Дочкины рассказы
23 декабря, 2025 2:49 пп
Владимир Генин
Vladimir Genin с Maria Genina:
Не секрет, что моя дочка последние несколько лет изучает БЕЗУМИЕ в Англии 16 — начала 18 веков. Как заметил Thomas Percy 1765: “It is worth attention, that the English have more songs and ballads on the subject of madness, than any of their neighbours.» Безусловно как то, что эти песни и баллады были отражением повышенного интереса всех сословий английского общества к этой теме, как и то, что из песен и баллад эта тема проникла в произведения искусства абсолютно всех жанров. Можно сказать, по Блейку, что в этой «песчинке» отражается весь огромный мир.
«Мотив безумия» пронизывает все противоречия той эпохи и связан как с новым индустриальным развитием и идеями просвещения, так и с мракобесием процессов над ведьмами и архаичными медицинскими представлениями. Находящиеся рядом, за чертой города дом сумасшедших Бедлам, бордели и театры, замешанные в водоворот безумия аристократы и нищие, перетекающие друг в друга „мужское“ и „женское“ начала, битвы прото-феминистов и анти-феминистов, влюбленность и меланхолия как болезнь, песни сумасшедших как часть театральных драм и даже целые представления – всё это было очень крутым замесом!
Безумие было перевернутым и в то же время параллельным миром рациональных и гармоничных идеалов эпохи Возрождения.
Без изучения этого параллельного мира мы обречены не почувствовать и не понять очень многое из того, что зашифровано в произведениях раннего Нового времени, в том числе, в пьесах Шекспира и музыке Перселла.
Король Лир говорит, что его «душит матка» – в полном согласии с медицинской теорией о «блуждающей по организму матке» при женском безумии (истерии) и о “феминизации” психически больных мужчин. (Моя дополнительная над-историческая интерпретация: намек на то, что он, попав в пространство «женского», был погублен).
Отец Джульетты кричит ей «Out, you green-sickness carrion!» Эта «Зеленая хворь» – всем тогда известная болезнь девственниц с «неправильной» сексуальностью. Зеленая – не только потому, что болезненно бледная, но и потому, что, хоть и «незрелый плод», но созревающий и с крайне опасными проснувшимися желаниями, поэтому плод нужно было поскорее сорвать. Так как болезнь грозила смертельным исходом (девушку отравит ее ядовитая кровь или же она покончит с собой – чаще всего утопится, чтобы погасить свой жар), прописывали одно-единственное лечение – социальное подчинение через срочный брак.
Офелию тоже называют «зеленой девочкой», но это, опять же, означает не просто «незрелая».
Дело в том, что с этой green-sickness в обществе царил молчаливый договор, поскольку среди основных симптомов этой болезни были все симптомы беременности! Понятно, что срочное замужество было подходящим лечением.
И Шекспир замыслил двойное прочтение образа Офелии: у нее явно green-sickness – но, возможно, это не просто выход из социального порядка и любовное помешательство созревшей девушки, но и беременность. Перечисленные ею цветы имеют различные устойчивое символическое значение в культуре раннего Нового времени – цветок невинности, цветок любовников, цветок воспоминания, цветок смерти, цветок погребения, а вот фиалок – цветов «пристойности» ей не досталось – они все пожухли, когда умер ее отец. Но помимо этих цветов, еще и Рута – rue! А это абортивная трава, действие которой известно с античности. Трава была горькой, поэтому ее название rue стало в английском «горечью сожаления» – раскаянием. Но интересно, что именно ее стали употреблять в церкви для окропления святой водой – «изгнания скверны». Так что она стала называться herb of grace — «божественная милость». Аборт – грех, но именно этой травой окропляли для очищения от греха! Видимо, внебрачное зачатие еще страшнее… Так или иначе, некое «двоемыслие» видно и в этом. Ну и, к тому же, «зеленый» был так же цветом… проституток! Он мог означать «испачканность» («green gown» – валяющиеся на траве) и сексуальную доступность. и Оказывается, до сегодняшнего времени известная песня Greensleeves – она о горечи влюбленности в слишком «доступную женщину»…
Вот только малая толика того, что я узнал из рассказов дочки.
