«Дине Яковлевне Эйдман, маме Бориса Немцова…»

Валерий Зеленогорский

Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:

Мама. (Год спустя).

Она сидит в темной комнате квартиры бывшей невестки, сидит молча, не плачет, теребит в негнущихся руках октябрятский значок, на котором выбит курчавый мальчик, но не ее сын, это его значок, она с роддомовской бирки собирала все о нем: значки, грамоты, медали за олимпиады, заметки в газетах, где его проклинали, фото детские, школьные, студенческие, свадебные, тут же, в жестяной коробке все, что осталось от него.
Она ежится от холода, хотя в комнате тепло, ей холодно за него, лежащего сейчас в морге, совершенно раздетым, она только об этом думает, как ему холодно и как ему было больно, когда пули ужалили и убили.
Она не плачет, она знала, что так будет, но его было не остановить, его и маленького было невозможно остановить, на горке, в драке, в схватках с политическими противниками…
Всегда приходит время, когда мама должна отпустить своего сына, такого сильного и красивого, она не гордилась им, она просто знала его лучше всех, все болячки, таланты, слезы, сомнения… она только боялась за него, боялась людской зависти, ненависти…. ведь всегда находятся люди, неспособные радоваться чужой молодости, удачливости и силе духа.
Она очень бы хотела посидеть с ним в последнюю ночь, но не разрешили, он и мертвый пугает кого-то, она бы не говорила с ним, она бы просто посидела с ним, ведь уже много лет он всегда торопился, хотел многое сделать и успеть, а ей просто хотелось с ним посидеть, но не удавалось, он был хороший сын, он не забывал ее, он был, может быть, самый лучший сын, у каждой матери свой сын самый лучший….
Завтра будет много народа, суета, слова, а она уже его похоронила в своем сердце, потому и сидит в темноте, ее свет выключили…