Сорокалетие не принято отмечать: плохая примета. Но будь моя воля, собрал бы сегодня вообще всех приятных мне людей. Кормил бы, поил, обнимал и не отпускал до утра. Вы даже не представляете, как я соскучился в тюрьме по близким и как здесь не хватает живого общения со своими.
Ещё с сорокалетием связывают кризис среднего возраста. Мужчины подводят первые итоги и редко бывают ими удовлетворены. Я тоже рефлексирую, чего уж. За моей спиной больше двадцати лет политической деятельности, однако диктатор по-прежнему в Кремле, Россия втянута в ужасную войну, а я за решёткой. Не так представлял себе 2023 год, конечно.
Успокаивает лишь то, что моя совесть чиста: я с этой диктатурой честно боролся, не прятался и делал всё, что мог. Очевидно, этого оказалось недостаточно. Но – что мог.
А ещё успокаивает то, что я не один. Каждый день ощущаю невероятную поддержку и солидарность огромного числа людей в России и по всему миру. Простите за банальность, но «я узнал, что у меня есть огромная семья». Люблю вас, друзья, и постараюсь не подвести.
Порадовать мне вас сегодня особо нечем. Но! Вы часто присылаете мне в письмах фотографии своих котов. Целая коллекция уже собралась. В качестве ответного комплимента нарисовал вам кота, который жил рядом с моей камерой в Бутырке. Такая вот открытка на день рождения. Потому что, как известно, без кота жизнь не та.
P.S. Ещё у меня сегодня вышло большое интервью в «Новой», почитайте:
Год назад Илья Яшин, независимый политик и блогер, был арестован российскими властями по обвинению в распространении «фейков о российской армии». Позднее Яшин был приговорен российским судом к 8,5 годам лишения свободы: его вина, по логике суда, заключалась в том, что он рассказал своим зрителям на ютубе о Буче. Сегодня, 29 июня 2023 года, годовщина ареста Яшина совпала с днем его рождения, политику исполнилось 40 лет. Мира Ливадина и Кирилл Мартынов поговорили с политическим заключенным о тюремном опыте, поводах для сожаления и надежде.
— Илья, ты часто пишешь (через своих адвокатов в соцсетях) о людях, с которыми знакомишься на сборках, в автозаках, в конвойных отделениях судов, в камерах СИЗО. Они все очень разные: и те, кто сел за бытовуху, и предприниматели (например, как братья Магомедовы), и обвиненные по наркотическим статьям. Подытожь для наших читателей, кто эти люди, какие у них ценности и ориентиры, кто произвел на тебя наибольшее впечатление? Как они отнеслись к тебе — политическому арестанту?
— Не хочу звучать банально, однако российская тюрьма представляет срез всего нашего общества. Здесь можно встретить любого человека, независимо от социального статуса и уровня доходов. При этом люди, которые никогда на воле не оказались бы рядом, вполне мирно сосуществуют. На сборке в суде я, например, коротал время в компании с участниками списка миллиардеров «Форбс» и парнем, арестованным за мелкую кражу на Казанском вокзале. Мы разливали кипяток из одного чайника и обсуждали новости с фронта, одинаково волновавшие нас всех. В автозаке напротив меня сидел генерал ФСИН, погоревший на взятке, и бородатые парни из Чечни, которых обвиняют в серии грабежей. Они увлеченно обменивались мнениями, в каком регионе колонии лучше и куда было бы предпочтительнее попасть после приговора. Несколько недель назад моим соседом по камере стал армейский старшина, еще в феврале воевавший под Сватово, а сейчас подозреваемый в торговле оружием. Можно было предположить, что у нас возникнет конфликт, ведь я публично выступаю против войны, а он с этой войны приехал. Но нет, всё спокойно. В чем-то он даже со мной согласился после долгих бесед и дискуссий.
Если ты месяцами находишься с человеком в замкнутом пространстве, то необходимо притираться друг к другу и соблюдать правила общежития, договариваться между собой, делиться насущным. Необходимо где-то поумерить свои амбиции, где-то проявить терпимость. И не имеет значения, политическое и резонансное у тебя дело либо самое обычное. Важно то, как ты себя ведешь и проявляешь в арестантском быту. Если ведешь себя по-человечески, правильно ставишь себя в камере и следишь за языком, то к тебе будут относиться с уважением. Если же ноешь, потребительски относишься к другим и совершаешь подлости, то столкнешься с презрением.
Отрывок письма Ильи Яшина
— Что из свободной жизни в тюрьме стирается, оказывается незначительным и мелким?
