Любовь олд скул
11 августа, 2019 11:13 дп
Elena Kotova
Больше века поп-культура закармливала нас любовными историями – теперь любые рассуждения про любовь отдают нафталином и пошлостью. Маятник обречен был качнуться, нам стали рассказывать, как прекрасен секс. Поначалу в этом хоть свежесть и смелость были – срывать табу со слов оргазм, вагина, клитор… — а теперь-то что? «Без любви прожить можно, а без секса никак, потому что тело не обманешь» или «секс на скамейке в парке – это честно и без розовых слюней». Вот уж, откровения! Зато в поиске точки «джи» можно отмахнуться от очень неуютной мысли…. Вы просто не научились любить, девочки. И мальчики, кстати, тоже.
Впрочем, вы особо и не старались. Это большой труд с не вполне ясными целями, а вам и без этого есть чем гордиться в жизни. Вы научились зарабатывать, добиваться успеха, выстраивать отношения, рвать их. Терпеть, считаться, обманывать, делить детей и квартиры, ходить к мозгоправам, зализывать раны… А любить – нет. Жизнь несется вперед, дети, квартира, машина, надо туда съездить, а еще сюда, опять же надеть нечего, а еще нужны бриллианты, как без них? Все, что не действие кажется досужим, место для любви съеживается, что гнаться за утопией….
Опять скандал, весь вечер злое молчание, опять вы ложитесь спать порознь. В какой-то момент отчаиваетесь переделать другого под тот образ, с которым собирались жить долго и счастливо. Разбегаетесь, потому что не умеете любить не творя себе кумира из любимого. От любви остается только груз неизжитой злобы, нет умения прощать. Совсем прощать, без осадка озлобления. Просто забыть. Посмотреть друг на друга за завтраком и вместе посмеяться над вчерашней ссорой.
Давать, а не только брать – скажете, «банально» и даже возмутитесь, потому что, вас послушать, так вы только этим и заняты. Даете и даете, а другой только берет и берет, сколько ж можно?! Так в том-то и дело, чтобы не вести это подсчет — кто, кому, сколько и когда. Давать, не ощущая, что тебя «юзают» — у другого ровно столько же оснований чувствовать, что «юзают» как раз его. Давать, не считая это самопожертвованием. Хотеть—именно хотеть – служить другому. Не ради него, ради себя, ведь именно твоя любовь требует этого служения.
Неловко признаться, как я тоскую без него. Неловко потому, что мы делаем огромные усилия, чтобы вырастить в себе самодостаточность. Мы умеем быть счастливыми в одиночестве, и даже радоваться тому, что другой не жужжит над ухом. Можно от него отдохнуть, насладиться одиночеством. Тогда откуда тоска? Она даже не о сексе, никто ж не мешает и fling учудить, мы ж современные люди. Только fling – это здесь и сейчас, и это может быть чудным ощущением, а тоска по любимому – совсем другое чувство. Не хватает именно его взгляда, его присутствия в моей жизни. Хочется снова поразиться тому ощущению, которое я испытываю, глядя, как он ведет машину, или как, забывая обо мне, смотрит футбол и дует пиво. Хочется услышать его вечные придирки, снова самой попрекнуть его носками, разбросанными по комнате. Вдохнуть запах его рубахи, прочесть в его глазах изумление от того, что я который год одним и тем же жестом откидываю прядь со лба, а он все поражается красоте этого жеста.
А главное – почему-то память удерживает то горячечное чувство, когда все только начиналось. Когда его номер высвечивался на телефоне, а у тебя ладошки покрывались испариной. Когда по утрам хотелось летать. Когда в радость было прийти в кафе намного раньше условленного, чтобы прислушаться, как сердце бьется гулко, на весь мир, а ты сидишь с бокалом вина и наслаждаешься ожиданием. Предвкушаешь тот миг, когда в проеме двери покажется его силуэт. Тех ощущений уже нет, но память о них обжигает радостью.
Я вовсе не об одной любви на всю жизнь. Такое бывает, но редко. И не факт, что любовь раз и навсегда – самая подлинная. Одной верностью любовь не сохранить, так одномерным особям проще, больше сил остается на бег в колесе жизни. Я о том, что любовь надо растить.
Растить совместностью и разлуками, терпением и доверием. Сопереживанием, желанием слушать другого, умением всмотреться в себя. Это большой труд. Не вышло – бывает, придется расстаться, но это не причина закрыть свое сердце для любви. И уж совсем тяжкая работа – уметь жить с любимым, даже если в его сердце поселилось и другое чувство. Справляясь с ревностью, которая рвет внутренности. Пряча слезы в подушку. Прощая и веря, что ваше общее чувство окажется сильнее.
Очень олдскульное это чувство, любовь. Многоликая утопия, полная парадоксов и скептической мудрости – примерно так говорил Макс Фриш, великий знаток тайн жизни. Утопия счастья, до которого не дотянуться, но от этого оно себя не дискредитирует. Магнит, который не отрывает нас от правды жизни, а наполняет смыслом отпущенные нам «двадцать пять тысяч рутинных дней» (с) нашей взрослости.
