И оскорблять её начальственный взор аристократическими росчерками
3 октября, 2023 10:16 дп
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Пять лет назад я работал в Окланде грузчиком на складе по продаже полов ламината, где выучился ездить на форклифте. Весь персонал были русские. На работе уволили менеджера, и хозяин бизнеса уполномочил руководить русскоязычного бухгалтера, женщину, которая с рвением взялась за управление его тремя подразделениями. Управление велось из Сакраменто — цитадели русских ватников Калифорнии.
Первым делом она позвонила в наш офис и велела передать мне, чтобы я не ставил свою подпись в товарно-транспортных накладных. Я отпускал товар клиентам, потом брал накладную и ставил подпись, что выдал. Бухгалтеру не понравился мой автограф. По ее мнению я, рядовой сотрудник, просто не имел права ставить такую министерскую подпись. Это ее глубоко возмущало. Не по сеньке шапка.
На полном серьезе такое требование обосновывалось тем, что ставя заковыристую подпись, я трачу время, которое мог бы потратить на нужды фирмы. Вместо того, чтобы выепываться и оскорблять ее начальственный взор аристократическими росчерками, я должен был ставить всего две буквы: I и P, или P и I, на мое усмотрение. Как все остальные рядовые работники.
Я, конечно, посмеялся над ее требованием и послал ее нахуй. Я продолжил расписываться своей американской подписью, которой подписываю рисунки, инвойсы, банковские чеки и книжки с автографами. Фирма закрывалась и мы дорабатывали последние дни. Чтобы позлить дуру, я стал ставить в накладные кресты вместо подписи. Дескать, вот тебе, барыня. Все в фирме угорали со смеху. Для этого больного наследия совка мы были крепостными, безграмотной и бессловесной скотиной, которая не имела права на подпись с залихватским росчерком.
Мэйдэй
Игорь Поночевный:
Пять лет назад я работал в Окланде грузчиком на складе по продаже полов ламината, где выучился ездить на форклифте. Весь персонал были русские. На работе уволили менеджера, и хозяин бизнеса уполномочил руководить русскоязычного бухгалтера, женщину, которая с рвением взялась за управление его тремя подразделениями. Управление велось из Сакраменто — цитадели русских ватников Калифорнии.
Первым делом она позвонила в наш офис и велела передать мне, чтобы я не ставил свою подпись в товарно-транспортных накладных. Я отпускал товар клиентам, потом брал накладную и ставил подпись, что выдал. Бухгалтеру не понравился мой автограф. По ее мнению я, рядовой сотрудник, просто не имел права ставить такую министерскую подпись. Это ее глубоко возмущало. Не по сеньке шапка.
На полном серьезе такое требование обосновывалось тем, что ставя заковыристую подпись, я трачу время, которое мог бы потратить на нужды фирмы. Вместо того, чтобы выепываться и оскорблять ее начальственный взор аристократическими росчерками, я должен был ставить всего две буквы: I и P, или P и I, на мое усмотрение. Как все остальные рядовые работники.
Я, конечно, посмеялся над ее требованием и послал ее нахуй. Я продолжил расписываться своей американской подписью, которой подписываю рисунки, инвойсы, банковские чеки и книжки с автографами. Фирма закрывалась и мы дорабатывали последние дни. Чтобы позлить дуру, я стал ставить в накладные кресты вместо подписи. Дескать, вот тебе, барыня. Все в фирме угорали со смеху. Для этого больного наследия совка мы были крепостными, безграмотной и бессловесной скотиной, которая не имела права на подпись с залихватским росчерком.