Капли никотина и Черчилль
23 июля, 2019 3:15 пп
Seva Novgorodsev
Вспоминаю эстрадную репризу из 60—х: «ты знаешь, — говорит один, — что капля никотина убивает лошадь? – на что другой с явным малороссийским акцентом — отвечает, — та нехай коняка не курэ!»
Это был парный конферанс Тарапуньки и Штепселя, первый – очевидно, украинец, а в отношении второго название электрооборудования использовали вместо пятого пункта.
Такую шутку мог сочинить только человек, знакомый с лабораторными экспериментами над животными. Уж он то точно знал, что коняка по своей воле «не курэ» никогда, ему эту каплю никотина вливали насильно, ради торжества науки или из соображений безопасности. Не самого коняки, понятно, а кого то другого.
В Англии времен Второй Мировой войны мышей травили никотином. Ради безопасности премьер—министра Уинстона Черчилля. Дело было так – 27 марта 1941 года, полтора года после начала войны, посол Великобритании на Кубе, Сэр Джорж Огильви Форбс, прислал депешу. Национальная комиссия по Табаку, признавая заслуги Черчилля в борьбе за демократию, приготовила ему дар – шкаф красного дерева с лучшими кубинскими сигарами, 2400 штук.
Посол скупо описал это великолепие – тонкая инкрустация, двустворчатые двери, шесть полок, на каждой по четыре деревянных коробки с эксклюзивными марками – Упман, Пор Ларанжа, Рамон Аллонес, Эль Рей Дель Мундо и Ромео и Джульетта.
Последнюю марку я помню, перед моим отъездом из Отечества сигары из братской Кубы свободно продавались на Невском в середине 70—х, народ их не брал – баловство. Но для Черчилля, пЫхнувшего своей первой сигарой, когда он приехал на Кубу молодым военным корреспондентом, это было не просто курение, это был стиль и образ жизни, постоянный намек на свое происхождение, поддержка и опора в дни глубокой депрессии, в которую он регулярно впадал, ибо стресс был немыслимый.
На Черчилле, его решимости, прозорливом понимании обстановки и многолетнем военном опыте держалось тогда все. Коварный враг, если бы ему удалось отравить британского премьера, вполне мог изменить ход войны. Джон Кольвиль, приват—секретарь Черчилля, предупредил его о возможной опасности — в сигару могли добавить какую нибудь отраву.
Ничего нового в этом не было, еще в прошлом подарки Черчиллю – скажем, большие коробки с шоколадом, — его телохранитель, инспектор Томсон, отправлял на проверку в Скотленд Ярд и там проверяли, основательно, так основательно, что назад не приходило ничего.
Проверку поручили лорду Ротшильду, главе отдела саботажа контрразведки МИ5. Тот потребовал 50 сигар, провел тщательное обследование, обнаружил в трех сигарах крохотные кусочки фекалий насекомых и мыши.
Кстати, на мышах и пробовали безопасность сигарного дыма, но от первых же затяжек мышь упала вверх лапками. Она же не конь, да и конь от одной капли копыта протянет.
История эта длинная и запутанная, вокруг нее накопилось столько исторических документов, меморандумов и депеш, что Стивен Мак-Гинти целую книжку написал под названием Churchill’s cigars.
Почитайте на досуге, очень интересно, особенно с пивком и папироской.
Seva Novgorodsev
Вспоминаю эстрадную репризу из 60—х: «ты знаешь, — говорит один, — что капля никотина убивает лошадь? – на что другой с явным малороссийским акцентом — отвечает, — та нехай коняка не курэ!»
Это был парный конферанс Тарапуньки и Штепселя, первый – очевидно, украинец, а в отношении второго название электрооборудования использовали вместо пятого пункта.
Такую шутку мог сочинить только человек, знакомый с лабораторными экспериментами над животными. Уж он то точно знал, что коняка по своей воле «не курэ» никогда, ему эту каплю никотина вливали насильно, ради торжества науки или из соображений безопасности. Не самого коняки, понятно, а кого то другого.
В Англии времен Второй Мировой войны мышей травили никотином. Ради безопасности премьер—министра Уинстона Черчилля. Дело было так – 27 марта 1941 года, полтора года после начала войны, посол Великобритании на Кубе, Сэр Джорж Огильви Форбс, прислал депешу. Национальная комиссия по Табаку, признавая заслуги Черчилля в борьбе за демократию, приготовила ему дар – шкаф красного дерева с лучшими кубинскими сигарами, 2400 штук.
Посол скупо описал это великолепие – тонкая инкрустация, двустворчатые двери, шесть полок, на каждой по четыре деревянных коробки с эксклюзивными марками – Упман, Пор Ларанжа, Рамон Аллонес, Эль Рей Дель Мундо и Ромео и Джульетта.
Последнюю марку я помню, перед моим отъездом из Отечества сигары из братской Кубы свободно продавались на Невском в середине 70—х, народ их не брал – баловство. Но для Черчилля, пЫхнувшего своей первой сигарой, когда он приехал на Кубу молодым военным корреспондентом, это было не просто курение, это был стиль и образ жизни, постоянный намек на свое происхождение, поддержка и опора в дни глубокой депрессии, в которую он регулярно впадал, ибо стресс был немыслимый.
На Черчилле, его решимости, прозорливом понимании обстановки и многолетнем военном опыте держалось тогда все. Коварный враг, если бы ему удалось отравить британского премьера, вполне мог изменить ход войны. Джон Кольвиль, приват—секретарь Черчилля, предупредил его о возможной опасности — в сигару могли добавить какую нибудь отраву.
Ничего нового в этом не было, еще в прошлом подарки Черчиллю – скажем, большие коробки с шоколадом, — его телохранитель, инспектор Томсон, отправлял на проверку в Скотленд Ярд и там проверяли, основательно, так основательно, что назад не приходило ничего.
Проверку поручили лорду Ротшильду, главе отдела саботажа контрразведки МИ5. Тот потребовал 50 сигар, провел тщательное обследование, обнаружил в трех сигарах крохотные кусочки фекалий насекомых и мыши.
Кстати, на мышах и пробовали безопасность сигарного дыма, но от первых же затяжек мышь упала вверх лапками. Она же не конь, да и конь от одной капли копыта протянет.
История эта длинная и запутанная, вокруг нее накопилось столько исторических документов, меморандумов и депеш, что Стивен Мак-Гинти целую книжку написал под названием Churchill’s cigars.
Почитайте на досуге, очень интересно, особенно с пивком и папироской.