«и не свята, и не неприкосновенна…»
5 сентября, 2016 3:37 пп
Сергей Митрофанов
Сергей Митрофанов:
О свободе «Свободной прессы»
Открытое письмо писателю Сергею Шаргунову
(оригинал)
Взяться за перо в эпистолярном жанре меня побудила одна из статей в «Свободной прессе», хотя непосредственных причин много больше. И это притом, что я отношусь к главному редактору «Свободной прессы» Сергею Шаргунову достаточно тепло. Как к большому русскому писателю. Мыслящему, как большой русский писатель, которому в силу рода занятий свойственны гуманизм (пробуждение чувств добрых), надмирность и определенная справедливость. Однако он также и руководит большим изданием. И здесь уже не до надмирности. Вот о том, куда идет под его руководством «Свободная пресса и ее фолловеры, и хотелось бы честно поговорить.
Далее я попробую развить и доказать две мысли. Первая, «Сводная пресса» — увы, не так свободна, как декларирует, поскольку не перестала быть свободной дискуссионной площадкой. И вторая — перекос в редакционной политике (демонстративная нелюбовь к либералам, Ельцину, Горбачёву, 1991-ому году, и вследствие этого публикация корпуса текстов исключительно «патриотического», «охранительного» содержания) оказывает ей плохую услугу, формируя агрессивную клаку читателей.
Мало того, что эта клака загерметизировалась в своих политических пристрастиях (предрассудках), но и навязывает обществу откровенно реваншистские идеи, толкающие его на гражданскую войну со всяким проявлением иного мировоззрения.
Нет, я не против мнений, отличных от моих собственных, если речь идет о выражении частной позиции. Но я против безальтернативности таких суждений, что вкупе начинает походить на политический агитпроп. Тем более трудно согласиться, когда редколлегия при этом «спит», как будто бы это нормально, что статьи вызывают у читателей желания расправиться с оппонентами, и, таким образом, «соглашается» с пагубностью гласности, нового мышления и демократии, как это прозвучало, например, в статье «Начатые по инициативе Горбачева перемены в стране были ей не нужны и пользы не принесли». Тем более, что некоторые выраженные в том числе и другими авторами «мнения», очевидно, ложны в уже начальной посылке.
Возьмем для примера одну из последних публикаций, собственно, из-за которой и возник весь этот сыр-бор. Это статья Станислава Смагина «Хасавюртовская Россия». Отнесу его рассуждения о «чеченских войнах» как к чистой публицистике. У одних одно воспоминание об этом периоде, у других другое. Одни считают, что правильно, что Россия приостановила в 1996 году колониальную экспансию с бомбежками, другие — что надо было всех положить, но настоять на своем. Сам я склонялся к мысли, что раз культура России и Чечни так сильно разнилась, то лучше бы нам тогда разделиться без кровопролития, а потом, если надо, соединиться на основе нового договора. Дело, однако, не в этом, а в том, что это кавказская война у Смагина стала трамплином для более общего рассуждения. О праве России выходить за пределы своих политических границ и о превышении России собственно, своего номинального размера на «сферы влияния»
Он пишет: «О каком-то выходе за пределы границ и понимании России как историко-геополитического субъекта, превышающего объем нынешней РФ, просто задуматься немыслимо. Крым стал яркой вспышкой, преодолевшей, как показалось, хасавюртовский морок, но дальше Хасавюрт с лихвой отыграл упущенное. Нельзя! Страшно! Крым это уникальный случай, а вообще Украина от Ростова до Будапешта для нас свята и неприкосновенна».
Иными словами, и не свята, и не неприкосновенна.
Я бы понимал, если бы эти слова исходили от какого-нибудь германца, про которого советские учебники писали, что Германия вступила в Первую мировую войну, потому что ее обошли в дележе колоний. Но речь идет о самой большой стране в мире, с самой большой протяженностью границ — куда ж еще выходить за пределы и зачем? Да и что в этом случае случится с пределами соседей? Оставлять такую важную тему просто как вскрик души Смагина, — я считаю, — редакция не имеет право. Проблема слишком остра. Либо мы позволяем себе выходить за пределы, либо нет. Либо нас воспринимают как страну стоящую за мир (по Смагину, это рудименты поколения, опаленного Второй мировой войной), как партнера в Европе. Либо как постоянную угрозу, от которой логично защищаться вступлением в НАТО. И мы либо воспринимаем соседнюю Украину как суверенное государство, либо тайно лелеем планы ее разбомбить, как советуют возбужденные Смагиным читатели.
И надо еще заметить, что ведь есть же еще и официальная точка зрения. Официально Россия никуда за свои пределы не выходит, выступает против пересмотра границ в Европе, Донбассу оружием и ополченцами не помогает, в войне с Украиной не участвует и на этой идеологической основе пытается отменить в отношении себя санкции. Правильно ли что народные инициативники пытаются эту позицию торпедировать? Какова роль редакции, и где альтернатива реваншистскому корпусу идей?
