КИЇВСЬКИЙ ОАЗИС
11 октября, 2022 6:34 пп
Мэйдэй
Inna Kulishova:
Я тут заколку потеряла. Резинку для волос.
Аж покоя нет, все ищу и ищу, заноза заноз.
Даже выплакаться – нет слез.
Посреди дороги стоит и смотрит всерьез
на меня собака с бессмертной грустью – нос
сухой, а кот
у дверей с бесконечностью ждет, ждет, ждет
снаружи, булыжники на душе – не дают прохода для слез.
Мы немножечко умираем, идем на снос,
у врачей гостить неохота, и так унес
непопутный ветер надежды, деньги – засуха вместо слез.
Мне Господь для падения кучу всякого понавез
доверху, донизу, не отмахнуться, как от назойливых ос,
но барахтаться по барханам из песка –
то ли руины, то ли почти мезга, –
не цепляясь за петельки слез.
Враг помельче блохи, покрупней динозавра кос-
ти точит, косит под своего или не косит, и без того кос
костлявой хватает: срезают еще на подлете вырастание слез.
Где мне выпить неровной воды из лоз?
Где озера скрывают свой вид колес?
Где у устья исток и русло – космос?
Прости меня, Киев мой, за то, что допустил
вот так
роскошь плакать.
Это только потому, что я далеко.
Гуляю
на улицах юга, простите,
какой глаз
затуманило слезой,
как немытый ветер севера с войной.
Война слёз только издалека.
Этот ветер принес и
у меня взгляд каждого человека,
зверь, птицы, цветы, деревья, трава, камень.
Киев, который держит тревогу каждого города,
Киев, каждый шаг в тебе, даже если в другой стране.
Не оставляй меня одного,
спрашивая как будто,
ладони на щеках, настоящие кулаки, как
ты можешь плакать как ребенок.
И это жарко
в небе. И палка в небе.
Легко
сказать тебе, что я с тобой,
будучи не в метро,
не в тебе, не в чужой
за то, что привел меня к этой жизни.
Кричит лев, о закрытый вольер, а я вою, что я с тобой.
Ребенок умер сиротой, а я плачу, что я с тобой.
Лео Кренцель в клетке сумасшедших,
где цукут, где воля Божья прикована цепями
(да будет желание
Твоя), а я вою, что я с тобой.
Днепр течет,
как будто небо падает нам на плечи
и морщины касаются лица,
в котором жизнь меньше величия.
Некуда слеза не уйдет,
только сгладить горе, расстояние, невстречу,
и ничего не спасет. Узкая река, прозрачная штука.
Киев, прости, что могу позволить себе
плакать, а не стоять в нутре твоем или теробороне
все твои, мои.
Я сторона, но моя сторона не сторона.
У меня
родня
родная оттуда
Теперь – Оттуда.
А как станешь утешать,
а как стану умирать,
так сбе-
гу из мира сего-того, из слез тяжелеющих, из камней-
булыжников воссозданная, твоим войском буду.
10,11.10.22
Мэйдэй
Inna Kulishova:
Я тут заколку потеряла. Резинку для волос.
Аж покоя нет, все ищу и ищу, заноза заноз.
Даже выплакаться – нет слез.
Посреди дороги стоит и смотрит всерьез
на меня собака с бессмертной грустью – нос
сухой, а кот
у дверей с бесконечностью ждет, ждет, ждет
снаружи, булыжники на душе – не дают прохода для слез.
Мы немножечко умираем, идем на снос,
у врачей гостить неохота, и так унес
непопутный ветер надежды, деньги – засуха вместо слез.
Мне Господь для падения кучу всякого понавез
доверху, донизу, не отмахнуться, как от назойливых ос,
но барахтаться по барханам из песка –
то ли руины, то ли почти мезга, –
не цепляясь за петельки слез.
Враг помельче блохи, покрупней динозавра кос-
ти точит, косит под своего или не косит, и без того кос
костлявой хватает: срезают еще на подлете вырастание слез.
Где мне выпить неровной воды из лоз?
Где озера скрывают свой вид колес?
Где у устья исток и русло – космос?