Голодные игры и прочие подлости Кремля
19 апреля, 2022 10:21 дп
Мэйдэй
Владимир Осечкин:
Letter 18.04.2022
«Дата: Пн, 18 апр. 2022 г. в 2_:__
Тема: Информация
Кому: Гулагу-нет Официальный канал <gulagunett@gmail.com>
Владимир, доброго времени суток!
Сразу отмечу, что давать на 100% точные прогнозы не возьмусь, потому что ситуация меняется настолько стремительно, что успеть за ней сложно. Помимо этого, между планами и их реализацией часто бывает пропасть. Именно этим объясняется, что до прямых взрывов жилых домов (пока) дело не дошло, ограничившись обстрелами «украинскими» вертолетами ДРГ неких пустырей и нежилых застроек.
Попытаюсь разбить письмо на темы (вернее, попытаюсь в письме собрать ряд тем).
1. Шантаж мигрантами и неожиданная обратная сторона медали.
Как я и писал ранее, основную ставку в затяжной войне с западным миром руководство сделало на шантаж мигрантами (массированные атаки завтра могут увеличить поток мигрантов ещё на 0,7-1,5 миллиона человек): выбивая зерновой экспорт Украины и отказываясь от экспорта калийных удобрений, Россия фактически запускает сценарий голодных бунтов и повальной миграции из развивающихся стран.
Окно возможностей шантажа в теории такое: дадим больше зерна в развивающиеся страны — снизим поток мигрантов. Естественно, все это может быть в ответ на взаимные уступки от Запада.
Но уже сейчас мы столкнулись с противодействием Запада: практически все развивающиеся страны заняли нейтральную позицию в войне с Украиной. В текущей геополитической обстановке это можно записывать России в актив. Но подобная игра в голод (а топливные запасы Украины и ее логистику по экспорту зерновых сейчас наши уничтожают очень системно и точно) может настроить развивающиеся страны против нас намного раньше, чем мы подойдем к точке возможного шантажа. И Запад эту «разъяснительную работу» прямо сейчас активно проводит.
2. Белгородская область
В нынешней ситуации есть политические решения, а есть военные. С военной точки зрения позволить Украине «внезапное» наступление на Белгородскую область со значительным продвижением нельзя. А с политической точки зрения — вполне возможно.
Сейчас у нас внутри с боем продавливается вариант, при котором в случае серьезного поражения в военной схватке на донбасском направлении (и такое тоже гипотетически возможно) мы можем дать «коридор для входа» ВСУ в Белгородскую область. Коридор будет выглядеть, как тотальная сдача куска территории, что позволит:
— Показать картину риска войны на российской территории;
— Перейти к тотальной мобилизации без оглядок на то, какие проблемы это принесет;
— Создать «террористический прецедент» на всей занятой ВСУ территории (им планируют отдать лишь часть области). Это может перекрыть «фактор Бучи» для внешнего наблюдателя, заодно отвлекая внутреннего наблюдателя от проблем в экономике. Главное, чтобы они вошли — взрывы и все остальные прелести будут в избытке, за это будут отвечать военные дуболомы из ГШ.
С Крымом именно по политической причине такое проделывать нельзя. Военные против таких подходов в принципе, но военные — это отдельный вопрос, они сейчас в какой-то мере выступают в роли лузеров.
3. Военные. Вопрос коррупции в армии получает нулевую актуальность до конца войны (никаких арестов заместителей министра обороны с демонстрацией широкой публике их загородных дворцов и резиденций сейчас никто не согласует). Это не значит, что все забыли обо всем — расследования аккуратно ведутся, материалы для посадок нарабатываются, уехать никто никому уже не позволит, но за старое пока трогать не будут. Оставили на «после войны».
Намного актуальнее сейчас работа с т.н. «неблагонадежными», особенно это касается комсостава. Именно военные сейчас представляют собой главную угрозу стабильности (не моя личная оценка — я констатирую оценку Службы и руководства страны), причем масштаб угрозы разрастается, что называется и в ширь, и в глубь. Растут количественные показатели неблагонадежных, растет уровень радикализации настроений. И здесь сил одной только военной контрразведки точно не хватит — военные не являются системой, закрытой в себе, их контакты (и некий политический вес) уходят в общество очень глубоко. При этом военные по определению имеют и организационную структуру, и человеческий ресурс, и необходимую базу.
