«И Кремлёвская стена…»

Мэйдэй

Евгений Фарбер:

Отношение к советской власти в нашей семье было, мягко говоря, сдержанным. Родители, тем не менее, не вели со мной и сестрой серьёзных разговоров на эту тему. Не то чтобы они видели в нас Павликов Морозовых, просто считали, что всему своё время. Так что я долго рос в убеждении, что, несмотря на отдельные недостатки… И вот, когда я был то ли молодым комсомольцем, то ли пожилым пионером, мы всем классом пошли в больницу проведать заболевшую учительницу. Её муж занимал какую-то руководящую должность, поэтому лечили её не в обычной больнице, а в Лечсанупре (лечебно-санитарное управление). До сих пор помню, как я охренел: одноместная палата с телевизором и телефоном, ковровые дорожки… Незадолго до этого мне довелось полежать в нашей житомирской Первосоветской больнице, в инфекционном отделении которой бегали крысы, и мне было с чем сравнивать. Домой я вернулся под сильным впечатлением: как же так, у нас ведь все равны, а тут прямо напоказ… К папе как раз приехал из Ленинграда старый друг, и они уже почти приговорили бутылочку. Папа слегка насмешливо (как обычно) посмотрел на меня и сказал:
— Ну ладно… Водка у нас есть, а у них пусть будет Лечсанупр…
Хлопнул ещё рюмку, закончил фразу:
-…и Кремлёвская стена.
Много лет спустя я так вспоминал это время:
Подвижником был в молодые годы:
сил не жалея (просто кровь из носа!)
крепил единство партии с народом,
страдавшее от сильного поноса.