«Мне бы ваши заботы, милый Утицин…» (Ксения Собчак в эротическо-политическом сне)
15 декабря, 2017 10:51 дп
Олег Утицин
Олег Утицин:
Ну вот не вожделел я никогда никакой светской львицы, а уж кандидата в президенты — тем более не вожделел. Так, встречался с некоторыми по бандитским вопросам, и про президентство только напоследок спрашивал из вежливости: «Ну куда ты?…»
«Ты ничего не понимаешь..» — отвечали мне, что заставляло меня уже тогда, ещё до Путина задумываться о монетизации имени кандидата, отмывании денег и прочей российской политической составляющей.
«Ну давай, — говорил я, — мне по приколу будет, что мой знакомый бандит президентом станет…»
Многое изменилось с тех пор.
И тут вот — Ксения Собчак.
Я однажды признавался, на Снобе, кажется, что несколько лет назад она без всякого спроса приснилась мне… В сугробе причём, куда она спрыгнула с крыши следом за мной, распахнула модную дублёнку, чтобы декольте её было виднее.
В реальной жизни она тогда была незамужней совершенно девушкой, но мне показалось её поведение не совсем приемлемым. В сугробе, представляете?..
Шли годы.
Она замужем теперь, вы в курсе, наверное. И вот-вот зарегистрируется ещё раз, но теперь чуть по-другому. Если, как говорили раньше «Путин женат на России», то теперь Ксения Собчак хочет за Россию замуж — так получается?
Интересно складывается конструкция, к тому же узнаю, что Ксения Чудинова, с которой на том же Снобе переписывались вроде, — у Ксении, как у Путина — Песков.
В такой нелёгкой политической обстановке, находясь меж двух Ксений, я сделал свой выбор и написал Чудиновой письмо в личку на ФБ — мол, есть вопросы к Собчак, можно ли прислать, на сайте опубликую, завизирую перед этим. Ну всё как положено.
Как положено было на это письмо положено.
Предвыборная гонка, понимаю.
Потом думаю, будучи проигнорированным Чудиновой, а какого вообще хера мне у Ксении спрашивать-то? Спрашивать-то нечего… Кроме одного, труднодоказуемого и спрятанного на чёрный день…
Ну и отвлёкся я, ремонт тут, мастера одни наглые, другие активные… Житейские заботы завертели меня, а потом погрузили в некрепкий тревожный сон. В котором я опять с армянскими мастерами, которые почему-то ремонтируют антресоли в квартире, и всё время спрашивают то отвёртку, то шуруп (дал говна — дай ложку, называется)… Гости какие-то, суета. Пыль строительная. Звонок в дверь. Открываю. Ксения Собчак на пороге.
— Вы Утицин? — спрашивает. — Это вы Чудиновой писали? Я вот пришла в рамках предвыборной борьбы, чтобы лично, так сказать…
Удивлён, конечно. Неожиданно ремонт, но интересно в глубине души. Провожаю в большую комнату, где пыль и армяне-ремонтники хотят вообще всё снести, вместо того, чтобы красиво сделать.
Чаю предлагаю, кофе, какао. Галеты, точно помню.
Ксения, как амазонка на лошадь, на диван, прикрытый газетами, присаживается. Папочка у неё с собой красная под цвет красного замшевого пальто. Бумаги из папки достаёт:
— Это моя предвыборная программа, — говорит, — Вы спрашивали какая? Вот она, тут несколько страниц всего. Будете читать или стразу к интервью перейдём?..
А я не готов. И рабочие застыли, ни хера не делают, стоят глазеют. Тут ещё соседка с детьми припёрлась — «присмотри за ними, а я в магазин скоренько на пару минут. Ой, а вы Ксения?! Очень приятно… Не балуйтесь здеся….» И ушла.
Дети начали бегать промеж армян и запускать самолётики, а я вспоминал, как учил своих журналистов брать интервью — вы должны знать все ответы заранее, если вы получите ответ, который не знаете, значит, будет сенсация.