Прямо сегодня ситуация с ними от бунта бесконечно далека, но в случае ожидаемых «непредвиденных военных обстоятельств» можно получить ворох очень взрослых проблем. Не знаю, какое итоговое решение по ним будет, но вероятность «изоляции» как через прямые посадки, так и через увольнения со списанием на уволенных всех проблем оцениваю как высокую. То, что по львиной доле комсостава сейчас нашими и не только ударно готовятся папочки для возможных посадок под красивыми предлогами — подтверждаю.
Перед тем, как дадут приказ сворачивать военную операцию (причины не важны), почистить «неблагонадежный комсостав» придется где до кровавой сукровицы, а где и вовсе до белой кости.
4. Украина, Южный фронт. С точки зрения руководства, Николаев в некотором роде становится раздражителем не меньшим, чем Мариуполь. Пока явного решения там не просматривается, а стоимость военного давления запредельно высока. Расчет на то, что Николаев сломается раньше, чем сломаются выдвинутые к нему силы, отправился к спискам расчетов взятия Киева за 3 дня.
Зато есть Одесса. С военной точки зрения там все тоже для наших крайне печально — теперь уже можно говорить, что шторм, блокировавший ранее высадку десанта, не столько спас Одессу, сколько спас наших морпехов. Военная контрразведка украинцев (а НАТО им помогает — это факт) является для нас отдельной бедой. Вернее, это беда для военных, у которых были свои планы по устранению ряда ключевых лиц. Но прямых военных решений там особо нет никаких: очевидность провала возможной операции по прорыву к Приднестровью прямо сейчас заметна даже самым отчаянным.
Зато в Одессе делается ставка на хаотизацию по всем направлениям, кроме военного. Дело в том, что контрразведка одесской СБУ является слабейшей из региональных на Украине. Кроме того, хозяйственное управление Одесским регионом ведется по остаточному принципу, т.е. не ведется вообще.
Именно поэтому основной удар по расшатыванию обстановки ляжет именно на Одессу: сейчас готовятся списки лиц, которые не входят в список охраняемых, но одновременное устранение которых может вызвать общественно-политический хаос.
Задача не в том, чтобы устранить влиятельных «врагов России» — задача полностью хаотизировать местное пространство, раскачать ситуацию и запустить механизм конфликтов всех со всеми.
Наши Одессу уже щупали: диверсионные действия по военным целям почти нереализуемы, а вот все остальное — почти без сопротивления, местное СБУ недееспособно в вопросах, не связанных с контрабандой и таможней.
5. Кадыров. Он затаился и продолжает выстраивать свою игру. Мы по нему тоже с разных сторон начинаем подходить, он это понимает. Кто, кого и как по итогу сделает — это все еще вопрос с подвохом.
6. Пропавшие без вести. Эта проблема в полный рост встанет уже после войны, но ее масштаб безумно большой. Пропавшие без вести — это сейчас основная категория по текущим потерям, при этом цифры скачут настолько сильно, что реальное положение дел неизвестно.
Современная война такова, что при тяжелых типах вооружений найти тела иногда будет уже физически невозможно. Многие действительно погибли и просто не эвакуированы. Кто-то в плену, кто-то сбежал, с кем-то пропала связь и он еще может вернуться. Картина в этом смысле одинакова по всем ведомствам. Очень активно ведется работа с украинской стороной для выяснения списка попавших к ним в плен. Но об основной массе пропавших без вести никто ничего не знает — эти данные засекречивают и скрывают сейчас так, как главную тайну страны.
Признавать погибшими пропавших будут крайне неохотно, и здесь не надо искать только некий злой умысел: если есть вероятность, что человек может обнаружиться живым, то у военных бюрократов проблем будет с головой. Берем самый циничный пример: родственникам выплатят компенсацию как за погибшего, а человек вернется, к примеру, с тяжелым ранением, найденный где-то в плену. Просить родственников «вернуть полученные деньги» и все переоформлять? Это цинично, но для бюрократической системы еще и нерешаемо, а значит и людей будут держать в списках пропавших без вести даже после войны еще очень и очень долго. А там ведь счет на тысячи и тысячи идет.
