жизни нашей страны.
Так вот, про одно такое судебное заседание он мне рассказывал. Там одна женщина подала в суд на другую за то, что та ошпарила её кипятком. Расследуя весь этот случай детально, удалось выяснить, что зачинщицей всё же была пострадавшая. Последняя мыла пол на коммунальной кухне, замачивая тряпку в тазике. А тазик этот взяла, да и поставила на кухонный стол этой, другой женщины. А эта, другая — сделала ей замечание: «Зачем ты свой грязный таз на мой чистый стол ставишь?» А та — ей ответила: «Мой тазик — чище твоей морды!». Ну, а эта тогда схватила с плиты свой чайник с кипятком, да и плеснула этим кипятком — на обидчицу. Так последняя и стала пострадавшей.
К чему это я всё вспомнил? Да вот к чему! Я сегодня прочитал выступление Марии Захаровой. Там она тоже борется за справедливость. С революционной, я бы сказал, решительностью. И хлёстко так — она говорит французам, что они сами ничего не умеют, а только завидуют нам, и другим умным людям! А сами лекарства делать – не умеют. А ещё — науськивают греков против нас, чтоб те нас к себе не пускали с нашими прививками.
Ну, как-то так, в целом. Как бы и по-военному, но вместе с тем и — по-бабьи как-то. Короче, это всё — дипломатия. Их ведь специально этому учат!