Котлеты. Горение
24 сентября, 2020 4:59 пп
Евгения Гарбер
Евгения Гарбер:
С утра сгорели котлеты.
Горели они долго, мучительно, безнадёжно. Никто не видел их смерти (я была в ванной).
Их корчило на старой сковороде с перекошенным дном, которая, наконец-то, тоже сгорела и перестала мозолить всем глаза своей инвалидностью: умерла на работе, счастливица.
Я б тоже хотела так умереть — драматично, в порыве творчества, в тот момент, когда буду жарить какой-нибудь инфернальный текст.
Текст будет изящно незакончен: в конце пол-слова и небольшая клякса, чем-то похожая на смазанный иероглиф. Каждый, глядя на кляксу, будет видеть своё: возможно, это крыло ночной бабочки или лепесток чёрной орхидеи? Или голова динозавра, осознавшего, что он вымирает…
Или опушка лесополосы на границе сна и яви; или на границе дачных участков с юридически спорной территорией, где ночью встретятся землевладельцы и поубивают друг друга, используя русские народные палицы, японские ножи, колья соседских заборов и старую добрую бензопилу. Ночная кровь будет сочиться чёрной змеёй (как мой иероглиф!) сквозь жирные комья чернозёма (на которые, кстати, теперь похожи мои котлеты!)
Однако, пока я сижу в ванной и пока не в курсе про кухонную смерть.
У меня в ванной своих проблем хватает.
Надо купить японскую кисточку для клякс, думаю я.
Как вы уже, наверное, догадались, настроение в моей ванной слезливее, чем на похоронах.
У меня масса неприятностей: пара скандалов за один вечер, бессонница уже неделю, настойка пустырника, которая даже своей спиртовой частью не работает; больница, в которую надо лечь на следующей неделе; операция, которую тоже надо. А ещё у меня глаза опухли от слёз, и я не люблю такие глаза, они вообще не модные.
Ко всему перечисленному можно добавить, что в ванной у меня зеркало — что офтальмолог в районной поликлинике — сразу намекает на тёмные очки как лучшее решение всех проблем: мир этот совсем не розов, так зачем вам зрение? Но даже серо-буро-малиновый мир заслуживает, чтоб его не пугали такими глазами. Прикройте уже ваши провалы, женщина!
Зеркало быстро добилось, чтоб я, рыдая, покинула кабинет и побежала вон без оглядки, и больше не тратила ни воду, ни свет, ни чужое время.
Я выскочила на кухню, а там плита, которая добилась от котлет полного выгорания.
Всё плохо.
Забыла сказать: свет у меня в ванной, как в склепе.
Вид из окна — как свет в ванной.
Жалко всех, особенно землевладельцев.
Здесь надо бы ещё пошутить, но у меня шутки кончились.
Однако, не стоит забывать о положительных моментах (ведь именно об этом я тщусь вам рассказать!): без чёрной туши и японской кисточки последний текст невозможен. А на кисточку у меня сейчас денег нету, и, судя по беспощадным данным, которые, не сговариваясь, сообщили мне сбербанк и гадалка с улицы Покровка, кисточки у меня не предвидится.
Гадалка, правда, была предвзята и необъективна, потому что я не согласилась снимать порчу, чем тут же ухудшила карму её сбербанка…
А зачем, скажите, мне снимать порчу?! По-моему, мне её срочно надо надеть к чёрным очкам! Отличный ансамбль, считаю.
Порчу я выбрала с декольте на одно плечо. Такая перекошенная порча, прямо как жизнь моей почившей сковороды…
Пойду-ка я за сковородой.
А ещё шоколад себе куплю: чёрный, дорогой, горький и гордый, как портрет актрисы Ермоловой кисти художника Серова. Красиво будет.
И никакой сбербанк меня не остановит, когда красиво.
Евгения Гарбер
Евгения Гарбер:
С утра сгорели котлеты.
Горели они долго, мучительно, безнадёжно. Никто не видел их смерти (я была в ванной).
Их корчило на старой сковороде с перекошенным дном, которая, наконец-то, тоже сгорела и перестала мозолить всем глаза своей инвалидностью: умерла на работе, счастливица.
Я б тоже хотела так умереть — драматично, в порыве творчества, в тот момент, когда буду жарить какой-нибудь инфернальный текст.
Текст будет изящно незакончен: в конце пол-слова и небольшая клякса, чем-то похожая на смазанный иероглиф. Каждый, глядя на кляксу, будет видеть своё: возможно, это крыло ночной бабочки или лепесток чёрной орхидеи? Или голова динозавра, осознавшего, что он вымирает…
Или опушка лесополосы на границе сна и яви; или на границе дачных участков с юридически спорной территорией, где ночью встретятся землевладельцы и поубивают друг друга, используя русские народные палицы, японские ножи, колья соседских заборов и старую добрую бензопилу. Ночная кровь будет сочиться чёрной змеёй (как мой иероглиф!) сквозь жирные комья чернозёма (на которые, кстати, теперь похожи мои котлеты!)
Однако, пока я сижу в ванной и пока не в курсе про кухонную смерть.
У меня в ванной своих проблем хватает.
Надо купить японскую кисточку для клякс, думаю я.
Как вы уже, наверное, догадались, настроение в моей ванной слезливее, чем на похоронах.
У меня масса неприятностей: пара скандалов за один вечер, бессонница уже неделю, настойка пустырника, которая даже своей спиртовой частью не работает; больница, в которую надо лечь на следующей неделе; операция, которую тоже надо. А ещё у меня глаза опухли от слёз, и я не люблю такие глаза, они вообще не модные.
Ко всему перечисленному можно добавить, что в ванной у меня зеркало — что офтальмолог в районной поликлинике — сразу намекает на тёмные очки как лучшее решение всех проблем: мир этот совсем не розов, так зачем вам зрение? Но даже серо-буро-малиновый мир заслуживает, чтоб его не пугали такими глазами. Прикройте уже ваши провалы, женщина!
Зеркало быстро добилось, чтоб я, рыдая, покинула кабинет и побежала вон без оглядки, и больше не тратила ни воду, ни свет, ни чужое время.
Я выскочила на кухню, а там плита, которая добилась от котлет полного выгорания.
Всё плохо.
Забыла сказать: свет у меня в ванной, как в склепе.
Вид из окна — как свет в ванной.
Жалко всех, особенно землевладельцев.
Здесь надо бы ещё пошутить, но у меня шутки кончились.
Однако, не стоит забывать о положительных моментах (ведь именно об этом я тщусь вам рассказать!): без чёрной туши и японской кисточки последний текст невозможен. А на кисточку у меня сейчас денег нету, и, судя по беспощадным данным, которые, не сговариваясь, сообщили мне сбербанк и гадалка с улицы Покровка, кисточки у меня не предвидится.
Гадалка, правда, была предвзята и необъективна, потому что я не согласилась снимать порчу, чем тут же ухудшила карму её сбербанка…
А зачем, скажите, мне снимать порчу?! По-моему, мне её срочно надо надеть к чёрным очкам! Отличный ансамбль, считаю.
Порчу я выбрала с декольте на одно плечо. Такая перекошенная порча, прямо как жизнь моей почившей сковороды…
Пойду-ка я за сковородой.
А ещё шоколад себе куплю: чёрный, дорогой, горький и гордый, как портрет актрисы Ермоловой кисти художника Серова. Красиво будет.
И никакой сбербанк меня не остановит, когда красиво.