7. В целом. Набиуллина уже подтвердила вслух то, что я писал в предыдущих письмах: к концу мая мы заканчиваем «старые добрые времена» и переходим в новую модель экономики. Которой еще нет, которую еще не придумали, но платить за попытку создания которой мы все будем фантастическую цену. Склады импортной продукции к тому времени избавятся от всего накопленного в довоенное время, рискнет ли власть распечатывать стратегические резервы — самим интересно. Если распечатать, то еще до полугода времени появляется. Это уже будет уровень ранних 90ых. А вот потом… Об этом говорить даже желания нет. Да и смысла нет заглядывать так далеко: раньше мы пытались планировать на годы вперед, сейчас на месяц бы предугадать — и то успех».
…
Мы продолжаем публикацию писем источника, названного западной прессой как Wind of change. Мы надеемся, что огласка и разоблачение тайных планов позволят мировому сообществу скорее остановить войну и спасти жизни людей, остановить диктатора и его сообщников, которые по нашим данным являются самой богатой и мощной мафией за всю историю человечества.
Что касается сообщений Wind of change о позиции Кремля «про коррупцию потом», то с этой тактикой Путина/мафии мы не соглашаемся и в обозримом будущем начнём эффективнее и чаще публиковать материалы о конкретных коррупционных схемах по Минобороне РФ, ФСО и т.д., и никакие «аналитические центры» ФСО/ФСБ на Вернадского 10 «В» и прочие собрания начитанных почти пенсионеров не помогут им найти альтернативный полноценным расследованиям выход. Кстати, как-нибудь при случае расскажем подробнее и про внутреннюю коррупцию в ФСО России, и про стройку ведомственного дома на Вернадского 10 «А» с 22-метровыми квартирами для обычных фсошников и элитными сдвоенными двухуровневыми пентхаусами (136кв.м. х2=272кв.м.) с видом на МГУ для «элиты» спецслужб.
Также мы знаем о том, что в Москве в последние 2 недели коллеги нашего источника зачем-то фабрикуют очередную теорию заговора — версию о том, что «Wind of change» — проект прикрытия взломов компьютерных систем некими иностранными службами, но об этом как-нибудь подробнее поговорим позже, не будем раньше времени раскрывать детали «шпионского сериала» в духе Нарышкин-style🛸, пусть ещё посочиняют. Продолжаем.
Мэйдэй
Владимир Осечкин:
Letter 18.04.2022
«Дата: Пн, 18 апр. 2022 г. в 2_:__
Тема: Информация
Кому: Гулагу-нет Официальный канал <gulagunett@gmail.com>
Владимир, доброго времени суток!
Сразу отмечу, что давать на 100% точные прогнозы не возьмусь, потому что ситуация меняется настолько стремительно, что успеть за ней сложно. Помимо этого, между планами и их реализацией часто бывает пропасть. Именно этим объясняется, что до прямых взрывов жилых домов (пока) дело не дошло, ограничившись обстрелами «украинскими» вертолетами ДРГ неких пустырей и нежилых застроек.
Попытаюсь разбить письмо на темы (вернее, попытаюсь в письме собрать ряд тем).
1. Шантаж мигрантами и неожиданная обратная сторона медали.
Как я и писал ранее, основную ставку в затяжной войне с западным миром руководство сделало на шантаж мигрантами (массированные атаки завтра могут увеличить поток мигрантов ещё на 0,7-1,5 миллиона человек): выбивая зерновой экспорт Украины и отказываясь от экспорта калийных удобрений, Россия фактически запускает сценарий голодных бунтов и повальной миграции из развивающихся стран.
Окно возможностей шантажа в теории такое: дадим больше зерна в развивающиеся страны — снизим поток мигрантов. Естественно, все это может быть в ответ на взаимные уступки от Запада.
Но уже сейчас мы столкнулись с противодействием Запада: практически все развивающиеся страны заняли нейтральную позицию в войне с Украиной. В текущей геополитической обстановке это можно записывать России в актив. Но подобная игра в голод (а топливные запасы Украины и ее логистику по экспорту зерновых сейчас наши уничтожают очень системно и точно) может настроить развивающиеся страны против нас намного раньше, чем мы подойдем к точке возможного шантажа. И Запад эту «разъяснительную работу» прямо сейчас активно проводит.
2. Белгородская область
В нынешней ситуации есть политические решения, а есть военные. С военной точки зрения позволить Украине «внезапное» наступление на Белгородскую область со значительным продвижением нельзя. А с политической точки зрения — вполне возможно.