Elena Kotova
Больше века поп-культура закармливала нас любовными историями – теперь любые рассуждения про любовь отдают нафталином и пошлостью. Маятник обречен был качнуться, нам стали рассказывать, как прекрасен секс. Поначалу в этом хоть свежесть и смелость были – срывать табу со слов оргазм, вагина, клитор… — а теперь-то что? «Без любви прожить можно, а без секса никак, потому что тело не обманешь» или «секс на скамейке в парке – это честно и без розовых слюней». Вот уж, откровения! Зато в поиске точки «джи» можно отмахнуться от очень неуютной мысли…. Вы просто не научились любить, девочки. И мальчики, кстати, тоже.
Впрочем, вы особо и не старались. Это большой труд с не вполне ясными целями, а вам и без этого есть чем гордиться в жизни. Вы научились зарабатывать, добиваться успеха, выстраивать отношения, рвать их. Терпеть, считаться, обманывать, делить детей и квартиры, ходить к мозгоправам, зализывать раны… А любить – нет. Жизнь несется вперед, дети, квартира, машина, надо туда съездить, а еще сюда, опять же надеть нечего, а еще нужны бриллианты, как без них? Все, что не действие кажется досужим, место для любви съеживается, что гнаться за утопией….
Опять скандал, весь вечер злое молчание, опять вы ложитесь спать порознь. В какой-то момент отчаиваетесь переделать другого под тот образ, с которым собирались жить долго и счастливо. Разбегаетесь, потому что не умеете любить не творя себе кумира из любимого. От любви остается только груз неизжитой злобы, нет умения прощать. Совсем прощать, без осадка озлобления. Просто забыть. Посмотреть друг на друга за завтраком и вместе посмеяться над вчерашней ссорой.
Давать, а не только брать – скажете, «банально» и даже возмутитесь, потому что, вас послушать, так вы только этим и заняты. Даете и даете, а другой только берет и берет, сколько ж можно?! Так в том-то и дело, чтобы не вести это подсчет — кто, кому, сколько и когда. Давать, не ощущая, что тебя «юзают» — у другого ровно столько же оснований чувствовать, что «юзают» как раз его. Давать, не считая это самопожертвованием. Хотеть—именно хотеть – служить другому. Не ради него, ради себя, ведь именно твоя любовь требует этого служения.
Неловко признаться, как я тоскую без него. Неловко потому, что мы делаем огромные усилия, чтобы вырастить в себе самодостаточность. Мы умеем быть счастливыми в одиночестве, и даже радоваться тому, что другой не жужжит над ухом. Можно от него отдохнуть, насладиться одиночеством. Тогда откуда тоска? Она даже не о сексе, никто ж не мешает и fling учудить, мы ж современные люди. Только fling – это здесь и сейчас, и это может быть чудным ощущением, а тоска по любимому – совсем другое чувство. Не хватает именно его взгляда, его присутствия в моей жизни. Хочется снова поразиться тому ощущению, которое я испытываю, глядя, как он ведет машину, или как, забывая обо мне, смотрит футбол и дует пиво. Хочется услышать его вечные придирки, снова самой попрекнуть его носками, разбросанными по комнате. Вдохнуть запах его рубахи, прочесть в его глазах изумление от того, что я который год одним и тем же жестом откидываю прядь со лба, а он все поражается красоте этого жеста.
А главное – почему-то память удерживает то горячечное чувство, когда все только начиналось. Когда его номер высвечивался на телефоне, а у тебя ладошки покрывались испариной. Когда по утрам хотелось летать. Когда в радость было прийти в кафе намного раньше условленного, чтобы прислушаться, как сердце бьется гулко, на весь мир, а ты сидишь с бокалом вина и наслаждаешься ожиданием. Предвкушаешь тот миг, когда в проеме двери покажется его силуэт. Тех ощущений уже нет, но память о них обжигает радостью.
Я вовсе не об одной любви на всю жизнь. Такое бывает, но редко. И не факт, что любовь раз и навсегда – самая подлинная. Одной верностью любовь не сохранить, так одномерным особям проще, больше сил остается на бег в колесе жизни. Я о том, что любовь надо растить.
Растить совместностью и разлуками, терпением и доверием. Сопереживанием, желанием слушать другого, умением всмотреться в себя. Это большой труд. Не вышло – бывает, придется расстаться, но это не причина закрыть свое сердце для любви. И уж совсем тяжкая работа – уметь жить с любимым, даже если в его сердце поселилось и другое чувство. Справляясь с ревностью, которая рвет внутренности. Пряча слезы в подушку. Прощая и веря, что ваше общее чувство окажется сильнее.
Очень олдскульное это чувство, любовь. Многоликая утопия, полная парадоксов и скептической мудрости – примерно так говорил Макс Фриш, великий знаток тайн жизни. Утопия счастья, до которого не дотянуться, но от этого оно себя не дискредитирует. Магнит, который не отрывает нас от правды жизни, а наполняет смыслом отпущенные нам «двадцать пять тысяч рутинных дней» (с) нашей взрослости.