— Маленькая программа для России-то? — неловко спросил я, кивнув на бумажки.
Тут Ксения мне выдала речетативом всё, что до этого по телевизорам говорила.
Потом ещё пару реплик в том же духе, мирная беседа такая была. Ни о чём. Рабочие простаивали и таращились. Неудобная структура момента. Ксения сообщила, что её избиратели ждут, даже кофе не допила. Галеты ни одной не надкусила.
Я пошёл провожать до дверей, лопоча что-то про ремонт, извинения всякие, про антресоли и пыль.
И тут она мне шепнула прямо в душу:
— Ах, милый, милый Утицин! (меня так никто не называл никогда в жизни. Даже в армии) — прошептала она, — Мне бы ваши заботы. Ну? Я пойду, пожалуй?..
Мы обнялись и тут я, прошептал (у стен же уши, и не только армянские) ей в ответ; «Не для публикации, конечно, Ксения, но я бы поддержал вас только в том случае, если бы выступили в роли Гамлета во всей этой пьесе. Мне больно это говорить вам, но у меня 86 процентов уверенности, что именно Путин сгубил вашего отца, в конце-то концов. Его вывоз и возвращение обратно — оперативная игра. Его убрали, как Ельцинского, а потом и Путинского конкурента. Если вы это понимаете, я готов вам помогать в меру своих возможностей…»
— Ну что вы? — сказала кандидат в президенты РФ, — Дядя Володя всегда помогал нашей семьей, он был без ума от отца и всегда восхищался им. При первой возможности восхищался…
— Понятно, — пробормотал я, — все ответы готовы заранее.
Открыл дверь, и выпустил гостью на волю. Во дворе соседи обсуждали проблемы то ли воды, то ли света. Увидели Собчак, замолчали и о воззрились на неё. «Будут теперь полоскать меня,» — подумал я.
А Ксения пошла сквозь народ куда-то дальше, к избирателям, по незаасфальтированной улице…
— И на хера я писал Ксении Чудиновой? — упрекал себя я, просыпаясь…
Олег Утицин
Олег Утицин:
Ну вот не вожделел я никогда никакой светской львицы, а уж кандидата в президенты — тем более не вожделел. Так, встречался с некоторыми по бандитским вопросам, и про президентство только напоследок спрашивал из вежливости: «Ну куда ты?…»
«Ты ничего не понимаешь..» — отвечали мне, что заставляло меня уже тогда, ещё до Путина задумываться о монетизации имени кандидата, отмывании денег и прочей российской политической составляющей.
«Ну давай, — говорил я, — мне по приколу будет, что мой знакомый бандит президентом станет…»
Многое изменилось с тех пор.
И тут вот — Ксения Собчак.
Я однажды признавался, на Снобе, кажется, что несколько лет назад она без всякого спроса приснилась мне… В сугробе причём, куда она спрыгнула с крыши следом за мной, распахнула модную дублёнку, чтобы декольте её было виднее.
В реальной жизни она тогда была незамужней совершенно девушкой, но мне показалось её поведение не совсем приемлемым. В сугробе, представляете?..
Шли годы.
Она замужем теперь, вы в курсе, наверное. И вот-вот зарегистрируется ещё раз, но теперь чуть по-другому. Если, как говорили раньше «Путин женат на России», то теперь Ксения Собчак хочет за Россию замуж — так получается?
Интересно складывается конструкция, к тому же узнаю, что Ксения Чудинова, с которой на том же Снобе переписывались вроде, — у Ксении, как у Путина — Песков.
В такой нелёгкой политической обстановке, находясь меж двух Ксений, я сделал свой выбор и написал Чудиновой письмо в личку на ФБ — мол, есть вопросы к Собчак, можно ли прислать, на сайте опубликую, завизирую перед этим. Ну всё как положено.
Как положено было на это письмо положено.
Предвыборная гонка, понимаю.
