На самом деле вы ничего не понимаете: нащот Сечина Игорь Иваныча.
Игорь Иваныч — человек простой, скромный: ему эти лангусты и устрицы, эти яхты и Ниццы — по барабану.
Ему бы зорьки над Брянщиной, на крайняк над Смоленщиной, бабу справную, сало с соленым огурцом, чистый самогон (через уголь прогнать три раза), шашлык, соседи, Волга: благодать.
Но.
Разве ж так полагается?
Как-то не по-царски и вапще.
Ну вот, Игорь Иваныч и влетел по полной.
Вызвал его Сам и говорит:
— Ну чё, Иваныч, опять собрался на свою Волгу со своей старой кошёлкой?
Иваныч покраснел: жену он всегда любил, хоть и старая и уже лет с 27-ми сморщенная, ему вообще всегда нравились в теле и простоватые: чё с этими тощими моделями делать?
Как их крутить вертеть на себе?
Со своей бабой, оно завсегда уютнее: сделал дело, гуляй смело. То есть спи смело, уткнувшись в ейную обширную грудь. Не надо римский разврат во всех его подробностях изображать. Тем более что уже… ну сами понимаете…
Потупился Игорь Иваныч и робко говорит Самому:
— Да вот, собрался было, Вашество, хотел отдохнуть на Волге-то. Жена у меня хорошо огурцы солит… Под самогон Петровичевский, соседа нашего, самое оно.
— Забудь про самогон, Иваныч! — обозлился Сам. — Что ты, ей-бо, как быдло какое-то! Маргинал! (выговорив это иностранное слово, Сам самодовольно ухмыльнулся)
— А чё делать? — робко поднял свои поросячьи глазки Иваныч на Хозяина.
— Чё, чё! Через плечо! — крикнул Хозяин, вспомнив питерскую присказку дворовую. — Бери яхту — вот те 150 лимонов зелени, уже в чемоданчик упакованные. И пи@дуй в открытое море: там разберешься, у тебя целый штат прислуги будет.
— С женой? — с надеждой переспросил Иваныч.
— Э, нет! Ты что ж страну-то позоришь? Как мы бум перед заграницами выглядеть с этой твоей сморщенной? Бери Ольгу: человек она проверенный, многим сделала… ну кое-что сделала..
— Добра? — переспросил наивно Иваныч.
— Добра, добра, — произнес Сам с ухмылкой. — Неразвитый ты, Иваныч. Деревня. Все больше под ватным одеялом по-быстрому.
Ольга тебе покажет все, да расскажет: она лет с четырнадцати тренируется.
— Гимнастка, штоле? Дык у мине артроз и печень пошаливает.
Сам задумался.
Видно, пожалел таки Иваныча: тот уже чуть не плакал.
— Хорошо (сказал Сам величественно). Хрен с тобой, Иваныч. Поезжай ты в свои эти ебеня с самогоном и половиной своей. Ну мы всему миру расскажем что ты якобы развелся и на Ольге женишься. Ну, пойми ты, Иваныч, не можем мы от моды отставать.
— Вы хоть фото ейное покажите — взмолился Иваныч.
Сам показал: у него все было заготовлено.
Иваныч взмолился:
— Страшна же, Вашество, как черт! На мужика похожа.
— Щас такая мода, Иваныч. Ниче не поделаешь: сорок кг и все. Не за что ухватиться: но надо, значит, надо.
Иваныч нехотя согласился.
— Хорошо, приказ есть приказ (сказал Иваныч совершенно уже расстроенный). — Но зачем мне яхта-то? Мне Петрович мою резиновую лодку починит и мы с ним карасей будем ловить.
Сам взбеленился:
-Ты что херню-то несешь, Иваныч! Деревня, ёптить! Какая еще резиновая лодка, твою мать?
Иваныч робко возразил:
— Так эти..как их..иностранные-то премьеры вроде как живут в садовых домиках, и ничё…
— И пусть живут хоть в собачьей будке! Мелкота! А мы — великая страна, все у нас должно быть по-царски!
Иваныч опять осмелился:
— Дык либералы задолбают, Вашество. Весь этот Фейсбук, Мордокнига эта ихняя, будет пестрить моими фото и этой вашей Ольгой, черт бы ее побрал…
— Заткнем,- сказал Сам уверенно, — Новый закон пропихнем: типа за издевательства над Роснефтью — 10 лет без права переписки.
— С Ольгой? — с надеждой спросил Иваныч.
Сам покрутил пальцем у виска, нажал какую-то кнопку, зашел стройный офицер с двусмысленной ухмылкой и Иваныча вывели под белы руки.
Уходя, Иваныч опять насмелился:
— Дык я не понял: мне на Волгу или в море?
Сам раздраженно сказал:
— Покрутишься с этой Ольгой пару дней, а потом иди на все четыре стороны. Для пиара нужно: или ты не служишь больше России?
— Служу! (с готовностью откликнулся Иваныч).
Во как дело-то было.
А вы говорите.
Другие истории Диляры здесь