«Из них вырастают Пушкины…»
29 мая, 2025 9:46 дп
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Когда русскоязычные в Калифорнии становятся миллионерами, то они обязательно уезжают на озеро Tahoe в горах Серра-Невады, и остаются там жить.
Потому, что очень влюбляются в тамошнюю природу. И ничего милее таёжных сосен и рассыпчатого снега для них теперь больше нету.
ГОрода они не признают, потому что там – разврат и распутство и деградация, и человек становится маленький и теряется среди чугунных набережных. Власть они презирают, людишек недолюбливают, бабам не доверяют.
Живут эти ушкуйники на озере Тахо по своим собственным понятиям, а не по воровским, которые презирают. И поселяются в разбойничьих деревнях, где строят себе огромный дом с колоннами и джакузи, тремя туалетами, с вайфаем, и камином. И сруб обязательно из цилиндрованной лиственницы. Это непременно. И если не из лиственницы, то такой не считается.
И в том доме у них живет бабка, которая варит им щи и убирается, и нянчит их детей, которые стреляют из лука на природе. А те дети у них от женщин, которых они выписывают себе из курортов, из какого-нибудь Куршавеля, длинноногих и стройных, как на картинках. И как только она рожает им ребёнка, то они её прогоняют, а ребёнка отдают кормилице на воспитание. И кормилица их нянчит, и кормит из огромной груди, где много парного молока, а не как у той, из Куршавеля, нулевой нумер. И она рассказывает им русские народные сказки, как Арина Родионовна, и из них вырастают Пушкины.
И эти ушкуйники живут там безвылазно, и на Новый год они немного празднуют, смотрят телевизор и пьют водку и стреляют из ружей в воздух. А не эти сраные петарды. А после праздников, на другой почти день, идут сразу на охоту, на медведя гризли, с ножом, лайкой и рогатиной, и валят его в одиночку. А потом приносят шкуру в палаты, расстилают в огромной зале и пляшут на ней танец «Мамушка» и кидают рюмку с водкой об пол, и громко кричат «Гойда!»
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Когда русскоязычные в Калифорнии становятся миллионерами, то они обязательно уезжают на озеро Tahoe в горах Серра-Невады, и остаются там жить.
Потому, что очень влюбляются в тамошнюю природу. И ничего милее таёжных сосен и рассыпчатого снега для них теперь больше нету.
ГОрода они не признают, потому что там – разврат и распутство и деградация, и человек становится маленький и теряется среди чугунных набережных. Власть они презирают, людишек недолюбливают, бабам не доверяют.
Живут эти ушкуйники на озере Тахо по своим собственным понятиям, а не по воровским, которые презирают. И поселяются в разбойничьих деревнях, где строят себе огромный дом с колоннами и джакузи, тремя туалетами, с вайфаем, и камином. И сруб обязательно из цилиндрованной лиственницы. Это непременно. И если не из лиственницы, то такой не считается.
И в том доме у них живет бабка, которая варит им щи и убирается, и нянчит их детей, которые стреляют из лука на природе. А те дети у них от женщин, которых они выписывают себе из курортов, из какого-нибудь Куршавеля, длинноногих и стройных, как на картинках. И как только она рожает им ребёнка, то они её прогоняют, а ребёнка отдают кормилице на воспитание. И кормилица их нянчит, и кормит из огромной груди, где много парного молока, а не как у той, из Куршавеля, нулевой нумер. И она рассказывает им русские народные сказки, как Арина Родионовна, и из них вырастают Пушкины.
И эти ушкуйники живут там безвылазно, и на Новый год они немного празднуют, смотрят телевизор и пьют водку и стреляют из ружей в воздух. А не эти сраные петарды. А после праздников, на другой почти день, идут сразу на охоту, на медведя гризли, с ножом, лайкой и рогатиной, и валят его в одиночку. А потом приносят шкуру в палаты, расстилают в огромной зале и пляшут на ней танец «Мамушка» и кидают рюмку с водкой об пол, и громко кричат «Гойда!»