«Интерпретацию опровергнуть невозможно в принципе…»
17 апреля, 2024 9:09 пп
Мэйдэй
Андрей Мальгин:
Утром с болью наблюдал, как Георгий Сатаров пытался объяснить ведущим «Утреннего шоу» разницу между «фактом» и «интерпретацией факта». Ведущие были недовольны: объяснение затянулось.
Но без этого объяснения дальнейший разговор не имел смысла.
Я бы начал с простого. С хрестоматийного примера. Факт: в стакане вода. Две интерпретации факта: «стакан наполовину пуст», «стакан наполовину полон». Факт всё тот же, но интерпретации прямо противоположны по смыслу.
Этот простой пример студенты узнают на первом курсе журфака.
Но я учился на международном отделении, мы изучали пропаганду и контрпропаганду более углубленно. У нас был на семинаре преподаватель, несомненно кагэбэшник, специалист по вражеским радиоголосам. Он на занятиях давал нам более сложные задания. Брал из газет любое событие (любое!) и требовал к факту придумать как можно больше интерпретаций. Желательно противоположного свойства. То есть учил нас, что пропаганда — это не изложение фактов, а их интерпретация. Не надо врать, говорил он, надо уметь интерпретировать.
Знаю, что в западных школах журналистики от студентов добиваются обратного: очищать факт от интерпретаций. Но это другой мир.
Со студенческих лет я дружил с Владиславом Андреевичем Старковым. «Аргументы и факты» тогда помещались в двух соседних квартирах на Бронной. Это был бюллетень, предназначенный для лекторов общества «Знание». Типа в помощь политинформатору. Старков и тогда, и до последних лет жизни (когда Аиф уже стал монстром с самым большим в России тиражом) придерживался концепции журналистики факта. Когда был задуман журнал «Столица», мы с ним провели много времени в горячих спорах. Он терпеть не мог так называемую публицистику, которая интерпретировала факты, а я придерживался прямо противоположного мнения. Спорили жестко.
Сейчас я думаю, что имеют право на существование обе концепции. Но в русскоязычных медиа представлена одна, журналистики факта давно не существует. «Коммерсантъ» притворяется, что он излагает факты, но это не так.
Вчера разгорелась дискуссия по поводу одного «расследования» (беру в кавычки, потому что это не расследование: расследование предполагает поиск и публикацию новой информации, а в данном случае это дайджест уже опубликованного в других местах). В твиттере меня просто искусали со всех сторон, требуя, если уж я не согласен с интерпретацией фактов, предоставить факты со своей стороны.
Объясняю: фактами можно опровергнуть факты. Интерпретацию опровергнуть невозможно в принципе. Можно предложить другую интерпретацию. И даже третью. Успех в дискуссии будет зависеть только от красноречия участников и от способности аудитории видеть разницу между фактом и его интерпретацией. Но последнее качество — признак, как принято теперь говорить, очень продвинутого пользователя. Таких мало, и не надо от толпы этого требовать.
Вот я только что прочел замечательную книжку Михаила Зыгаря о 90-х годах. Кто интересуется темой, советую. Он постарался представить факты такими, как они есть, а если нельзя было обойтись без чьей-то интерпретации, прямо тут же в скобках предлагал еще одну интерпретацию. Очень здорово. Но это редкий случай, и это книга, за которой большой труд.
Вчера в какой-то момент я почувствовал себя атеистом, завязавшим в церкви дискуссию о религии.
И тут же дискуссию прекратил. Это бессмысленно.
Но мы живем в опасном мире. Этот мир управляется пропагандой. Каждый день тысячи людей гибнут (в самом прямом смысле) по вине пропаганды. Будущее определяется прошлым, то есть тем, как событие из прошлого интерпретируется. И как с этим быть, я не знаю.
Но мы должны быть ответственны за тех, кого приручили, как говорил Сент-Экзюпери.
Мэйдэй
Андрей Мальгин:
Утром с болью наблюдал, как Георгий Сатаров пытался объяснить ведущим «Утреннего шоу» разницу между «фактом» и «интерпретацией факта». Ведущие были недовольны: объяснение затянулось.
Но без этого объяснения дальнейший разговор не имел смысла.
Я бы начал с простого. С хрестоматийного примера. Факт: в стакане вода. Две интерпретации факта: «стакан наполовину пуст», «стакан наполовину полон». Факт всё тот же, но интерпретации прямо противоположны по смыслу.
Этот простой пример студенты узнают на первом курсе журфака.
Но я учился на международном отделении, мы изучали пропаганду и контрпропаганду более углубленно. У нас был на семинаре преподаватель, несомненно кагэбэшник, специалист по вражеским радиоголосам. Он на занятиях давал нам более сложные задания. Брал из газет любое событие (любое!) и требовал к факту придумать как можно больше интерпретаций. Желательно противоположного свойства. То есть учил нас, что пропаганда — это не изложение фактов, а их интерпретация. Не надо врать, говорил он, надо уметь интерпретировать.
Знаю, что в западных школах журналистики от студентов добиваются обратного: очищать факт от интерпретаций. Но это другой мир.
Со студенческих лет я дружил с Владиславом Андреевичем Старковым. «Аргументы и факты» тогда помещались в двух соседних квартирах на Бронной. Это был бюллетень, предназначенный для лекторов общества «Знание». Типа в помощь политинформатору. Старков и тогда, и до последних лет жизни (когда Аиф уже стал монстром с самым большим в России тиражом) придерживался концепции журналистики факта. Когда был задуман журнал «Столица», мы с ним провели много времени в горячих спорах. Он терпеть не мог так называемую публицистику, которая интерпретировала факты, а я придерживался прямо противоположного мнения. Спорили жестко.
Сейчас я думаю, что имеют право на существование обе концепции. Но в русскоязычных медиа представлена одна, журналистики факта давно не существует. «Коммерсантъ» притворяется, что он излагает факты, но это не так.
Вчера разгорелась дискуссия по поводу одного «расследования» (беру в кавычки, потому что это не расследование: расследование предполагает поиск и публикацию новой информации, а в данном случае это дайджест уже опубликованного в других местах). В твиттере меня просто искусали со всех сторон, требуя, если уж я не согласен с интерпретацией фактов, предоставить факты со своей стороны.
Объясняю: фактами можно опровергнуть факты. Интерпретацию опровергнуть невозможно в принципе. Можно предложить другую интерпретацию. И даже третью. Успех в дискуссии будет зависеть только от красноречия участников и от способности аудитории видеть разницу между фактом и его интерпретацией. Но последнее качество — признак, как принято теперь говорить, очень продвинутого пользователя. Таких мало, и не надо от толпы этого требовать.
Вот я только что прочел замечательную книжку Михаила Зыгаря о 90-х годах. Кто интересуется темой, советую. Он постарался представить факты такими, как они есть, а если нельзя было обойтись без чьей-то интерпретации, прямо тут же в скобках предлагал еще одну интерпретацию. Очень здорово. Но это редкий случай, и это книга, за которой большой труд.
Вчера в какой-то момент я почувствовал себя атеистом, завязавшим в церкви дискуссию о религии.
И тут же дискуссию прекратил. Это бессмысленно.
Но мы живем в опасном мире. Этот мир управляется пропагандой. Каждый день тысячи людей гибнут (в самом прямом смысле) по вине пропаганды. Будущее определяется прошлым, то есть тем, как событие из прошлого интерпретируется. И как с этим быть, я не знаю.
Но мы должны быть ответственны за тех, кого приручили, как говорил Сент-Экзюпери.