«Испуганные лица женщин и уродливые лица мужчин, ненавидящих женщин»
19 августа, 2021 9:47 дп
Мэйдэй
Крупным планом, из Кабула
«Ранним воскресным утром я шла в университет на занятия, когда из женского общежития выбежала группа женщин. Я спросила, что случилось, и одна из них сказала мне, что полиция их эвакуирует, потому что талибы прибыли в Кабул, и они будут избивать женщин, у которых нет паранджи.
Мы все хотели вернуться домой, но не могли пользоваться общественным транспортом. Водители не пускали нас в свои машины, потому что не хотели брать на себя ответственность за перевозку женщины. Еще хуже было для женщин из общежития, которые приехали из-за провинций и были напуганы и не понимали, куда им идти.
Между тем, стоявшие вокруг мужчины смеялись над девушками и женщинами, смеясь над нашим ужасом. „Иди и надень свою чадари [паранджу]“ — крикнул один из них. „Это ваши последние дни на улице“, — сказал другой. „Я женюсь на четверых из вас за один день“, — сказал третий.
Когда государственные учреждения закрылись, моя сестра пробежала много миль по городу, чтобы добраться домой. „Я с большой болью выключила компьютер, который помогал моему народу и сообществу в течение четырех лет“, — сказала она».
«Я вышла из-за стола со слезами на глазах и попрощалась с коллегами. Я знала, что это последний день моей работы».
Я почти одновременно заканчивала два лучших университета Афганистана. Я должна была окончить в ноябре Американский университет Афганистана и Кабульский университет, но сегодня утром вся жизнь пробежала у меня перед глазами, как перед смертью.
Я работала так много дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь сегодня, и сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сестрами сделали, это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Сейчас в Афганистане нам не разрешают показываться такими, какие мы есть.
Как женщина, я чувствую себя жертвой той политической войны, которую развязали мужчины. Я чувствую, что я больше не могу громко смеяться, я больше не могу слушать свои любимые песни, я больше не могу встречаться с друзьями в нашем любимом кафе, я больше не могу носить свое любимое желтое платье или розовую помаду. И я больше не могу пойти на работу или получить университетскую степень, над которой я работала годами.
Я любила красить ногти. Сегодня, возвращаясь домой, я заглянула в салон красоты, куда раньше ходила делать маникюр. Фасад магазина, украшенный красивыми фотографиями девушек, был побелен за ночь.
Все, что мне было видно вокруг — это испуганные лица женщин и уродливые лица мужчин, ненавидящих женщин, не желающих, чтобы женщины получали образование, работали и имели свободу. Самым разрушительным для меня были те, кто выглядел счастливым и высмеивал женщин. Вместо того, чтобы стоять рядом с нами, на нашей стороне, они поддерживают талибов и наделяют их еще большей властью.
Афганские женщины многим пожертвовали ради той небольшой свободы, которую они имели. Будучи сиротой, мне приходилось ткать ковры, чтобы получить образование. Я сталкивалась с множеством финансовых проблем, но у меня было много планов на будущее. Я не ожидала, что все так закончится.
Теперь, похоже, мне нужно сжечь все, чего я достигла за 24 года своей жизни. Иметь какое-либо удостоверение личности или награды Американского университета сейчас рискованно; даже если мы сохраним их, мы не сможем их использовать. В Афганистане для нас нет работы.
Когда провинции рушились одна за другой, я думала о своих прекрасных детских мечтах. Мы с сестрами не могли спать всю ночь, вспоминая истории, которые моя мама рассказывала нам об эпохе Талибана и о том, как там обращались с женщинами.
Я не ожидала, что мы снова будем лишены всех наших основных прав и вернемся на 20 лет назад. Что после 20 лет борьбы за свои права и свободы, мы должны покупать бурки и скрывать свою идентичность»
Перевод с английского. The Guardian
Мэйдэй
Крупным планом, из Кабула
«Ранним воскресным утром я шла в университет на занятия, когда из женского общежития выбежала группа женщин. Я спросила, что случилось, и одна из них сказала мне, что полиция их эвакуирует, потому что талибы прибыли в Кабул, и они будут избивать женщин, у которых нет паранджи.
Мы все хотели вернуться домой, но не могли пользоваться общественным транспортом. Водители не пускали нас в свои машины, потому что не хотели брать на себя ответственность за перевозку женщины. Еще хуже было для женщин из общежития, которые приехали из-за провинций и были напуганы и не понимали, куда им идти.
Между тем, стоявшие вокруг мужчины смеялись над девушками и женщинами, смеясь над нашим ужасом. „Иди и надень свою чадари [паранджу]“ — крикнул один из них. „Это ваши последние дни на улице“, — сказал другой. „Я женюсь на четверых из вас за один день“, — сказал третий.
Когда государственные учреждения закрылись, моя сестра пробежала много миль по городу, чтобы добраться домой. „Я с большой болью выключила компьютер, который помогал моему народу и сообществу в течение четырех лет“, — сказала она».
«Я вышла из-за стола со слезами на глазах и попрощалась с коллегами. Я знала, что это последний день моей работы».
Я почти одновременно заканчивала два лучших университета Афганистана. Я должна была окончить в ноябре Американский университет Афганистана и Кабульский университет, но сегодня утром вся жизнь пробежала у меня перед глазами, как перед смертью.
Я работала так много дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь сегодня, и сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сестрами сделали, это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Сейчас в Афганистане нам не разрешают показываться такими, какие мы есть.
Как женщина, я чувствую себя жертвой той политической войны, которую развязали мужчины. Я чувствую, что я больше не могу громко смеяться, я больше не могу слушать свои любимые песни, я больше не могу встречаться с друзьями в нашем любимом кафе, я больше не могу носить свое любимое желтое платье или розовую помаду. И я больше не могу пойти на работу или получить университетскую степень, над которой я работала годами.
Я любила красить ногти. Сегодня, возвращаясь домой, я заглянула в салон красоты, куда раньше ходила делать маникюр. Фасад магазина, украшенный красивыми фотографиями девушек, был побелен за ночь.
Все, что мне было видно вокруг — это испуганные лица женщин и уродливые лица мужчин, ненавидящих женщин, не желающих, чтобы женщины получали образование, работали и имели свободу. Самым разрушительным для меня были те, кто выглядел счастливым и высмеивал женщин. Вместо того, чтобы стоять рядом с нами, на нашей стороне, они поддерживают талибов и наделяют их еще большей властью.
Афганские женщины многим пожертвовали ради той небольшой свободы, которую они имели. Будучи сиротой, мне приходилось ткать ковры, чтобы получить образование. Я сталкивалась с множеством финансовых проблем, но у меня было много планов на будущее. Я не ожидала, что все так закончится.
Теперь, похоже, мне нужно сжечь все, чего я достигла за 24 года своей жизни. Иметь какое-либо удостоверение личности или награды Американского университета сейчас рискованно; даже если мы сохраним их, мы не сможем их использовать. В Афганистане для нас нет работы.
Когда провинции рушились одна за другой, я думала о своих прекрасных детских мечтах. Мы с сестрами не могли спать всю ночь, вспоминая истории, которые моя мама рассказывала нам об эпохе Талибана и о том, как там обращались с женщинами.
Я не ожидала, что мы снова будем лишены всех наших основных прав и вернемся на 20 лет назад. Что после 20 лет борьбы за свои права и свободы, мы должны покупать бурки и скрывать свою идентичность»
Перевод с английского. The Guardian