Сейчас у нас внутри с боем продавливается вариант, при котором в случае серьезного поражения в военной схватке на донбасском направлении (и такое тоже гипотетически возможно) мы можем дать «коридор для входа» ВСУ в Белгородскую область. Коридор будет выглядеть, как тотальная сдача куска территории, что позволит:
— Показать картину риска войны на российской территории;
— Перейти к тотальной мобилизации без оглядок на то, какие проблемы это принесет;
— Создать «террористический прецедент» на всей занятой ВСУ территории (им планируют отдать лишь часть области). Это может перекрыть «фактор Бучи» для внешнего наблюдателя, заодно отвлекая внутреннего наблюдателя от проблем в экономике. Главное, чтобы они вошли — взрывы и все остальные прелести будут в избытке, за это будут отвечать военные дуболомы из ГШ.
С Крымом именно по политической причине такое проделывать нельзя. Военные против таких подходов в принципе, но военные — это отдельный вопрос, они сейчас в какой-то мере выступают в роли лузеров.
3. Военные. Вопрос коррупции в армии получает нулевую актуальность до конца войны (никаких арестов заместителей министра обороны с демонстрацией широкой публике их загородных дворцов и резиденций сейчас никто не согласует). Это не значит, что все забыли обо всем — расследования аккуратно ведутся, материалы для посадок нарабатываются, уехать никто никому уже не позволит, но за старое пока трогать не будут. Оставили на «после войны».
Намного актуальнее сейчас работа с т.н. «неблагонадежными», особенно это касается комсостава. Именно военные сейчас представляют собой главную угрозу стабильности (не моя личная оценка — я констатирую оценку Службы и руководства страны), причем масштаб угрозы разрастается, что называется и в ширь, и в глубь. Растут количественные показатели неблагонадежных, растет уровень радикализации настроений. И здесь сил одной только военной контрразведки точно не хватит — военные не являются системой, закрытой в себе, их контакты (и некий политический вес) уходят в общество очень глубоко. При этом военные по определению имеют и организационную структуру, и человеческий ресурс, и необходимую базу.
Прямо сегодня ситуация с ними от бунта бесконечно далека, но в случае ожидаемых «непредвиденных военных обстоятельств» можно получить ворох очень взрослых проблем. Не знаю, какое итоговое решение по ним будет, но вероятность «изоляции» как через прямые посадки, так и через увольнения со списанием на уволенных всех проблем оцениваю как высокую. То, что по львиной доле комсостава сейчас нашими и не только ударно готовятся папочки для возможных посадок под красивыми предлогами — подтверждаю.
Перед тем, как дадут приказ сворачивать военную операцию (причины не важны), почистить «неблагонадежный комсостав» придется где до кровавой сукровицы, а где и вовсе до белой кости.
4. Украина, Южный фронт. С точки зрения руководства, Николаев в некотором роде становится раздражителем не меньшим, чем Мариуполь. Пока явного решения там не просматривается, а стоимость военного давления запредельно высока. Расчет на то, что Николаев сломается раньше, чем сломаются выдвинутые к нему силы, отправился к спискам расчетов взятия Киева за 3 дня.
Зато есть Одесса. С военной точки зрения там все тоже для наших крайне печально — теперь уже можно говорить, что шторм, блокировавший ранее высадку десанта, не столько спас Одессу, сколько спас наших морпехов. Военная контрразведка украинцев (а НАТО им помогает — это факт) является для нас отдельной бедой. Вернее, это беда для военных, у которых были свои планы по устранению ряда ключевых лиц. Но прямых военных решений там особо нет никаких: очевидность провала возможной операции по прорыву к Приднестровью прямо сейчас заметна даже самым отчаянным.
Зато в Одессе делается ставка на хаотизацию по всем направлениям, кроме военного. Дело в том, что контрразведка одесской СБУ является слабейшей из региональных на Украине. Кроме того, хозяйственное управление Одесским регионом ведется по остаточному принципу, т.е. не ведется вообще.
Именно поэтому основной удар по расшатыванию обстановки ляжет именно на Одессу: сейчас готовятся списки лиц, которые не входят в список охраняемых, но одновременное устранение которых может вызвать общественно-политический хаос.