Владимир Генин
Vladimir Genin с Maria Genina:
Не секрет, что моя дочка последние несколько лет изучает БЕЗУМИЕ в Англии 16 — начала 18 веков. Как заметил Thomas Percy 1765: “It is worth attention, that the English have more songs and ballads on the subject of madness, than any of their neighbours.» Безусловно как то, что эти песни и баллады были отражением повышенного интереса всех сословий английского общества к этой теме, как и то, что из песен и баллад эта тема проникла в произведения искусства абсолютно всех жанров. Можно сказать, по Блейку, что в этой «песчинке» отражается весь огромный мир.
«Мотив безумия» пронизывает все противоречия той эпохи и связан как с новым индустриальным развитием и идеями просвещения, так и с мракобесием процессов над ведьмами и архаичными медицинскими представлениями. Находящиеся рядом, за чертой города дом сумасшедших Бедлам, бордели и театры, замешанные в водоворот безумия аристократы и нищие, перетекающие друг в друга „мужское“ и „женское“ начала, битвы прото-феминистов и анти-феминистов, влюбленность и меланхолия как болезнь, песни сумасшедших как часть театральных драм и даже целые представления – всё это было очень крутым замесом!
Безумие было перевернутым и в то же время параллельным миром рациональных и гармоничных идеалов эпохи Возрождения.
Без изучения этого параллельного мира мы обречены не почувствовать и не понять очень многое из того, что зашифровано в произведениях раннего Нового времени, в том числе, в пьесах Шекспира и музыке Перселла.
Король Лир говорит, что его «душит матка» – в полном согласии с медицинской теорией о «блуждающей по организму матке» при женском безумии (истерии) и о “феминизации” психически больных мужчин. (Моя дополнительная над-историческая интерпретация: намек на то, что он, попав в пространство «женского», был погублен).
Отец Джульетты кричит ей «Out, you green-sickness carrion!» Эта «Зеленая хворь» – всем тогда известная болезнь девственниц с «неправильной» сексуальностью. Зеленая – не только потому, что болезненно бледная, но и потому, что, хоть и «незрелый плод», но созревающий и с крайне опасными проснувшимися желаниями, поэтому плод нужно было поскорее сорвать. Так как болезнь грозила смертельным исходом (девушку отравит ее ядовитая кровь или же она покончит с собой – чаще всего утопится, чтобы погасить свой жар), прописывали одно-единственное лечение – социальное подчинение через срочный брак.
Офелию тоже называют «зеленой девочкой», но это, опять же, означает не просто «незрелая».
Дело в том, что с этой green-sickness в обществе царил молчаливый договор, поскольку среди основных симптомов этой болезни были все симптомы беременности! Понятно, что срочное замужество было подходящим лечением.
И Шекспир замыслил двойное прочтение образа Офелии: у нее явно green-sickness – но, возможно, это не просто выход из социального порядка и любовное помешательство созревшей девушки, но и беременность. Перечисленные ею цветы имеют различные устойчивое символическое значение в культуре раннего Нового времени – цветок невинности, цветок любовников, цветок воспоминания, цветок смерти, цветок погребения, а вот фиалок – цветов «пристойности» ей не досталось – они все пожухли, когда умер ее отец. Но помимо этих цветов, еще и Рута – rue! А это абортивная трава, действие которой известно с античности. Трава была горькой, поэтому ее название rue стало в английском «горечью сожаления» – раскаянием. Но интересно, что именно ее стали употреблять в церкви для окропления святой водой – «изгнания скверны». Так что она стала называться herb of grace — «божественная милость». Аборт – грех, но именно этой травой окропляли для очищения от греха! Видимо, внебрачное зачатие еще страшнее… Так или иначе, некое «двоемыслие» видно и в этом. Ну и, к тому же, «зеленый» был так же цветом… проституток! Он мог означать «испачканность» («green gown» – валяющиеся на траве) и сексуальную доступность. и Оказывается, до сегодняшнего времени известная песня Greensleeves – она о горечи влюбленности в слишком «доступную женщину»…
Вот только малая толика того, что я узнал из рассказов дочки.