«Хер тебе с начёсом, а не скафандр…»
12 января, 2023 7:36 пп
Евгений Шестаков
Igor Brodsky поделился:
Значится, так. Даю из рапорта космонавта. Нашего… Вещь с профессиональной военной лексикой. Посему — ахтунг, варнинг и геволт! Не имеющим допуска штафиркам и штатским шпакам категорически не читать! Я предупредил, потом не жалуйтесь.
Евгений Шестаков:
…Всего на станцию «Мир» я четыре раза летал. Первые три раза они, суки, мне не открыли, дак на четвертый я им в стыковочный узел гранатой тяжеленькой постучал. Инженер в иллюминатор выглянул — и тут же с его харей моментальный климакс случился. Ручками своими погаными замахал, комбез в паху резко темный сделался. Эти двое тоже подплыли, глаза таращат. В диковину им, придуркам, что я в тулупе, а не в скафандре.
И не в шлеме со стеклом, а в фуевом военруковском противогазе на босу бошку. Фули, меня ж не Байконур ихний с почестями ракетоносителем запускал, а мужики-трелевщики березовую рощу нагнули, веревками прификсировали и не помолясь нифуя швырнули. Валенки в плотных слоях сгорели, шапка свалилась, половина колбочек в рюкзаке полопалась к ебеням. Уродом, короче, долетел. Открыли, короче, суки, на этот раз. А места мне нету, станция здоровая, но все приборами занято, командир говорит, мол, воздуху мало, дыши реже и в другие отсеки не ходи, вот тут на крючочек подвесься и и виси, блять, раз прилетел, а мы пока ЦУП спросим, что с тобой, уебаном, делать.
Я говорю, спроси, ага. А сам колбочки целые достал, всё проверил. Тут вот у меня паучки, тут водоросли, тут бактерии отборные деревенские, тут амеба крупная такая сидит, злится. Дохуя, короче, всего, само Джордано Бруно бы позавидовало. Смешал, короче, в равных долях, взболтал, наблюдаю. Командир подплывает, говорит, че-то связи нету, видимо, от протуберанца помехи, сиди, говорит, строго на одном месте и руками не трогай нифуя, а то горе нам всем, зам вон вчера по ошибке две взаимоисключающие кнопки нажал, и правая солнечная батарея че-то как-то ёпнулась, видишь, типа как крылом теперь машет, на компьютере посчитали — через два часа оторвется.
Я говорю, не ссыте, доктор, мы, воспитанники морга, ко всему привычные, со всем согласные и спокойные, мешать и ломать не будем. А сам тихонько колбу потряхиваю, пальцами чувствую, что теплая, реакция, значит, уже пошла. Тут вдруг — фуяк! — опять посетители, «Союз» обугленный на передний узел швартуется. На боку написано «NOKIA». Ага, блять, помню, финны вроде бы собирались, какой-то ихний Нуйво Наххунен в Звездном четыре года за охеренные бабки налом тренировался. Блять! Колбочка совсем горячая уже.
Пора эксперимент во вторую стадию переводить. А в журнале «Наука и жизнь» я читал, что когда в условиях невесомости бактерия добровольно спаривается с амебой, то выброс энергии при этом вчетверо превышает ёп твою мать. То есть, надо мне со всей этой херовой бакалеей поскорее в открытый космос выйти или хотя бы высунуться. Я командиру говорю, мне, мол, до ветру. Он говорит, вон шланг, говорит, надень. Я говорю, мне оно по-большому. Тогда, говорит, вон тот широкий с присосками. Я говорю, блять, старлей, иди нафуй со своими аттракционами, дело серьезное, лимфоядерная диффузия в полный рост уже фуячит, я ж, говорю, не Куклачев тебе кошек на фуй гроздями цеплять и прыгать, раскалится щас до трехсот, выроню, и пи…дец, смотритель, всей твоей станции. Дай, говорю, скафандр, выйду, охлаждение сделаю.
Он говорит, хер тебе с начесом, а не скафандр, его инженер надел, финну ворота открывать, а два других порвались, когда по команде с Земли у нас с замом пиписьки встали, тоже, блять, экспериментаторы, заипали своей наукой, то им грибов, блять, нажрись, чтобы невесомость тела с невесомостью мыслей сконфигурировать, то из протонной пушки сам себе в жопу выстрели и измерь, какая из дырок больше, искусственная или своя, эдисоны фуевы, напридумают фуйни, а мы люди военные, обязаны исполнять…
Евгений Шестаков
Igor Brodsky поделился:
Значится, так. Даю из рапорта космонавта. Нашего… Вещь с профессиональной военной лексикой. Посему — ахтунг, варнинг и геволт! Не имеющим допуска штафиркам и штатским шпакам категорически не читать! Я предупредил, потом не жалуйтесь.