Потом думаю, будучи проигнорированным Чудиновой, а какого вообще хера мне у Ксении спрашивать-то? Спрашивать-то нечего… Кроме одного, труднодоказуемого и спрятанного на чёрный день…
Ну и отвлёкся я, ремонт тут, мастера одни наглые, другие активные… Житейские заботы завертели меня, а потом погрузили в некрепкий тревожный сон. В котором я опять с армянскими мастерами, которые почему-то ремонтируют антресоли в квартире, и всё время спрашивают то отвёртку, то шуруп (дал говна — дай ложку, называется)… Гости какие-то, суета. Пыль строительная. Звонок в дверь. Открываю. Ксения Собчак на пороге.
— Вы Утицин? — спрашивает. — Это вы Чудиновой писали? Я вот пришла в рамках предвыборной борьбы, чтобы лично, так сказать…
Удивлён, конечно. Неожиданно ремонт, но интересно в глубине души. Провожаю в большую комнату, где пыль и армяне-ремонтники хотят вообще всё снести, вместо того, чтобы красиво сделать.
Чаю предлагаю, кофе, какао. Галеты, точно помню.
Ксения, как амазонка на лошадь, на диван, прикрытый газетами, присаживается. Папочка у неё с собой красная под цвет красного замшевого пальто. Бумаги из папки достаёт:
— Это моя предвыборная программа, — говорит, — Вы спрашивали какая? Вот она, тут несколько страниц всего. Будете читать или стразу к интервью перейдём?..
А я не готов. И рабочие застыли, ни хера не делают, стоят глазеют. Тут ещё соседка с детьми припёрлась — «присмотри за ними, а я в магазин скоренько на пару минут. Ой, а вы Ксения?! Очень приятно… Не балуйтесь здеся….» И ушла.
Дети начали бегать промеж армян и запускать самолётики, а я вспоминал, как учил своих журналистов брать интервью — вы должны знать все ответы заранее, если вы получите ответ, который не знаете, значит, будет сенсация.
— Маленькая программа для России-то? — неловко спросил я, кивнув на бумажки.
Тут Ксения мне выдала речетативом всё, что до этого по телевизорам говорила.
Потом ещё пару реплик в том же духе, мирная беседа такая была. Ни о чём. Рабочие простаивали и таращились. Неудобная структура момента. Ксения сообщила, что её избиратели ждут, даже кофе не допила. Галеты ни одной не надкусила.
Я пошёл провожать до дверей, лопоча что-то про ремонт, извинения всякие, про антресоли и пыль.
И тут она мне шепнула прямо в душу:
— Ах, милый, милый Утицин! (меня так никто не называл никогда в жизни. Даже в армии) — прошептала она, — Мне бы ваши заботы. Ну? Я пойду, пожалуй?..
Мы обнялись и тут я, прошептал (у стен же уши, и не только армянские) ей в ответ; «Не для публикации, конечно, Ксения, но я бы поддержал вас только в том случае, если бы выступили в роли Гамлета во всей этой пьесе. Мне больно это говорить вам, но у меня 86 процентов уверенности, что именно Путин сгубил вашего отца, в конце-то концов. Его вывоз и возвращение обратно — оперативная игра. Его убрали, как Ельцинского, а потом и Путинского конкурента. Если вы это понимаете, я готов вам помогать в меру своих возможностей…»
— Ну что вы? — сказала кандидат в президенты РФ, — Дядя Володя всегда помогал нашей семьей, он был без ума от отца и всегда восхищался им. При первой возможности восхищался…
— Понятно, — пробормотал я, — все ответы готовы заранее.
Открыл дверь, и выпустил гостью на волю. Во дворе соседи обсуждали проблемы то ли воды, то ли света. Увидели Собчак, замолчали и о воззрились на неё. «Будут теперь полоскать меня,» — подумал я.
А Ксения пошла сквозь народ куда-то дальше, к избирателям, по незаасфальтированной улице…
— И на хера я писал Ксении Чудиновой? — упрекал себя я, просыпаясь…