История одних родов
2 августа, 2018 2:30 пп
Сергей Злобин
Каждый год 2 августа публикую этот текст. Спасибо маме и папе.
Ближе к концу июля 52-го года моя мама приготовилась рожать. Дело это происходило на руднике, на берегу Северного Ледовитого океана.
Рудник состоял, как это было положено, из самого рудника, зоны и поселка, где жили расконвоированные зеки, вохра, редкие местные жители и специалисты Дальстроя, к которым и принадлежал мой отец.
Как дипломированному горному инженеру ему полагались разные привилегии, например, паек (20 банок тушенки, 5 бутылок спирта и мешок муки в месяц) и дневальный (расконвоированный зек, который должен был колоть дрова и носить лед, из которого топили воду).
Кроме того, моей маме полагался сопровождающий в ближайшую больницу, до которой надо было идти морем вдоль побережья океана, а затем еще верст 200 вверх по Колыме до поселка Нижние Кресты. Итого около двух суток на катере.
Одним из немногих развлечений обитателей поселка было кино. Как-то раз, когда мама выходила после сеанса, к ней подошел известный на руднике зек по имени Василий Иванович. Сейчас бы его назвали авторитетом, но тогда он был нормальным вором в законе, который «держал зону». О сучьей войне пока не знали.
— Света, — сказал он, — ты рожать поедешь, да. Тебе сопровождающий положен, точно. Попроси кума, шоб он меня назначил.
— Конечно, Васильваныч, — ответила испуганная мама.
Действительно, ей предстоял визит к куму (лагерному оперу) и оформление необходимых формальностей.
Разговор с кумом был недолгий.
— А можно меня Василий Иванович отвезёт? — спросила она.
Кум посмотрел на неё усталым от жизни и ожидания последнего каравана взглядом и сказал:
— Нельзя по его статье больше чем на 50 километров от лагеря отъезжать. Ты уж извини. С другим поедешь.
Мама вышла ни с чем. Встретив Василия Ивановича у КПП, она поведала о своей неудаче.
— Знаю, — ответил он.- Знаю, что просила, знал, что откажут. Не бойся — поедешь как королева. И родишь как надо.
Когда подошёл катер, маму на руках пронесли на борт.
Двое суток пути она лежала одна в кубрике, а полтора десятка видавших виды колымских мужиков толпились на палубе под осенним (для Чукотки) июльским дождем, согревали замерзшие ладони о банки с чифиром, блевали от качки за борт, но не смели спуститься вниз. В Нижних Крестах прихода катера ждали четверо молодцев, зашедших по грудь в нетёплую воду и перенёсшие маму на берег. Они уже знали.
Роды, как и пророчил Василий Иванович, прошли вполне успешно, о чем свидетельствуют читаемые вами строки, А вот почему меня, родившегося в день Ильи-Пророка, не назвали Ильей или, хотя бы Василием — на этот вопрос не может ответить даже моя мама…
Сергей Злобин
Каждый год 2 августа публикую этот текст. Спасибо маме и папе.
Ближе к концу июля 52-го года моя мама приготовилась рожать. Дело это происходило на руднике, на берегу Северного Ледовитого океана.
Рудник состоял, как это было положено, из самого рудника, зоны и поселка, где жили расконвоированные зеки, вохра, редкие местные жители и специалисты Дальстроя, к которым и принадлежал мой отец.
Как дипломированному горному инженеру ему полагались разные привилегии, например, паек (20 банок тушенки, 5 бутылок спирта и мешок муки в месяц) и дневальный (расконвоированный зек, который должен был колоть дрова и носить лед, из которого топили воду).
Кроме того, моей маме полагался сопровождающий в ближайшую больницу, до которой надо было идти морем вдоль побережья океана, а затем еще верст 200 вверх по Колыме до поселка Нижние Кресты. Итого около двух суток на катере.
Одним из немногих развлечений обитателей поселка было кино. Как-то раз, когда мама выходила после сеанса, к ней подошел известный на руднике зек по имени Василий Иванович. Сейчас бы его назвали авторитетом, но тогда он был нормальным вором в законе, который «держал зону». О сучьей войне пока не знали.
— Света, — сказал он, — ты рожать поедешь, да. Тебе сопровождающий положен, точно. Попроси кума, шоб он меня назначил.
— Конечно, Васильваныч, — ответила испуганная мама.
Действительно, ей предстоял визит к куму (лагерному оперу) и оформление необходимых формальностей.
Разговор с кумом был недолгий.
— А можно меня Василий Иванович отвезёт? — спросила она.
Кум посмотрел на неё усталым от жизни и ожидания последнего каравана взглядом и сказал:
— Нельзя по его статье больше чем на 50 километров от лагеря отъезжать. Ты уж извини. С другим поедешь.
Мама вышла ни с чем. Встретив Василия Ивановича у КПП, она поведала о своей неудаче.
— Знаю, — ответил он.- Знаю, что просила, знал, что откажут. Не бойся — поедешь как королева. И родишь как надо.
Когда подошёл катер, маму на руках пронесли на борт.
Двое суток пути она лежала одна в кубрике, а полтора десятка видавших виды колымских мужиков толпились на палубе под осенним (для Чукотки) июльским дождем, согревали замерзшие ладони о банки с чифиром, блевали от качки за борт, но не смели спуститься вниз. В Нижних Крестах прихода катера ждали четверо молодцев, зашедших по грудь в нетёплую воду и перенёсшие маму на берег. Они уже знали.
Роды, как и пророчил Василий Иванович, прошли вполне успешно, о чем свидетельствуют читаемые вами строки, А вот почему меня, родившегося в день Ильи-Пророка, не назвали Ильей или, хотя бы Василием — на этот вопрос не может ответить даже моя мама…