Евгений Шестаков:
…Всего на станцию «Мир» я четыре раза летал. Первые три раза они, суки, мне не открыли, дак на четвертый я им в стыковочный узел гранатой тяжеленькой постучал. Инженер в иллюминатор выглянул — и тут же с его харей моментальный климакс случился. Ручками своими погаными замахал, комбез в паху резко темный сделался. Эти двое тоже подплыли, глаза таращат. В диковину им, придуркам, что я в тулупе, а не в скафандре.
И не в шлеме со стеклом, а в фуевом военруковском противогазе на босу бошку. Фули, меня ж не Байконур ихний с почестями ракетоносителем запускал, а мужики-трелевщики березовую рощу нагнули, веревками прификсировали и не помолясь нифуя швырнули. Валенки в плотных слоях сгорели, шапка свалилась, половина колбочек в рюкзаке полопалась к ебеням. Уродом, короче, долетел. Открыли, короче, суки, на этот раз. А места мне нету, станция здоровая, но все приборами занято, командир говорит, мол, воздуху мало, дыши реже и в другие отсеки не ходи, вот тут на крючочек подвесься и и виси, блять, раз прилетел, а мы пока ЦУП спросим, что с тобой, уебаном, делать.
Я говорю, спроси, ага. А сам колбочки целые достал, всё проверил. Тут вот у меня паучки, тут водоросли, тут бактерии отборные деревенские, тут амеба крупная такая сидит, злится. Дохуя, короче, всего, само Джордано Бруно бы позавидовало. Смешал, короче, в равных долях, взболтал, наблюдаю. Командир подплывает, говорит, че-то связи нету, видимо, от протуберанца помехи, сиди, говорит, строго на одном месте и руками не трогай нифуя, а то горе нам всем, зам вон вчера по ошибке две взаимоисключающие кнопки нажал, и правая солнечная батарея че-то как-то ёпнулась, видишь, типа как крылом теперь машет, на компьютере посчитали — через два часа оторвется.
Я говорю, не ссыте, доктор, мы, воспитанники морга, ко всему привычные, со всем согласные и спокойные, мешать и ломать не будем. А сам тихонько колбу потряхиваю, пальцами чувствую, что теплая, реакция, значит, уже пошла. Тут вдруг — фуяк! — опять посетители, «Союз» обугленный на передний узел швартуется. На боку написано «NOKIA». Ага, блять, помню, финны вроде бы собирались, какой-то ихний Нуйво Наххунен в Звездном четыре года за охеренные бабки налом тренировался. Блять! Колбочка совсем горячая уже.
Пора эксперимент во вторую стадию переводить. А в журнале «Наука и жизнь» я читал, что когда в условиях невесомости бактерия добровольно спаривается с амебой, то выброс энергии при этом вчетверо превышает ёп твою мать. То есть, надо мне со всей этой херовой бакалеей поскорее в открытый космос выйти или хотя бы высунуться. Я командиру говорю, мне, мол, до ветру. Он говорит, вон шланг, говорит, надень. Я говорю, мне оно по-большому. Тогда, говорит, вон тот широкий с присосками. Я говорю, блять, старлей, иди нафуй со своими аттракционами, дело серьезное, лимфоядерная диффузия в полный рост уже фуячит, я ж, говорю, не Куклачев тебе кошек на фуй гроздями цеплять и прыгать, раскалится щас до трехсот, выроню, и пи…дец, смотритель, всей твоей станции. Дай, говорю, скафандр, выйду, охлаждение сделаю.
Он говорит, хер тебе с начесом, а не скафандр, его инженер надел, финну ворота открывать, а два других порвались, когда по команде с Земли у нас с замом пиписьки встали, тоже, блять, экспериментаторы, заипали своей наукой, то им грибов, блять, нажрись, чтобы невесомость тела с невесомостью мыслей сконфигурировать, то из протонной пушки сам себе в жопу выстрели и измерь, какая из дырок больше, искусственная или своя, эдисоны фуевы, напридумают фуйни, а мы люди военные, обязаны исполнять…