«Меня нельзя на себе женить…»
10 марта, 2020 8:14 дп
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Я — бугай, здоровый и неприхотливый, я не буду томить тёлку разговорами о Ван Дейке, я не буду скрипеть пером по бумаге и пытаться написать «Я встретил вас…», до меня уже тысяча задохликов, извели бочки чернил и наплакали тонны слов, задыхаясь от волнения, у меня нет астмы, я не задыхаюсь, не ловлю взглядов ночью темной, я влезу по пожарной лестнице, выбью окно, закрою жаркий рот своей ладонью и сделаю так, что небу станет жарко.
Со мной в оперу не пойдешь, к родственникам, на юбилей, меня лучше не брать, я все испорчу, меня нельзя на себе женить, меня нельзя уговорить поздороваться с дядей, я не жарю шашлыки, не дарю цветов, я — самец, а не кошка, которую можно гладить, меня нельзя показывать подругам, я порву любую, я — хам, я — непорядочный, грубое животное, паразит, сволочь, дрянь, подонок.
Но только после меня телка засыпает, как ребенок, а потом, она умирает от стыда и ругает меня последними словами, а я опять приду, когда захочу, и порву ее, и уйду через окно, и пропаду на два месяца, а потом, приду и прочитаю в ее глазах, полных ужаса и почитания, что она страшилась, но ждала этого часа и этот час настал…
Так себе думает бедный Сусликов в своей сраной однушке, где женщины не было два года, но это его успокаивает, смиряет его, ведь он хочет счастья, каждую пятницу.
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Я — бугай, здоровый и неприхотливый, я не буду томить тёлку разговорами о Ван Дейке, я не буду скрипеть пером по бумаге и пытаться написать «Я встретил вас…», до меня уже тысяча задохликов, извели бочки чернил и наплакали тонны слов, задыхаясь от волнения, у меня нет астмы, я не задыхаюсь, не ловлю взглядов ночью темной, я влезу по пожарной лестнице, выбью окно, закрою жаркий рот своей ладонью и сделаю так, что небу станет жарко.
Со мной в оперу не пойдешь, к родственникам, на юбилей, меня лучше не брать, я все испорчу, меня нельзя на себе женить, меня нельзя уговорить поздороваться с дядей, я не жарю шашлыки, не дарю цветов, я — самец, а не кошка, которую можно гладить, меня нельзя показывать подругам, я порву любую, я — хам, я — непорядочный, грубое животное, паразит, сволочь, дрянь, подонок.
Но только после меня телка засыпает, как ребенок, а потом, она умирает от стыда и ругает меня последними словами, а я опять приду, когда захочу, и порву ее, и уйду через окно, и пропаду на два месяца, а потом, приду и прочитаю в ее глазах, полных ужаса и почитания, что она страшилась, но ждала этого часа и этот час настал…
Так себе думает бедный Сусликов в своей сраной однушке, где женщины не было два года, но это его успокаивает, смиряет его, ведь он хочет счастья, каждую пятницу.