— Бытовые ссоры, какие-то мелкие старые обиды, конечно, теряют значение. В тюрьму мне написали несколько человек, с которыми мы не общались много лет, разругавшись из-за какой-то ерунды. Ну, так бывает… В момент ссоры возникшие противоречия кажутся принципиальными и глобальными, а спустя время уже и причину конфликта вспомнить не сможешь, но человек из твоей жизни исчез. И вот теперь, за решеткой, я получаю письма от друзей из прошлой жизни. Видно по тексту, что им неловко и что слова собираются с трудом. Но люди переступили через старые обиды, поскольку искренне переживают и хотят поддержать. Я очень это ценю и принимаю такие письма с большой благодарностью, мысленно пожимая протянутую руку. Если кто-то переступает через себя в подобной ситуации — значит, это хороший человек. А противоречия ваши, заросшие пылью, яйца выеденного не стоят.
— Что говорят на свиданиях твои родители? Как они вообще держатся?
— Родители мои держатся совершенно потрясающе, и я очень ими горжусь. Разумеется, они понимали, что меня могут арестовать, мы не раз это обсуждали, и я старался морально подготовить их к такому развитию событий. И с действиями силовиков они сталкивались, когда к ним домой приходили с обысками по мою душу. И во всех московских спецприемниках успели побывать, навещая меня во время многочисленных административных арестов. Опыт есть, но всё же уголовное дело и тюрьма — это совсем другое.
Им очень сложно. Тем не менее мама с отцом никогда не манипулировали чувством вины. Ни разу я не слышал от них фразу вроде «пожалей нас» или «займись чем-нибудь менее опасным, побереги наши нервы». Они действительно уважают мой выбор и то, чему я посвящаю свою жизнь. Это дорогого стоит, когда родители тебя не только любят, но и уважают. Это придает сил и делает тверже почву под ногами.
А мама вообще потрясла тем, что умудряется поддерживать не только меня, но и окружающих. До моего ареста она не общалась с журналистами, но за последний год дала несколько совершенно прекрасных интервью.
На свиданиях мы общаемся с родителями через стекло с помощью телефонных трубок. Обсуждаем какие-то семейные дела, шутим. Мама с отцом рассказывают про кошку, передают приветы от родственников и друзей, делятся впечатлениями от прочитанных книг и просмотренных фильмов. Ну и я болтаю про свои тюремные дела… В общем, никакого надрыва, слез и драмы. Мы стараемся бережно относиться друг к другу.
Татьяна Яшина. Скриншот интервью телеканалу «Дождь»
— Прости за пафос. Жалеешь о чем-нибудь?
— Да по большому счету, мне не о чем жалеть. Я живу так, как считаю правильным, осознанно выбрал свой путь и нахожусь в ладах со своей совестью. В бытовом плане мне сейчас, конечно, непросто. Не хватает близких людей рядом, давят стены и угнетает неопределенность. Но зато есть ощущение осмысленности бытия, что ли… Понимаю: если смогу достойно держаться за решеткой, то своим примером помогу многим людям.
Это не значит, разумеется, что у меня нет никаких рефлексий. Мне 40 лет, но, например, создать свою семью до сих пор так и не удалось, что в нынешней ситуации вызывает сложные и противоречивые эмоции. С одной стороны, если бы меня дома ждали дети, то на душе, конечно, было бы теплее. Но с другой — наверное, тяжело осознавать, что где-то там твои дети растут, взрослеют, а ты лишен возможности участвовать в их жизни. К тому же семья оппозиционера зачастую используется властью как болевая точка, в которую цинично бьют. Я успел это прочувствовать на собственной шкуре за время своего недолгого брака. И это всё, конечно, грустно.
— Почему ты никогда (еще до всякой войны) не видел лично для себя возможности продолжать политическую активность вне России?
— Вы меня тоже простите за пафос, но мне кажется, что политик всё-таки должен быть со своим народом и разделять его судьбу, а не давать ценные советы из прекрасного далека. Это не камень в огород тех, кто уехал. По-человечески я понимаю коллег, выбравших эмиграцию, и никого не осуждаю. Но действительно не понимаю, как можно всерьез заниматься политикой в отрыве от своей страны.
Общественная деятельность в эмиграции, несомненно, может быть продуктивной и полезной. Можно вполне эффективно развивать информационные ресурсы, можно пикетировать посольства, поддерживать политзаключенных, общаться с мировой прессой и иностранными лидерами мнений.
Хотя помимо политики есть, конечно, и личные резоны. Ну какого черта я должен уезжать лишь потому, что мои высказывания и моя деятельность не нравятся старику, вросшему задницей в кремлевское кресло? Это мой дом, который я люблю и который мне дорог. Здесь двор, где я вырос. Здесь люди, которые мне симпатичны и которые на меня надеются. Здесь могила моего друга. Я хочу бороться за право жить и честно работать у себя дома. Хочу держать удар, а не бежать. Вот и держу.
