«Давайте встанем плечом к плечу, Алексей…»
23 апреля, 2023 10:44 дп
Мэйдэй
Mikhail Khodorkovsky:
24 февраля 2022 года перевернуло мою жизнь и мое восприятие того, что в ней важно, а что можно отложить на потом.
Зрелище бомбежки не чужого мне Харькова, вид детей в бомбоубежищах сломали мое восприятие мира больше, чем 10 лет в тюрьме. Бомбы падают на Харьков и Киев, Житомир и Чернигов. Путин принес войну уже в Белгород. Каждый день гибнут, становятся калеками сотни людей. И украинцев, и россиян.
Нет в моей жизни сейчас более важной задачи, чем остановить агрессию.
А для этого мы должны объединиться.
Я готов протянуть руку каждому, кто не совершал военных преступлений, не замешан в пытках и убийствах, кто готов к борьбе с режимом и признает:
— война – агрессивная
— развязавший ее режим – преступный
— Украина – в границах 1991 года.
Когда я прочитал публичное обращение Алексея Навального, сделанное в стиле замечательных расследований ФБК, со скриншотами и пунктуальным цитированием моих и не только заявлений, то решил — не буду соревноваться – я сейчас не в тюрьме, а из тюрьмы так не смог бы.
Но и не ответить человеку, сидящему в тюрьме, даже если от его имени работает коллектив, находящийся совсем рядом со мной, было бы неуважением.
Я с глубоким сопереживанием отношусь к Лилии Чанышевой, к Илье Яшину, Андрею Пивоварову, Владимиру Кара-Мурзе, другим политзаключенным.
Мне категорически не нравится история Ростислава Мурзагулова в части его работы в пиар-сопровождении руководства Башкирии. Ради справедливости должен заметить, что Мурзагулов имеет то же отношение к посадке Лилии, как Станислав Белковский к моей или Песков к посадке самого Алексея – решение принимали и претворяли совсем другие люди.
Тем более Мурзагулов, в отличие от Пескова, к моменту ареста Лилии свой пост председателя общественной палаты Башкирии покинул и написал поручительство для ее освобождения.
Но проблема даже не в этом. Ключевой вопрос – надо ли сейчас, во время войны, откинуть все прочие противоречия между людьми, противостоящими агрессии, что бы их ни разделяло в прошлом?
Важно, что в этом наша позиция c командой Алексея сходится – людям надо предоставить возможность раскаяться путем разрыва с режимом и активной антивоенной работы.
Хочу верить, что эта позиция касается не только миллиардеров типа Михаила Фридмана, Петра Авена, Германа Хана, но и таких региональных «винтиков системы», как Ростислав Мурзагулов.
Он, в отличие от вышеуказанных предпринимателей заявления о разрыве с режимом сделал уже давно и активно применяет свои умения в сфере антивоенной контрпропаганды.
Сейчас, в момент жесточайшей схватки, мы должны быть вместе – все, кто готов бороться. И те, за кем уже два десятилетия борьбы с режимом, включая десятилетие заточения и те, кто готов раскаяться сегодня.
По ключевому вопросу о войне у нас нет противоречий. Давайте встанем плечом к плечу, Алексей, даже если Вам за что-то стыдно…
Мэйдэй
Mikhail Khodorkovsky:
24 февраля 2022 года перевернуло мою жизнь и мое восприятие того, что в ней важно, а что можно отложить на потом.
Зрелище бомбежки не чужого мне Харькова, вид детей в бомбоубежищах сломали мое восприятие мира больше, чем 10 лет в тюрьме. Бомбы падают на Харьков и Киев, Житомир и Чернигов. Путин принес войну уже в Белгород. Каждый день гибнут, становятся калеками сотни людей. И украинцев, и россиян.
Нет в моей жизни сейчас более важной задачи, чем остановить агрессию.
А для этого мы должны объединиться.
Я готов протянуть руку каждому, кто не совершал военных преступлений, не замешан в пытках и убийствах, кто готов к борьбе с режимом и признает:
— война – агрессивная
— развязавший ее режим – преступный
— Украина – в границах 1991 года.
Когда я прочитал публичное обращение Алексея Навального, сделанное в стиле замечательных расследований ФБК, со скриншотами и пунктуальным цитированием моих и не только заявлений, то решил — не буду соревноваться – я сейчас не в тюрьме, а из тюрьмы так не смог бы.
Но и не ответить человеку, сидящему в тюрьме, даже если от его имени работает коллектив, находящийся совсем рядом со мной, было бы неуважением.
Я с глубоким сопереживанием отношусь к Лилии Чанышевой, к Илье Яшину, Андрею Пивоварову, Владимиру Кара-Мурзе, другим политзаключенным.
Мне категорически не нравится история Ростислава Мурзагулова в части его работы в пиар-сопровождении руководства Башкирии. Ради справедливости должен заметить, что Мурзагулов имеет то же отношение к посадке Лилии, как Станислав Белковский к моей или Песков к посадке самого Алексея – решение принимали и претворяли совсем другие люди.
Тем более Мурзагулов, в отличие от Пескова, к моменту ареста Лилии свой пост председателя общественной палаты Башкирии покинул и написал поручительство для ее освобождения.
Но проблема даже не в этом. Ключевой вопрос – надо ли сейчас, во время войны, откинуть все прочие противоречия между людьми, противостоящими агрессии, что бы их ни разделяло в прошлом?
Важно, что в этом наша позиция c командой Алексея сходится – людям надо предоставить возможность раскаяться путем разрыва с режимом и активной антивоенной работы.
Хочу верить, что эта позиция касается не только миллиардеров типа Михаила Фридмана, Петра Авена, Германа Хана, но и таких региональных «винтиков системы», как Ростислав Мурзагулов.
Он, в отличие от вышеуказанных предпринимателей заявления о разрыве с режимом сделал уже давно и активно применяет свои умения в сфере антивоенной контрпропаганды.
Сейчас, в момент жесточайшей схватки, мы должны быть вместе – все, кто готов бороться. И те, за кем уже два десятилетия борьбы с режимом, включая десятилетие заточения и те, кто готов раскаяться сегодня.
По ключевому вопросу о войне у нас нет противоречий. Давайте встанем плечом к плечу, Алексей, даже если Вам за что-то стыдно…