Крохотные кусочки
12 сентября, 2025 12:38 дп
Мэйдэй
Katia Korsunsky:
Сегодня 11 сентября, Нью-Йорк атаковали 24 года назад, я была в городе, и долго вспоминать сейчас не стану о том, как мы стояли и смотрели с Шестой авеню на горящие башни, от которых отваливались крохотные кусочки, и как я сказала вслух: «Что там отлетает от стен?», и кто-то из стоявших рядом ответил: «Это люди. Господи, прими их души». И потом один за другим пошли странные, ни на что не похожие беззвучные дни, на улицах вокруг нас перекрыли движение, и на деревьях, столбах, оградах парка, на опорах каменной арки на Вашингтон-сквер висели от руки написанные объявления с фотографиями людей и единственным вопросом: Have you seen them?/ Вы их видели? Люди подходили, молча читали – все знали, где искать тех, кого не могут найти. К этому времени я прожила в Нью-Йорке восемь лет, но в эти дни впервые почувствовала, что это мой город. Наверное, это говорит о том, что мой дом – там, где катастрофа) Я уехала из Москвы в 91-м году сразу после путча, и город в осаде был мне понятен, близок.
Так я с Нью-Йорком породнилась. С тех пор, «покорны общему закону», мы оба переменились – но одна важная черта этого города осталась все той же. Это было свойственно Нью-Йорку, может быть, с самого начала, возможно с его основания, когда сюда свалили европейские переселенцы, и шалели тут от свободы и возможностей новой земли.
Если мне надо рассказать, что за место Нью-Йорк, я говорю, что в некоторых городах я устаю от шума, от людей, хотя люблю города. Но когда я тут выхожу на улицу, меня как будто подключают к электрической розетке, я чувствую толчок энергии, который не только не ослабевает, пока я хожу и брожу, но как будто даже набирает силу. Когда в голове туман и энергия вышла в окно, я знаю, что пора на улицу.
У Дороти Паркер есть эссе 1928-го года, но она пишет так точно, что все верно прямо сейчас. Она жила в разных городах, но в какой-то момент всегда начинала вспоминать Нью-Йорк и скучать. Тогда она возвращалась. «И тут всегда было лучше, чем я представляла. Это, скорее всего, и есть особенность Нью-Йорка. Он всегда немного больше, чем ты от него ждёшь. Каждый день с ним — определенно новый день. «Сейчас начнём всё сначала», – как будто говорит он каждое утро, – «ну, давай, поторапливайся, нам надо быстрей поворачиваться». Лондон всем доволен, Париж вошёл в колею, но Нью-Йорк всегда полон надежды. Всегда верит, что прямо сейчас случится что-то хорошее, и он должен спешить этому навстречу. По его улицам бежит постоянный ток радостного возбуждения. Каждый день, выходя из дома, ощущаешь укол нервной дрожи, как в театре перед самым поднятием занавеса. В других местах можно погрузиться в сладкое, спокойное равновесие, но в Нью-Йорке всегда есть это ощущение: «что-то должно произойти». Это не спокойствие. Но, вы знаете, к покою привыкаешь, и очень быстро. А к Нью-Йорку не привыкаешь никогда».
Так что давайте выпьем сегодня за этот город, за то, что нет нам покоя, за способность к восстановлению городов и людей, за наши защитные системы, за наши гибкие фундаменты — за вечную жизнь, наверное:)
Мэйдэй
Katia Korsunsky:
Сегодня 11 сентября, Нью-Йорк атаковали 24 года назад, я была в городе, и долго вспоминать сейчас не стану о том, как мы стояли и смотрели с Шестой авеню на горящие башни, от которых отваливались крохотные кусочки, и как я сказала вслух: «Что там отлетает от стен?», и кто-то из стоявших рядом ответил: «Это люди. Господи, прими их души». И потом один за другим пошли странные, ни на что не похожие беззвучные дни, на улицах вокруг нас перекрыли движение, и на деревьях, столбах, оградах парка, на опорах каменной арки на Вашингтон-сквер висели от руки написанные объявления с фотографиями людей и единственным вопросом: Have you seen them?/ Вы их видели? Люди подходили, молча читали – все знали, где искать тех, кого не могут найти. К этому времени я прожила в Нью-Йорке восемь лет, но в эти дни впервые почувствовала, что это мой город. Наверное, это говорит о том, что мой дом – там, где катастрофа) Я уехала из Москвы в 91-м году сразу после путча, и город в осаде был мне понятен, близок.
Так я с Нью-Йорком породнилась. С тех пор, «покорны общему закону», мы оба переменились – но одна важная черта этого города осталась все той же. Это было свойственно Нью-Йорку, может быть, с самого начала, возможно с его основания, когда сюда свалили европейские переселенцы, и шалели тут от свободы и возможностей новой земли.
Если мне надо рассказать, что за место Нью-Йорк, я говорю, что в некоторых городах я устаю от шума, от людей, хотя люблю города. Но когда я тут выхожу на улицу, меня как будто подключают к электрической розетке, я чувствую толчок энергии, который не только не ослабевает, пока я хожу и брожу, но как будто даже набирает силу. Когда в голове туман и энергия вышла в окно, я знаю, что пора на улицу.
У Дороти Паркер есть эссе 1928-го года, но она пишет так точно, что все верно прямо сейчас. Она жила в разных городах, но в какой-то момент всегда начинала вспоминать Нью-Йорк и скучать. Тогда она возвращалась. «И тут всегда было лучше, чем я представляла. Это, скорее всего, и есть особенность Нью-Йорка. Он всегда немного больше, чем ты от него ждёшь. Каждый день с ним — определенно новый день. «Сейчас начнём всё сначала», – как будто говорит он каждое утро, – «ну, давай, поторапливайся, нам надо быстрей поворачиваться». Лондон всем доволен, Париж вошёл в колею, но Нью-Йорк всегда полон надежды. Всегда верит, что прямо сейчас случится что-то хорошее, и он должен спешить этому навстречу. По его улицам бежит постоянный ток радостного возбуждения. Каждый день, выходя из дома, ощущаешь укол нервной дрожи, как в театре перед самым поднятием занавеса. В других местах можно погрузиться в сладкое, спокойное равновесие, но в Нью-Йорке всегда есть это ощущение: «что-то должно произойти». Это не спокойствие. Но, вы знаете, к покою привыкаешь, и очень быстро. А к Нью-Йорку не привыкаешь никогда».
Так что давайте выпьем сегодня за этот город, за то, что нет нам покоя, за способность к восстановлению городов и людей, за наши защитные системы, за наши гибкие фундаменты — за вечную жизнь, наверное:)