«Глупо было бы каждый раз у одного и того же подъезда получать в глаз…»
29 ноября, 2020 4:47 пп
Игорь Свинаренко
Игорь Свинаренко:
Из книги «КОРОЧЕ». Non-fiction, ОГИ.
ПАСХА (Черная икра)
«Один мой товарищ…», — такой заход я однажды придумал для рассказов о своих похождениях и иных деяниях, чтоб и рыбку съесть, и самому не засветиться. Но в данном случае речь идет конкретно не обо мне, а о другом человеке, который тянул длинный роман с англичанкой.
Это тянулось сколько-то лет, чуть не 10. В течение которых она то и дело прилетала на романтические свидания из своей деревни в трех часах езды от Лондона. Она там томилась весь год в ожидании нескольких часовых свиданий… Романтики было полно, лирические отношения разворачивались под покровом тайны, поскольку товарищ был постоянно женат. Он может и женился бы в какой-то из разов на англичанке, но они не совпадали по фазе. Как он холостой – так ее нет, а прилетает она, он – опа! – три дня как женился и вынужден изо всех сил изворачиваться чтоб на пару часов приостановить действие медового месяца выскочить на разок к любимой девушке.
А все остальное время она жила у меня. Он мне ее по-дружески сбагрил, а куда ж ее девать. Если б я был падонок, то по закону их падонковского жанра (см. стр. …, где подробней про udaff.com) должен был тоже цинично пристроиться к англичанке и пользовать ее хотя бы для тренировки в английском, с которым все у нас почему-то носятся и, унижаясь, учат. При том что даже французы на английский патриотически плевали, плюют и знать его не желают.
Короче платы за постой я с англичанки натурой не брал. Может оттого что была не расхожей англичанкой – знаете, бывают такие тощие, рыжые, нахальные, они задорно мешают вискарь с пивом, — а другой, особенной, пышной, сентиментальной и малопьющей, иными словами, она была не заводная.
Но польза от нее все равно была. Она начала приезжать еще в те диковатые времена, когда был дефицит. И я ее отправлял стоять в очередях за разным полезным товаром. Она таскалась по городу с кошелкой полная энтузиазма, поскольку в очередях ей выпадал шанс прислушаться к интересным беседам русского народа. В которых она черпала, вы будете смеяться, духовность, к поискам которой пристрастилась при чтении Достоевского и кого еще там впаривают доверчивым западным славистам. (Хотя может она этот энтузиазм имитировала, боясь чтоб я ее на хер не выгнал.) Когда с очередями выходил перебор, она вместо того чтоб давиться у табачного киоска за «Примой», шла в «Березку» и затаривалась там парой блоков Gitanes, который был в принципе не хуже.
Я его курил, до сих пор помню эти синие пачки с танцующей цыганкой, и запивал джином, прихваченным ею в той же «Березке», была такая на Дорогомиловской. И деликатно обзывал свою англичанку дурой, и призывал ее взяться за ум, бросить этого ебаря-интернационалиста вместе с русской духовностью – и жить-поживать в Англии припеваючи.
—Он просто веселый парень, он не стоит того чтоб ты приносила себя ему в жертву! – орал я освоив 0,7 джина. Но мои уговоры на нее бы ни за что не подействовали, если б этот Ромео не дал ей однажды в глаз, когда сообщила ему что останется в России и будет караулить его у подъезда, чтоб мельком увидеть и повздыхать.
Так она взялась наконец за ум. В самом деле, глупо было бы каждый раз у одного и того же подъезда получать в глаз. Я повез ее в Шереметьево, отправить на родину после разрыва этих довольно таки занудных «отношений». Она везла домой матрешку-Ельцина, ПСС Достоевского и 5 банок черной икры. Вот она, квинтэссенция таинственной России! На границе таможенник залез в ее сумку и с радостью сообщил, что черную икру нельзя. Англичанка вернулась ко мне с беспомощной улыбкой и рассовала икорные банки по моим карманам, не пропадать же добру. Двое ребят, которые в ожидании прохода таможни стояли рядом, переглянулись и открыли свои чемоданы, и оттуда накидали в сумку с надписью Kent банок 20. Все с той же черной икрой. Один из сказал:
—Брат, возьми, пожалуйста! Очень не хочу, чтоб ментам досталось.
Ну что с ними делать… Взял я. В рамках построения гражданского общества и отхода от принципов полицейского государства.
По пути, когда я ехал домой, тут и там легко и звонко били колокола. Воскресенье же, Пасха, — думал я, садясь за стол разговеться чем Бог послал. Да хоть той же икрой – ее в посылке оказалось столько, что в один присест всю съесть не удалось.
