К 100-летию Би-Би-Си
27 ноября, 2022 6:09 пп
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Продолжение, часть 30 (часть 29 здесь)
Малый экран, большой экран
Режиссер Джон Шлезингер, лауреат «Оскара» и британской BAFTA, постановщик нескольких классических фильмов, в том числе ленты «Полуночный ковбой», незадолго до того снял картину в Голливуде, но, как он сам заметил, о режиссере там судят только по его последней картине — точнее, по ее финансовым результатам.
Поставленный им фильм 1981 года «Honky Tonk Freeway» оказался одним из самых провальных в истории британского кино. Убытки фирмы Thorn EMI, финансировавшей проект, составили, по некоторым подсчетам, 22 миллиона английских фунтов.
Кино — это фабрика грез, а режиссер по-настоящему жив только на съемочной площадке. И вот разошлись актеры и статисты, свернули декорации, выключили софиты, остался лишь тусклая дежурная лампочка. Телефон не звонил, предложения не поступали, продюсеры избегали встреч, как будто он подхватил нехорошую болезнь.
Почти на два года Джон Шлезингер ушел в тень, ставил оперные спектакли, пока Би-би-си не предложила ему этот телесериал. После предварительной встречи с Джоном я был приглашен консультантом.
Снимать в Советском Союзе тогда было невозможно, приходилось лепить из того, что есть. Создание правдоподобия, даже на малом экране, оказалось делом хлопотливым. Одежда уличной толпы, транспаранты и плакаты, говорящие по-русски персонажи, здания театра и британского посольства в Москве — все это надо было найти и подобрать.
Сцены в московском театре поехали снимать на север, в Шотландию. В городе Данди выбрали концертный зал Caird Hall с ионическими колоннами, напоминавшими сталинский ампир. За колоннами повесили большие портреты Маркса-Энгельса-Ленина. Художник картины хотел еще и Сталина намалевать, но я возразил. Все-таки XX съезд уже был, культ личности уже разоблачили.
Британское посольство в Москве снимали в Глазго: там, в огромном здании городской мэрии, находится знаменитая лестница белого каррарского мрамора, которая поднимается вверх под золотыми сводами.
Для квартиры Гая Берджесса в московской новостройке натуру долго не удавалось найти. Жилая архитектура в Британии на советскую совершенно не похожа. Наконец, в пригороде Глазго (Cardonald) нашли улицу с многоквартирными девятиэтажками.
Здания, с моей точки зрения, никуда не годились — на стенах ни пятнышка, окна сверкают чистотой, вокруг домов асфальт без единой ямки и аккуратные стриженые газоны. Продюсерам пришлось договариваться с жильцами, убеждать их пойти на жертву ради искусства. Двор, по моей записке, украсили кучами строительного мусора и железобетонными трубами для канализации.
Думаю, что все эти ухищрения рядовому зрителю были малозаметны. Цветное телевидение появилось только за пятнадцать лет до того, и добрая половина страны в 1983 году все еще смотрела в крохотные черно-белые экраны. Тем не менее Джон Шлезингер всегда с интересом, даже азартом, выслушивал мои советы и предложения.
Заручившись правдивостью на втором плане, он мог, как тонкий психолог и мастер раскрытия персонажей, сосредоточиться на первом плане. Известно, что исполнитель главной роли может либо поднять картину на высоту, либо ее завалить.
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Продолжение, часть 30 (часть 29 здесь)
Малый экран, большой экран
Режиссер Джон Шлезингер, лауреат «Оскара» и британской BAFTA, постановщик нескольких классических фильмов, в том числе ленты «Полуночный ковбой», незадолго до того снял картину в Голливуде, но, как он сам заметил, о режиссере там судят только по его последней картине — точнее, по ее финансовым результатам.
Поставленный им фильм 1981 года «Honky Tonk Freeway» оказался одним из самых провальных в истории британского кино. Убытки фирмы Thorn EMI, финансировавшей проект, составили, по некоторым подсчетам, 22 миллиона английских фунтов.
Кино — это фабрика грез, а режиссер по-настоящему жив только на съемочной площадке. И вот разошлись актеры и статисты, свернули декорации, выключили софиты, остался лишь тусклая дежурная лампочка. Телефон не звонил, предложения не поступали, продюсеры избегали встреч, как будто он подхватил нехорошую болезнь.
Почти на два года Джон Шлезингер ушел в тень, ставил оперные спектакли, пока Би-би-си не предложила ему этот телесериал. После предварительной встречи с Джоном я был приглашен консультантом.
Снимать в Советском Союзе тогда было невозможно, приходилось лепить из того, что есть. Создание правдоподобия, даже на малом экране, оказалось делом хлопотливым. Одежда уличной толпы, транспаранты и плакаты, говорящие по-русски персонажи, здания театра и британского посольства в Москве — все это надо было найти и подобрать.
Сцены в московском театре поехали снимать на север, в Шотландию. В городе Данди выбрали концертный зал Caird Hall с ионическими колоннами, напоминавшими сталинский ампир. За колоннами повесили большие портреты Маркса-Энгельса-Ленина. Художник картины хотел еще и Сталина намалевать, но я возразил. Все-таки XX съезд уже был, культ личности уже разоблачили.
Британское посольство в Москве снимали в Глазго: там, в огромном здании городской мэрии, находится знаменитая лестница белого каррарского мрамора, которая поднимается вверх под золотыми сводами.
Для квартиры Гая Берджесса в московской новостройке натуру долго не удавалось найти. Жилая архитектура в Британии на советскую совершенно не похожа. Наконец, в пригороде Глазго (Cardonald) нашли улицу с многоквартирными девятиэтажками.
Здания, с моей точки зрения, никуда не годились — на стенах ни пятнышка, окна сверкают чистотой, вокруг домов асфальт без единой ямки и аккуратные стриженые газоны. Продюсерам пришлось договариваться с жильцами, убеждать их пойти на жертву ради искусства. Двор, по моей записке, украсили кучами строительного мусора и железобетонными трубами для канализации.
Думаю, что все эти ухищрения рядовому зрителю были малозаметны. Цветное телевидение появилось только за пятнадцать лет до того, и добрая половина страны в 1983 году все еще смотрела в крохотные черно-белые экраны. Тем не менее Джон Шлезингер всегда с интересом, даже азартом, выслушивал мои советы и предложения.
Заручившись правдивостью на втором плане, он мог, как тонкий психолог и мастер раскрытия персонажей, сосредоточиться на первом плане. Известно, что исполнитель главной роли может либо поднять картину на высоту, либо ее завалить.