Можно, конечно, посчитать мнение Смагина за единичный случай, но если вести реестр публикаций, то мы увидим явный крен на войну. Достаточно только обратиться к заголовкам статей.
«Донбасс ждет сигнал к наступлению. Россия может больше не сдерживать армии ДНР и ЛНР», «Российские огнеметные системы. 6 гектаров выжженной земли одним залпом», «Порошенко, Полторак, Порубий и прочие преступники обязаны получить свои 15−20 лет» (речь вообще-то идет о президенте страны, с которой сохраняются дипломатические отношения), «Сгореть от стыда это не про Украину, иначе бы ее давно уже не было. Политические максимы и афоризмы от Виталия Третьякова». «Россия вдохновила Китай на народную войну. Поднебесная желает повторить успех крымского сценария», — это вообще опасно, получается, мы толкнули огромный Китай на экспансию. «Донбасс подорвут уже в августе. В ДНР предупредили, что война начнется на днях». «Турция зовет дружить Россию против Запада», — ключевое слово «против». «На санкции ответили крымским консенсусом. Большинство россиян высказались против смены политического курса ради компромисса с Западом». Трудно представить себе более искаженной картины и далекой от истинных настроений в обществе, особенно образованной части общества. Что удивляться, что специально подобравшиеся читатели в комментариях соревнуются в хамстве, ксенофобии, шофинизме…
Впрочем, я не возражаю, можно и искаженно видеть картину. Политические свободы у нас еще не отменили. Однако подталкивать расколотое общество (а оно по факту расколото) к войне — в перспективе к мировой — все-таки надо с осторожностью. И задача редакции, на мой взгляд, сохранять взвешенность при всех самых радикальных раскладах. Все же мир лучше войны, а свобода лучше несвободы…
Ответ главного редактора.
«Свободная пресса» открыта для самых разных мнений, и публикация этого текста — тому очередное подтверждение.
После крымских событий неоднократно убеждался, что именно причисляющие себя к либералам уклоняются от полемики и опасаются печататься на нашей свободной площадке.
Лично я — и это последовательная позиция многих сотрудников сайта — далек и от «прогрессистской», и от «официальной» трактовки событий в Донбассе.
Живущие там — не люди второго или третьего сорта и имеют право сами определить судьбу своей земли. А они в абсолютном большинстве поверили в крымский сценарий и тянутся к России.
Сергей Митрофанов
Сергей Митрофанов:
О свободе «Свободной прессы»
Открытое письмо писателю Сергею Шаргунову
(оригинал)
Взяться за перо в эпистолярном жанре меня побудила одна из статей в «Свободной прессе», хотя непосредственных причин много больше. И это притом, что я отношусь к главному редактору «Свободной прессы» Сергею Шаргунову достаточно тепло. Как к большому русскому писателю. Мыслящему, как большой русский писатель, которому в силу рода занятий свойственны гуманизм (пробуждение чувств добрых), надмирность и определенная справедливость. Однако он также и руководит большим изданием. И здесь уже не до надмирности. Вот о том, куда идет под его руководством «Свободная пресса и ее фолловеры, и хотелось бы честно поговорить.
Далее я попробую развить и доказать две мысли. Первая, «Сводная пресса» — увы, не так свободна, как декларирует, поскольку не перестала быть свободной дискуссионной площадкой. И вторая — перекос в редакционной политике (демонстративная нелюбовь к либералам, Ельцину, Горбачёву, 1991-ому году, и вследствие этого публикация корпуса текстов исключительно «патриотического», «охранительного» содержания) оказывает ей плохую услугу, формируя агрессивную клаку читателей.
Мало того, что эта клака загерметизировалась в своих политических пристрастиях (предрассудках), но и навязывает обществу откровенно реваншистские идеи, толкающие его на гражданскую войну со всяким проявлением иного мировоззрения.
Нет, я не против мнений, отличных от моих собственных, если речь идет о выражении частной позиции. Но я против безальтернативности таких суждений, что вкупе начинает походить на политический агитпроп. Тем более трудно согласиться, когда редколлегия при этом «спит», как будто бы это нормально, что статьи вызывают у читателей желания расправиться с оппонентами, и, таким образом, «соглашается» с пагубностью гласности, нового мышления и демократии, как это прозвучало, например, в статье «Начатые по инициативе Горбачева перемены в стране были ей не нужны и пользы не принесли». Тем более, что некоторые выраженные в том числе и другими авторами «мнения», очевидно, ложны в уже начальной посылке.
