«И засобянил ножками по красотке-Москве…»
20 августа, 2018 11:32 пп
Евгений Шестаков
Лапочка Геннадий Викторыч.
Оторвался от дел и засобянил ножками по красотке-Москве навстречу тёплому сентябрьскому воскресенью.
Да, мы помним, как Лужков, отходя, взорвал набережные и вылил шлангами речку.
Как вызванный звуком рога седой арктический мужчина ходил с курвиметром по вертикальным поверхностям и вручную передвигал эпохи.
Где та корона, которая достойна его? За спиной? Пора её надувать.
Ещё мы помним… Ну, не мы. А я. Как с частотой метронома приезжал Лужков к Хазанову в гости, и запах нежной дружбы стелился над поместьем возле станции Пионерская. У этой дружбы была великая цель…
Как-то раз я пришёл на НТВ, познакомился с Леонидом Парфеновым, он хороший человек, но может нечаянно сделать во лбу дыру. Он и сделал.
Взял и спросил меня: Хазанов — большой артист? Бля. Вот это поворот. Хазанов исполняет со сцены кучу моих текстов, мне не нравится, как он это делает, но устраивает, как он платит.
Мой отец обожал Хазанова и немного не дожил, чтобы гордиться мной, а я дожил и видел, что корм не в коня, и гордиться нечем, и слово «известный» — отнюдь не синоним слову «великий». И даже слову «большой».
Я что-то вякнул в ответ Парфенову, типа «да», но больше походило на пук, замаскированный под отрыжку. Потому что не хотелось врать хорошему человеку…
А дружба с Лужковым имела результат: Хазанов стал начальником Театра Эстрады. Как и многие из нас, как и я, Геннадий Викторыч продаётся.
Но, в отличие от многих, и от меня, он торгует не способностями, которых было мало и ещё меньше осталось, а положением, которое легко компенсирует их отсутствие.
Евгений Шестаков
Лапочка Геннадий Викторыч.
Оторвался от дел и засобянил ножками по красотке-Москве навстречу тёплому сентябрьскому воскресенью.
Да, мы помним, как Лужков, отходя, взорвал набережные и вылил шлангами речку.
Как вызванный звуком рога седой арктический мужчина ходил с курвиметром по вертикальным поверхностям и вручную передвигал эпохи.
Где та корона, которая достойна его? За спиной? Пора её надувать.
Ещё мы помним… Ну, не мы. А я. Как с частотой метронома приезжал Лужков к Хазанову в гости, и запах нежной дружбы стелился над поместьем возле станции Пионерская. У этой дружбы была великая цель…
Как-то раз я пришёл на НТВ, познакомился с Леонидом Парфеновым, он хороший человек, но может нечаянно сделать во лбу дыру. Он и сделал.
Взял и спросил меня: Хазанов — большой артист? Бля. Вот это поворот. Хазанов исполняет со сцены кучу моих текстов, мне не нравится, как он это делает, но устраивает, как он платит.
Мой отец обожал Хазанова и немного не дожил, чтобы гордиться мной, а я дожил и видел, что корм не в коня, и гордиться нечем, и слово «известный» — отнюдь не синоним слову «великий». И даже слову «большой».
Я что-то вякнул в ответ Парфенову, типа «да», но больше походило на пук, замаскированный под отрыжку. Потому что не хотелось врать хорошему человеку…
А дружба с Лужковым имела результат: Хазанов стал начальником Театра Эстрады. Как и многие из нас, как и я, Геннадий Викторыч продаётся.
Но, в отличие от многих, и от меня, он торгует не способностями, которых было мало и ещё меньше осталось, а положением, которое легко компенсирует их отсутствие.