Голоса из метро
23 апреля, 2022 9:04 дп
Мэйдэй
Виктория Ивлева:
Спустилась на одну из станций харьковского метро и поговорила с жителями, спасающимися там от российских «освободителей».
— Мы пробыли один самый первый день в бомбоубежище в школе, но там невыносимо было сидеть, так трусИло всю школу, мы домой прибежали – стекол нет, газа нет.. Мы жили на Северной Салтовке, 5. Потом приехала полиция, а мы как мыши бегали по подвалам то с одной стороны дома, то с другой, не знали, куда прятаться, бухало со всех сторон. Страшно было… снаряды летят. Самолеты. Дома горелые. Спасибо что здесь нас приютили, а то там бы сгинули.
— Я мало когда выхожу на улицу отсюда, потому что когда стреляют, я боюсь. Я вообще боюсь выходить, на улице может раз два была, и все. Боюсь. После такого стресса у меня ноги отказывают, состояние здоровья очень пошатнулось.
Плачу часто. Хотелось бы верить в победу, и я верю в нее, но столько разрушено, столько разрушено, иногда не очень получается верить..
— А я успокаиваюсь, когда вяжу шарфики. Связала уже четыре соседям.
-А я просто тыкаю в телефон. Сижу то на одном боку, то на другом, и тыкаю.
— Я еще переживаю за вторую дочку, она на поселке Жуковского живет, никуда ехать не хочет.
— Мы увидели что дома напротив начали складываться и гореть. Две бомбочки было, он кружил над головой и выбирал цель.
ГОЛОС ПО РАДИОСВЯЗИ:
Уважаемые эвакуированные! Нужно пять человек волонтеров на выходе в город.
— Когда начиналось все это дело, мы выходили в коридор, чтобы если стекло разлетится, то в нас не попало. А оно над головой жужжало, очень страшно было. Потом увидели, как пятнадцатый и шестнадцатый дома буквально сложились, а вторую бомбу он скинул возле девятиэтажки, она рядом с домом взорвалась, так-то ничего, но взрывной волной, видимо, газ повредило, и вспыхнуло очень большое пламя прямо на несколько подъездов. У нас окна на юг, вот мы и смотрели.
— Люди здесь на станции все время приезжают-уезжают. В самый первый день здесь было до двух тысяч народа, друг на дружке сидели. Сейчас приблизительно шестьсот. Иногда мы выходим на улицу. Я вот сегодня вышел – и забежал обратно, бахали так. А с утра было нормально.
— Кормят здесь отлично. Фельдману (владелец частного зоопарка под Харьковом) привет. В районе четырех часов приедут узбеки, плов привезут с мясом. Они каждый день приезжают, в первый раз привезли котел, ну а что такое котел на всю ораву такую? Теперь два привозят. Ходить к ним нужно со своей посудой. Еще суп привозят в Гриль-бар. Сегодня был гороховый – как полагается, с ребрышками копчеными, волонтеры привозили, они тоже каждый день обеды привозят сюда. А вечером вот у нас чайник, если чайку попить. Его нагреть здесь можно.
— Дочку нашу я прямо выгоняю на улицу, дышать нужно ходить, а ей страшно. В восемь часов комендантский час, закрывают железом двери, и никто уже не войдет не выйдет.
— Ночью здесь спать очень холодно, здесь же бетон. Кто повыше, в вестибюле, устроился — там теплее. Мы могли бы, наверное, принести себе из дома еще матрасы, но мы домой не ходим, боимся. Мы на Наталье Ужвий живем, это край города, сто двенадцатый дом. У нас там началась война, как раз по Бобровке стреляли, мы сразу это увидели. Такой грохот был – в первый же день на северной стороне стекла повылетали, у кого деревянные окна были, и половина дома, если не больше, сразу уехала. Мы там ни разу с тех пор не были, с шестого числа марта как уехали. Нам сказали солдаты, чтобы туда не ходили, там постоянные автоматные очереди.
— Я хожу на свою квартиру смотреть каждый день, я рядом здесь живу. Она на первом этаже, я завалила лоджию как могла, но все равно хожу проверяю. Спать очень холодно и неудобно – смотрите, я на скамье сплю, а раньше вообще на трех табуретках, матраса нет, сплю в одежде, заворачиваюсь в одеяло сверху еще.
— Помыться здесь можно. Голову вымыть, просто в чайнике нагреть воды. Но и в кране вода горячая тоже бывает. Я стараюсь за собой следить хоть как-то, брови вот каждый день рисую.
— Здесь каждое утро обязательно моют пол. И специальные краны из-под пола вывели и установили, можно всегда попить воды.
— Здесь живет несколько собак – алабай, такса и просто. Ну и кошки. Я видел, что кошек хозяйки часто тоже держат на поводке, чтобы не потерялись.
— Цветы мне принес сосед наш. Он на участок к себе ходит, там тюльпаны уже расцвели, вот он их сначала принес. А потом еще и черемуху.
— Я вот сижу здесь, может, до самой зимы придется сидеть, пока их выгонят, а мне так хочется скорее в деревню, сажать. И чтобы руки все в земле были.