Христос воскрес, как говорится.
Игорь Свинаренко
Игорь Свинаренко:
Из книги «КОРОЧЕ». Non-fiction, ОГИ.
ПАСХА (Черная икра)
«Один мой товарищ…», — такой заход я однажды придумал для рассказов о своих похождениях и иных деяниях, чтоб и рыбку съесть, и самому не засветиться. Но в данном случае речь идет конкретно не обо мне, а о другом человеке, который тянул длинный роман с англичанкой.
Это тянулось сколько-то лет, чуть не 10. В течение которых она то и дело прилетала на романтические свидания из своей деревни в трех часах езды от Лондона. Она там томилась весь год в ожидании нескольких часовых свиданий… Романтики было полно, лирические отношения разворачивались под покровом тайны, поскольку товарищ был постоянно женат. Он может и женился бы в какой-то из разов на англичанке, но они не совпадали по фазе. Как он холостой – так ее нет, а прилетает она, он – опа! – три дня как женился и вынужден изо всех сил изворачиваться чтоб на пару часов приостановить действие медового месяца выскочить на разок к любимой девушке.
А все остальное время она жила у меня. Он мне ее по-дружески сбагрил, а куда ж ее девать. Если б я был падонок, то по закону их падонковского жанра (см. стр. …, где подробней про udaff.com) должен был тоже цинично пристроиться к англичанке и пользовать ее хотя бы для тренировки в английском, с которым все у нас почему-то носятся и, унижаясь, учат. При том что даже французы на английский патриотически плевали, плюют и знать его не желают.
Короче платы за постой я с англичанки натурой не брал. Может оттого что была не расхожей англичанкой – знаете, бывают такие тощие, рыжые, нахальные, они задорно мешают вискарь с пивом, — а другой, особенной, пышной, сентиментальной и малопьющей, иными словами, она была не заводная.
Но польза от нее все равно была. Она начала приезжать еще в те диковатые времена, когда был дефицит. И я ее отправлял стоять в очередях за разным полезным товаром. Она таскалась по городу с кошелкой полная энтузиазма, поскольку в очередях ей выпадал шанс прислушаться к интересным беседам русского народа. В которых она черпала, вы будете смеяться, духовность, к поискам которой пристрастилась при чтении Достоевского и кого еще там впаривают доверчивым западным славистам. (Хотя может она этот энтузиазм имитировала, боясь чтоб я ее на хер не выгнал.) Когда с очередями выходил перебор, она вместо того чтоб давиться у табачного киоска за «Примой», шла в «Березку» и затаривалась там парой блоков Gitanes, который был в принципе не хуже.
Я его курил, до сих пор помню эти синие пачки с танцующей цыганкой, и запивал джином, прихваченным ею в той же «Березке», была такая на Дорогомиловской. И деликатно обзывал свою англичанку дурой, и призывал ее взяться за ум, бросить этого ебаря-интернационалиста вместе с русской духовностью – и жить-поживать в Англии припеваючи.
—Он просто веселый парень, он не стоит того чтоб ты приносила себя ему в жертву! – орал я освоив 0,7 джина. Но мои уговоры на нее бы ни за что не подействовали, если б этот Ромео не дал ей однажды в глаз, когда сообщила ему что останется в России и будет караулить его у подъезда, чтоб мельком увидеть и повздыхать.
Так она взялась наконец за ум. В самом деле, глупо было бы каждый раз у одного и того же подъезда получать в глаз. Я повез ее в Шереметьево, отправить на родину после разрыва этих довольно таки занудных «отношений». Она везла домой матрешку-Ельцина, ПСС Достоевского и 5 банок черной икры. Вот она, квинтэссенция таинственной России! На границе таможенник залез в ее сумку и с радостью сообщил, что черную икру нельзя. Англичанка вернулась ко мне с беспомощной улыбкой и рассовала икорные банки по моим карманам, не пропадать же добру. Двое ребят, которые в ожидании прохода таможни стояли рядом, переглянулись и открыли свои чемоданы, и оттуда накидали в сумку с надписью Kent банок 20. Все с той же черной икрой. Один из сказал:
—Брат, возьми, пожалуйста! Очень не хочу, чтоб ментам досталось.
Ну что с ними делать… Взял я. В рамках построения гражданского общества и отхода от принципов полицейского государства.
По пути, когда я ехал домой, тут и там легко и звонко били колокола. Воскресенье же, Пасха, — думал я, садясь за стол разговеться чем Бог послал. Да хоть той же икрой – ее в посылке оказалось столько, что в один присест всю съесть не удалось.
Христос воскрес, как говорится.