«Любите ли вы театр так, как люблю его я?..»
19 октября, 2017 3:52 пп
Лена Пчёлкина
Однажды в апреле мы большой компанией поехали в Питер. На новоселье и на день рождения. То есть собственно с целью, которую обозначил Шнуров в своей песне. Наша подруга, спросила, брать ли нам билеты в театр.
— Брать, брать, — закричали все, прикидываясь интеллигентными людьми.
Лично я отнеслась к затее скептически с самого начала. Но со свойственным мне раздолбайством, решила что как-то рассосётся. Даже не поинтересовалась, что собственно идём смотреть и куда.
И вот мы вышли со двора… Шли после титульного мероприятия, нестройными рядами, и как-то без радости. Увидев афишу «Братья Карамазовы», я попятилась. Во-первых, вы знаете моё отношение к русской литературе, а во-вторых – и вообще. Смотреть постановку «Братья Карамазовы» пусть и в заслуженном театре как-то не вштыривало. А уж силами какого-то модного и прогрессивного… Вспомнилась «Женитьба» осуществленная театром «Колумб».
Я жалась к своему приятелю Серёге — тому самому, который спас гигантскую улитку Леопольда Тимофеевича от кровавой гэбни, предварительно зачекинившись с бутылкой водки. На Серёгу я надеялась. Я была уверена, что он примет мужское волевое решение… Не принял. Немного утешало то, что мы купили 18 билетов, и по выражению моей подруги, имели право принимать участие в действии.
Постановка была подлая — с фальшивыми финалами и громкими криками. Серёгу взяли в «коробочку»- то есть все расселись вокруг него, чтобы он не прилёг и не задремал на плече у постороннего человека. Сценография была прогрессивной — посредине совершенно пустой сцены стоял огромный столб, вокруг него бегало с безумными криками святое семейство Карамазовых, их друзья, знакомые и приживалы. В конце каждого истерического припадка герой эпизода с силой хлопал по столбу, чем будил Серёгу, который в голос воспрошал меня «Ленок, а по какому произведению поставлена эта х@ня?».
Действительно мы угадали все буквы, но не смогли назвать слово. «Братья Карамазовы» — в общем не та книга, которую я листаю перед сном, но смелые режиссёрские решения добавили огня и самобытности в эпохальное произведение.
На заре моей юности был такой панковский стишок:
Мама умирала тихо,
Только изменяла цвет,
Псих отец охрип от крика
И кричал все: нет, нет, нет
Родственники набежали,
Сели в угол и молчат,
В это время я ударил
Сзади обухом врача.
Ты достала из-под юбки
Свой огромный пистолет.
Мама тихо умирала,
Только изменяла цвет.
Собственно это либретто.
И вот мы почти дожили до антракта. Прощальный удар по столбу был особенно пронзительным. Я надеялась насладиться тишиной и свалить. Не удалось. Вдруг встал какой-то хлыщ с внешностью христоматийного онаниста. На его лице читалось всё — властная мама, насмешки одноклассников, отсутствие либидо, карьерного роста и приличного костюма. Он встал прямо во весь свой рост — 165, вытянул пальчик в сторону Серёги, и заорал отвратительным фальцетом:
— Они пьяны, таким не место в театре! Вон!
От испуга у меня выпала из рук бутылка виски и покатилась в полной тишине к сцене. Серёга проснулся, и грустно сказал «Видимо спектакль без антракта». То есть он решил, что действие продолжается.
А хлыщ продолжал нас отчитывать. Я сочла это благоприятным моментом, схватила в охапку Серёжу, бутылку виски и вынесла все это из храма искусств.
Конечно, нехорошо приходить в театр под хмельком, но многие новаторские современные постановки невозможно смотреть без допинга. Те, кто остался на второе отделение, рассказали, что в конце, на поклоны, актеры вышли в памперсах. Хорошо, что нас выгнали раньше.
Лена Пчёлкина
Однажды в апреле мы большой компанией поехали в Питер. На новоселье и на день рождения. То есть собственно с целью, которую обозначил Шнуров в своей песне. Наша подруга, спросила, брать ли нам билеты в театр.
— Брать, брать, — закричали все, прикидываясь интеллигентными людьми.
Лично я отнеслась к затее скептически с самого начала. Но со свойственным мне раздолбайством, решила что как-то рассосётся. Даже не поинтересовалась, что собственно идём смотреть и куда.
И вот мы вышли со двора… Шли после титульного мероприятия, нестройными рядами, и как-то без радости. Увидев афишу «Братья Карамазовы», я попятилась. Во-первых, вы знаете моё отношение к русской литературе, а во-вторых – и вообще. Смотреть постановку «Братья Карамазовы» пусть и в заслуженном театре как-то не вштыривало. А уж силами какого-то модного и прогрессивного… Вспомнилась «Женитьба» осуществленная театром «Колумб».
Я жалась к своему приятелю Серёге — тому самому, который спас гигантскую улитку Леопольда Тимофеевича от кровавой гэбни, предварительно зачекинившись с бутылкой водки. На Серёгу я надеялась. Я была уверена, что он примет мужское волевое решение… Не принял. Немного утешало то, что мы купили 18 билетов, и по выражению моей подруги, имели право принимать участие в действии.
Постановка была подлая — с фальшивыми финалами и громкими криками. Серёгу взяли в «коробочку»- то есть все расселись вокруг него, чтобы он не прилёг и не задремал на плече у постороннего человека. Сценография была прогрессивной — посредине совершенно пустой сцены стоял огромный столб, вокруг него бегало с безумными криками святое семейство Карамазовых, их друзья, знакомые и приживалы. В конце каждого истерического припадка герой эпизода с силой хлопал по столбу, чем будил Серёгу, который в голос воспрошал меня «Ленок, а по какому произведению поставлена эта х@ня?».
Действительно мы угадали все буквы, но не смогли назвать слово. «Братья Карамазовы» — в общем не та книга, которую я листаю перед сном, но смелые режиссёрские решения добавили огня и самобытности в эпохальное произведение.
На заре моей юности был такой панковский стишок:
Мама умирала тихо,
Только изменяла цвет,
Псих отец охрип от крика
И кричал все: нет, нет, нет
Родственники набежали,
Сели в угол и молчат,
В это время я ударил
Сзади обухом врача.
Ты достала из-под юбки
Свой огромный пистолет.
Мама тихо умирала,
Только изменяла цвет.
Собственно это либретто.
И вот мы почти дожили до антракта. Прощальный удар по столбу был особенно пронзительным. Я надеялась насладиться тишиной и свалить. Не удалось. Вдруг встал какой-то хлыщ с внешностью христоматийного онаниста. На его лице читалось всё — властная мама, насмешки одноклассников, отсутствие либидо, карьерного роста и приличного костюма. Он встал прямо во весь свой рост — 165, вытянул пальчик в сторону Серёги, и заорал отвратительным фальцетом:
— Они пьяны, таким не место в театре! Вон!
От испуга у меня выпала из рук бутылка виски и покатилась в полной тишине к сцене. Серёга проснулся, и грустно сказал «Видимо спектакль без антракта». То есть он решил, что действие продолжается.
А хлыщ продолжал нас отчитывать. Я сочла это благоприятным моментом, схватила в охапку Серёжу, бутылку виски и вынесла все это из храма искусств.
Конечно, нехорошо приходить в театр под хмельком, но многие новаторские современные постановки невозможно смотреть без допинга. Те, кто остался на второе отделение, рассказали, что в конце, на поклоны, актеры вышли в памперсах. Хорошо, что нас выгнали раньше.