Крольчатина с клюквой

Наталья Резник, Олег Утицин

Он был ботаник — как увидит насекомое — на булавку сразу, и в альбом. После восьмого класса ушёл в ботаническую спецшколу. Потом в МГУ поступил и дальше так учился, что сделал мировое открытие.

Делал он его в России так — с женой вместе. Зарплаты у них были маленькие, так что они клюкву в турпоходах собирали, а в лабораториях кроликам глазки выковыривали. Излишки спирта разводили с клюквой, излишки кроликов пускали на рагу, когда гости приходили, мы, то есть, одноклассники.

На таком корме он добрался до защиты, на которую меня пригласил с друзьями. Было очень умно, научно и многолюдно в зале. Он защитился с успехом, по аплодисментам я это понял, а из его доклада понял следующие слова — «таким образом» и «из этого следует».

От его открытия в особом восторге был весь научный мир, японцы особенно — они первыми его к себе пригласили, предложили лабораторию.

КГБ был не в восторге — они же про тоннель в Японию  издревле помнили, да и суши госдеповские… Не пустили его из России в Японию.

Кое-как выпустили в ГДР, с сопровождающим научным сотрудником в штатском. Сотрудник этот в лабораториях никогда не сотрудничал, потому что ничего не понимал в науке, но постоянно подбивал моего одноклассника прикупить в командировке пару исмпортных видеомагнитофонов, загнать их в СССРе в тридорога, купить на выручку машины в через «Берёзку», продать их, и зажить долго и счастливо в стране Советов.

Мой друг отказался от такого бизнеса, может, поэтому его сочли благонадёжным, и попозже отпустили в Швейцарию.

Когда вернулся и пригласил за стол с крольчатиной и «клюковкой» и показал свою фотку на фоне витрины колбасного магазина. Не двух сортов колбаса — докторская и копчёная, а витрина. Вся завешанная. «Потому и сфотографировался — знал, что вы не поверите». Выпили «клюковки», и он поведал, что в Швейцарии получал зарплату швейцарской уборщицы, остальные деньги забирала себе советская власть, но на сдачу он умудрился пропутешествовать по всей Швейцарии, купить себе стереосистему, классный фотоаппарат и кучу прелестей для ребёнка и жены. А если бы на фотике сэкономил, мог бы купить себе подержанный «Вольво». Но на прогон в СССР денег бы не хватило.

О его приезде в Швейцарию сообщили местные СМИ, и какая-то графиня, из русско-царских эмигрантов, пригласила русского выдающегося земляка к себе в имение. Это замок какой-то был. Он в гости голодный приехал, экономил для подарков в Москву,

— Ой, мы вас так ждали, мы так соскучились по русским людям, мы специальный русский стол для вас накрыли — картошечка отварная с селёдочкой, водки русской, правда, не нашлось, польскую купили. Это вам не претит?

Блин! — не сказал он графине.

Нам сказал: «Блин, я только от этой картошки с селёдкой уехал…»

Потом Горбачёв, перестройка, друга в Америку пригласили на три года, американцы бизнес-контракт с госструктурой подписали на тыщу миллионов. КГБ его отпустил. Но только одного, жена с ребёнком должны были остаться в Москве — заложники.

Руководство приятеля кивало на КГБ и на патриотизим — контракт с американами разрывать нельзя, и тебя отпускать тоже.

Он уволился с  работы и эмигрировал с женой и ребёнком.

Тоскливо, конечно, на чужбине было ему поначалу, а тут, в России, — разгул демократии, погони, перестрелки, разводки.

Звонит как-то мне в отдел преступности Ъ в самый разгар свободы и спрашивает: «А правду в Америке говорят, что русским учёным не рекомендуют возвращаться в Россию? Чревато репрессиями…»

Вот тогда я и издал глупый смех. Настолько глупый, что друг мой, слава Богу, не вернулся…

…