Мэйдэй
Виктория Ивлева:
Спустилась на одну из станций харьковского метро и поговорила с жителями, спасающимися там от российских «освободителей».
— Мы пробыли один самый первый день в бомбоубежище в школе, но там невыносимо было сидеть, так трусИло всю школу, мы домой прибежали – стекол нет, газа нет.. Мы жили на Северной Салтовке, 5. Потом приехала полиция, а мы как мыши бегали по подвалам то с одной стороны дома, то с другой, не знали, куда прятаться, бухало со всех сторон. Страшно было… снаряды летят. Самолеты. Дома горелые. Спасибо что здесь нас приютили, а то там бы сгинули.
— Я мало когда выхожу на улицу отсюда, потому что когда стреляют, я боюсь. Я вообще боюсь выходить, на улице может раз два была, и все. Боюсь. После такого стресса у меня ноги отказывают, состояние здоровья очень пошатнулось.
Плачу часто. Хотелось бы верить в победу, и я верю в нее, но столько разрушено, столько разрушено, иногда не очень получается верить..
— А я успокаиваюсь, когда вяжу шарфики. Связала уже четыре соседям.
-А я просто тыкаю в телефон. Сижу то на одном боку, то на другом, и тыкаю.
— Я еще переживаю за вторую дочку, она на поселке Жуковского живет, никуда ехать не хочет.
— Мы увидели что дома напротив начали складываться и гореть. Две бомбочки было, он кружил над головой и выбирал цель.
ГОЛОС ПО РАДИОСВЯЗИ:
Уважаемые эвакуированные! Нужно пять человек волонтеров на выходе в город.
— Когда начиналось все это дело, мы выходили в коридор, чтобы если стекло разлетится, то в нас не попало. А оно над головой жужжало, очень страшно было. Потом увидели, как пятнадцатый и шестнадцатый дома буквально сложились, а вторую бомбу он скинул возле девятиэтажки, она рядом с домом взорвалась, так-то ничего, но взрывной волной, видимо, газ повредило, и вспыхнуло очень большое пламя прямо на несколько подъездов. У нас окна на юг, вот мы и смотрели.
— Люди здесь на станции все время приезжают-уезжают. В самый первый день здесь было до двух тысяч народа, друг на дружке сидели. Сейчас приблизительно шестьсот. Иногда мы выходим на улицу. Я вот сегодня вышел – и забежал обратно, бахали так. А с утра было нормально.
— Кормят здесь отлично. Фельдману (владелец частного зоопарка под Харьковом) привет. В районе четырех часов приедут узбеки, плов привезут с мясом. Они каждый день приезжают, в первый раз привезли котел, ну а что такое котел на всю ораву такую? Теперь два привозят. Ходить к ним нужно со своей посудой. Еще суп привозят в Гриль-бар. Сегодня был гороховый – как полагается, с ребрышками копчеными, волонтеры привозили, они тоже каждый день обеды привозят сюда. А вечером вот у нас чайник, если чайку попить. Его нагреть здесь можно.
— Дочку нашу я прямо выгоняю на улицу, дышать нужно ходить, а ей страшно. В восемь часов комендантский час, закрывают железом двери, и никто уже не войдет не выйдет.
— Ночью здесь спать очень холодно, здесь же бетон. Кто повыше, в вестибюле, устроился — там теплее. Мы могли бы, наверное, принести себе из дома еще матрасы, но мы домой не ходим, боимся. Мы на Наталье Ужвий живем, это край города, сто двенадцатый дом. У нас там началась война, как раз по Бобровке стреляли, мы сразу это увидели. Такой грохот был – в первый же день на северной стороне стекла повылетали, у кого деревянные окна были, и половина дома, если не больше, сразу уехала. Мы там ни разу с тех пор не были, с шестого числа марта как уехали. Нам сказали солдаты, чтобы туда не ходили, там постоянные автоматные очереди.
— Я хожу на свою квартиру смотреть каждый день, я рядом здесь живу. Она на первом этаже, я завалила лоджию как могла, но все равно хожу проверяю. Спать очень холодно и неудобно – смотрите, я на скамье сплю, а раньше вообще на трех табуретках, матраса нет, сплю в одежде, заворачиваюсь в одеяло сверху еще.
— Помыться здесь можно. Голову вымыть, просто в чайнике нагреть воды. Но и в кране вода горячая тоже бывает. Я стараюсь за собой следить хоть как-то, брови вот каждый день рисую.
— Здесь каждое утро обязательно моют пол. И специальные краны из-под пола вывели и установили, можно всегда попить воды.
— Здесь живет несколько собак – алабай, такса и просто. Ну и кошки. Я видел, что кошек хозяйки часто тоже держат на поводке, чтобы не потерялись.
— Цветы мне принес сосед наш. Он на участок к себе ходит, там тюльпаны уже расцвели, вот он их сначала принес. А потом еще и черемуху.
— Я вот сижу здесь, может, до самой зимы придется сидеть, пока их выгонят, а мне так хочется скорее в деревню, сажать. И чтобы руки все в земле были.