«И тебе выносят миску с вишней…»
7 июня, 2021 12:10 пп
Яков Миркин
Яков Миркин:
Смешные это были лагеря. Спишь вповалку. Мечтаешь о масле. Наряжен, конечно, в форму, солдатскую, но сколько ей лет и с кем она ходила – неизвестно. Между тем тебя еще и гоняют – тоже смешно. В сапожищах своих летишь три километра, бросаешь то, что велено называть гранатой, и на тебя, хотя бы один раз в жизни, наползает живой танк.
Был марш – бросок. В лесах этих когда-то была война. Идешь, как шли они, Сначала быстро, потом с тяжеловатым дыханием, потом еле ползешь, закатанный в свои обноски. Те же, наверное, деревни. Идешь по деревенской улице, идешь не один, те же дома – разве что чуть лучше, чем были тогда.
И тебе выносят миску с вишней. Сколько ей было лет? Где она теперь? Она выносит эту миску, как выносили те женщины, ты сгребаешь эту вишню в свой счастливый рот, ты даже не знаешь, что ей сказать. Она просто выносит миску, вишню – и ты не можешь ее забыть. Нет, не забудешь, не дано забыть.
Лето, тебе двадцать, ты одет в чьи-то солдатские обноски, ты погружен в свой марш – бросок. Ты залит чистым детским потом. И тебе выносят миску с вишней, как выносили им.
Я был в тех лесах. Я получил свой дар. Я не был там убит. Я бы всё отдал, чтобы ее обнять. Труднее всего понять, в чем заключается любовь. Она там была.
Собственно, это определяет жизнь. Жизнь как попытка выручить всех тех, кто есть.
Яков Миркин
Яков Миркин:
Смешные это были лагеря. Спишь вповалку. Мечтаешь о масле. Наряжен, конечно, в форму, солдатскую, но сколько ей лет и с кем она ходила – неизвестно. Между тем тебя еще и гоняют – тоже смешно. В сапожищах своих летишь три километра, бросаешь то, что велено называть гранатой, и на тебя, хотя бы один раз в жизни, наползает живой танк.
Был марш – бросок. В лесах этих когда-то была война. Идешь, как шли они, Сначала быстро, потом с тяжеловатым дыханием, потом еле ползешь, закатанный в свои обноски. Те же, наверное, деревни. Идешь по деревенской улице, идешь не один, те же дома – разве что чуть лучше, чем были тогда.
И тебе выносят миску с вишней. Сколько ей было лет? Где она теперь? Она выносит эту миску, как выносили те женщины, ты сгребаешь эту вишню в свой счастливый рот, ты даже не знаешь, что ей сказать. Она просто выносит миску, вишню – и ты не можешь ее забыть. Нет, не забудешь, не дано забыть.
Лето, тебе двадцать, ты одет в чьи-то солдатские обноски, ты погружен в свой марш – бросок. Ты залит чистым детским потом. И тебе выносят миску с вишней, как выносили им.
Я был в тех лесах. Я получил свой дар. Я не был там убит. Я бы всё отдал, чтобы ее обнять. Труднее всего понять, в чем заключается любовь. Она там была.
Собственно, это определяет жизнь. Жизнь как попытка выручить всех тех, кто есть.