Задача не в том, чтобы устранить влиятельных «врагов России» — задача полностью хаотизировать местное пространство, раскачать ситуацию и запустить механизм конфликтов всех со всеми.
Наши Одессу уже щупали: диверсионные действия по военным целям почти нереализуемы, а вот все остальное — почти без сопротивления, местное СБУ недееспособно в вопросах, не связанных с контрабандой и таможней.
5. Кадыров. Он затаился и продолжает выстраивать свою игру. Мы по нему тоже с разных сторон начинаем подходить, он это понимает. Кто, кого и как по итогу сделает — это все еще вопрос с подвохом.
6. Пропавшие без вести. Эта проблема в полный рост встанет уже после войны, но ее масштаб безумно большой. Пропавшие без вести — это сейчас основная категория по текущим потерям, при этом цифры скачут настолько сильно, что реальное положение дел неизвестно.
Современная война такова, что при тяжелых типах вооружений найти тела иногда будет уже физически невозможно. Многие действительно погибли и просто не эвакуированы. Кто-то в плену, кто-то сбежал, с кем-то пропала связь и он еще может вернуться. Картина в этом смысле одинакова по всем ведомствам. Очень активно ведется работа с украинской стороной для выяснения списка попавших к ним в плен. Но об основной массе пропавших без вести никто ничего не знает — эти данные засекречивают и скрывают сейчас так, как главную тайну страны.
Признавать погибшими пропавших будут крайне неохотно, и здесь не надо искать только некий злой умысел: если есть вероятность, что человек может обнаружиться живым, то у военных бюрократов проблем будет с головой. Берем самый циничный пример: родственникам выплатят компенсацию как за погибшего, а человек вернется, к примеру, с тяжелым ранением, найденный где-то в плену. Просить родственников «вернуть полученные деньги» и все переоформлять? Это цинично, но для бюрократической системы еще и нерешаемо, а значит и людей будут держать в списках пропавших без вести даже после войны еще очень и очень долго. А там ведь счет на тысячи и тысячи идет.
7. В целом. Набиуллина уже подтвердила вслух то, что я писал в предыдущих письмах: к концу мая мы заканчиваем «старые добрые времена» и переходим в новую модель экономики. Которой еще нет, которую еще не придумали, но платить за попытку создания которой мы все будем фантастическую цену. Склады импортной продукции к тому времени избавятся от всего накопленного в довоенное время, рискнет ли власть распечатывать стратегические резервы — самим интересно. Если распечатать, то еще до полугода времени появляется. Это уже будет уровень ранних 90ых. А вот потом… Об этом говорить даже желания нет. Да и смысла нет заглядывать так далеко: раньше мы пытались планировать на годы вперед, сейчас на месяц бы предугадать — и то успех».
…
Мы продолжаем публикацию писем источника, названного западной прессой как Wind of change. Мы надеемся, что огласка и разоблачение тайных планов позволят мировому сообществу скорее остановить войну и спасти жизни людей, остановить диктатора и его сообщников, которые по нашим данным являются самой богатой и мощной мафией за всю историю человечества.
Что касается сообщений Wind of change о позиции Кремля «про коррупцию потом», то с этой тактикой Путина/мафии мы не соглашаемся и в обозримом будущем начнём эффективнее и чаще публиковать материалы о конкретных коррупционных схемах по Минобороне РФ, ФСО и т.д., и никакие «аналитические центры» ФСО/ФСБ на Вернадского 10 «В» и прочие собрания начитанных почти пенсионеров не помогут им найти альтернативный полноценным расследованиям выход. Кстати, как-нибудь при случае расскажем подробнее и про внутреннюю коррупцию в ФСО России, и про стройку ведомственного дома на Вернадского 10 «А» с 22-метровыми квартирами для обычных фсошников и элитными сдвоенными двухуровневыми пентхаусами (136кв.м. х2=272кв.м.) с видом на МГУ для «элиты» спецслужб.
Также мы знаем о том, что в Москве в последние 2 недели коллеги нашего источника зачем-то фабрикуют очередную теорию заговора — версию о том, что «Wind of change» — проект прикрытия взломов компьютерных систем некими иностранными службами, но об этом как-нибудь подробнее поговорим позже, не будем раньше времени раскрывать детали «шпионского сериала» в духе Нарышкин-style🛸, пусть ещё посочиняют. Продолжаем.