Возьмем для примера одну из последних публикаций, собственно, из-за которой и возник весь этот сыр-бор. Это статья Станислава Смагина «Хасавюртовская Россия». Отнесу его рассуждения о «чеченских войнах» как к чистой публицистике. У одних одно воспоминание об этом периоде, у других другое. Одни считают, что правильно, что Россия приостановила в 1996 году колониальную экспансию с бомбежками, другие — что надо было всех положить, но настоять на своем. Сам я склонялся к мысли, что раз культура России и Чечни так сильно разнилась, то лучше бы нам тогда разделиться без кровопролития, а потом, если надо, соединиться на основе нового договора. Дело, однако, не в этом, а в том, что это кавказская война у Смагина стала трамплином для более общего рассуждения. О праве России выходить за пределы своих политических границ и о превышении России собственно, своего номинального размера на «сферы влияния»
Он пишет: «О каком-то выходе за пределы границ и понимании России как историко-геополитического субъекта, превышающего объем нынешней РФ, просто задуматься немыслимо. Крым стал яркой вспышкой, преодолевшей, как показалось, хасавюртовский морок, но дальше Хасавюрт с лихвой отыграл упущенное. Нельзя! Страшно! Крым это уникальный случай, а вообще Украина от Ростова до Будапешта для нас свята и неприкосновенна».
Иными словами, и не свята, и не неприкосновенна.
Я бы понимал, если бы эти слова исходили от какого-нибудь германца, про которого советские учебники писали, что Германия вступила в Первую мировую войну, потому что ее обошли в дележе колоний. Но речь идет о самой большой стране в мире, с самой большой протяженностью границ — куда ж еще выходить за пределы и зачем? Да и что в этом случае случится с пределами соседей? Оставлять такую важную тему просто как вскрик души Смагина, — я считаю, — редакция не имеет право. Проблема слишком остра. Либо мы позволяем себе выходить за пределы, либо нет. Либо нас воспринимают как страну стоящую за мир (по Смагину, это рудименты поколения, опаленного Второй мировой войной), как партнера в Европе. Либо как постоянную угрозу, от которой логично защищаться вступлением в НАТО. И мы либо воспринимаем соседнюю Украину как суверенное государство, либо тайно лелеем планы ее разбомбить, как советуют возбужденные Смагиным читатели.
И надо еще заметить, что ведь есть же еще и официальная точка зрения. Официально Россия никуда за свои пределы не выходит, выступает против пересмотра границ в Европе, Донбассу оружием и ополченцами не помогает, в войне с Украиной не участвует и на этой идеологической основе пытается отменить в отношении себя санкции. Правильно ли что народные инициативники пытаются эту позицию торпедировать? Какова роль редакции, и где альтернатива реваншистскому корпусу идей?
Можно, конечно, посчитать мнение Смагина за единичный случай, но если вести реестр публикаций, то мы увидим явный крен на войну. Достаточно только обратиться к заголовкам статей.
«Донбасс ждет сигнал к наступлению. Россия может больше не сдерживать армии ДНР и ЛНР», «Российские огнеметные системы. 6 гектаров выжженной земли одним залпом», «Порошенко, Полторак, Порубий и прочие преступники обязаны получить свои 15−20 лет» (речь вообще-то идет о президенте страны, с которой сохраняются дипломатические отношения), «Сгореть от стыда это не про Украину, иначе бы ее давно уже не было. Политические максимы и афоризмы от Виталия Третьякова». «Россия вдохновила Китай на народную войну. Поднебесная желает повторить успех крымского сценария», — это вообще опасно, получается, мы толкнули огромный Китай на экспансию. «Донбасс подорвут уже в августе. В ДНР предупредили, что война начнется на днях». «Турция зовет дружить Россию против Запада», — ключевое слово «против». «На санкции ответили крымским консенсусом. Большинство россиян высказались против смены политического курса ради компромисса с Западом». Трудно представить себе более искаженной картины и далекой от истинных настроений в обществе, особенно образованной части общества. Что удивляться, что специально подобравшиеся читатели в комментариях соревнуются в хамстве, ксенофобии, шофинизме…
Впрочем, я не возражаю, можно и искаженно видеть картину. Политические свободы у нас еще не отменили. Однако подталкивать расколотое общество (а оно по факту расколото) к войне — в перспективе к мировой — все-таки надо с осторожностью. И задача редакции, на мой взгляд, сохранять взвешенность при всех самых радикальных раскладах. Все же мир лучше войны, а свобода лучше несвободы…
Ответ главного редактора.
«Свободная пресса» открыта для самых разных мнений, и публикация этого текста — тому очередное подтверждение.
После крымских событий неоднократно убеждался, что именно причисляющие себя к либералам уклоняются от полемики и опасаются печататься на нашей свободной площадке.
Лично я — и это последовательная позиция многих сотрудников сайта — далек и от «прогрессистской», и от «официальной» трактовки событий в Донбассе.
Живущие там — не люди второго или третьего сорта и имеют право сами определить судьбу своей земли. А они в абсолютном большинстве поверили в крымский сценарий и тянутся к России.