Давай выпьем за Украину!
14 августа, 2023 3:36 пп
Глеб Пьяных, Игорь Свинаренко
Глеб Пьяных:
Он родился в Мариуполе, вырос в Макеевке, начинал в шахтерской газете, а потом завоевал Москву. Сегодня Игорю Свинаренко, журналисту старого «Коммерсанта», исполнилось бы 66 лет. Царство ему небесное.
Предлагаю выбранные места из его разговора со Станиславом Белковским в 2015 году. Мощный диалог.
Свинаренко:
Знаешь, Стас, я немного устал. От того, что самые неожиданные люди говорят мне по телефону и пишут о том, что Путин классный парень, да и Сталин тоже, что в Америке ничего хорошего нету, а никакой Украины и украинцев никогда не было. И так целый год. Без отпуска. Это утомляет. Я в принципе в курсе, что есть такое мнение, и оно к тому ж довольно широко распространено, но зачем же его каждый раз подавать как новость. Партия войны как-то не выглядит очень креативной. А у тебя с этим как?
Белковский: Я устал давно.
Свинаренко: И вот, значит, и тебя настигла тема усталости – в том числе и от войны на Украине. В какой именно момент это произошло? Когда именно ты понял, что уже от этого устал?
Белковский: Год назад.
Свинаренко: Сразу, как только началось?
Белковский: Ты, может быть, знаешь, что я был сторонником всех майданов, какие только были.
Свинаренко: Да и я тоже, не буду лукавить. «Души прекрасные порывы»… Душить их – это не ко мне.
Белковский: И вот я, глядя в глаза Виктору Федоровичу Януковичу – видя его лицо в телевизоре, лично-то мы не общались, — сказал ему, что он не прав…
Свинаренко: Да? Не общались лично? Странно… А мне казалось, что вы с ним — не разлей вода. Давай, кстати, выпьем за Украину! Это — веселая симпатичная страна. Моя родина. И мне странно слышать, что якобы нету никакой Украины и не было…
Белковский: Украина — отчасти и моя Родина. Я ее люблю. Так вот, когда началась аннексия Крыма, я примерно о..ел. Я понял, что начинается мировая война.
Свинаренко: Ты и сейчас придерживаешься этого взгляда?
Белковский: Да. Да! Она, эта война, уже происходит. Это очевидно.
Свинаренко: Холодная в смысле? И так и будет дальше холодная?
Белковский: Может быть какая угодно. И вот весной 2014 я начал звонить своим друзьям, имеющим отношение к киевской власти, и всем говорил: «Ребята, нам капец!» Ребята отвечали: «Старик, ты перепил, что ли? Ничего не произошло, успокойся. Не отвлекай нас своими бреднями. Мы знаем, что у тебя богатое воображение». Прошел год. Сегодня эти друзья со мной общаются и спрашивают: «А откуда ты знал, что будет война? Действительно, настает капец, а мы тогда не понимали этого…»
Свинаренко: Они не верили, что ты умный, да?
Белковский: Они не верили — и правильно делали, потому что я не очень умный. Я, в общем, мудила. Но дело в том, что предсказывать будущее может только юродивый. Человек слишком умный никогда ничего не сможет предсказать. Потому что он слишком рационально рассматривает разные факторы.
Свинаренко: Умные люди берут в расчет слишком много факторов и тонут в них.
Белковский: Да, да. А сейчас уже и российские элиты поняли, что капец не настает, он уже настал.
Свинаренко: «Ну, поймут и откатят обратно, авось будет не поздно», — думал я год назад. А ты — нет?
Белковский: Я тогда впал в истерику. Сейчас я из нее выпал, а те, кто год назад говорил мне, что это все ерунда, – начинают в нее впадать.
Свинаренко: Такой у них лаг.
Белковский: Да. Лаг. Архипелаг. Архипелаг Good luck. Архипелаг jet-lag.
Свинаренко: Вот ты напомнил про Гулаг, и я задался вопросом: «Кто же больше отличился в деле строительства концлагерей – мы или фашисты?»
Белковский: Мы. Хотя мы не первые. Первыми были англосаксы.
Свинаренко: На бурской войне.
Белковский: Но в пренебрежительном отношении к человеческой жизни, в умножении ее на ноль – мы, конечно, первейшие в мире.
Свинаренко: Но ведь это же имеет прямое отношение к духовности, о которой столько говорят сейчас, опять. Духовность – это в том числе и превосходство идеи над материей. Презрение к плоти.
Белковский: Да.
Свинаренко: Известно же, что только постом и молитвой ты можешь добиться просветления. Молиться тебя власть не может заставить (хотя, конечно, пытается, вон у нас попы в какой силе! Да и ТВ-людей можно считать служителями культа. Но зато она тебе может устроить очень мощный пост! Может тебя довести до того, что ты будешь акридов жрать. Да и пост сам по себе, вызывая кислородное голодание мозга, – повышает градус духовности, дает тебе яркие видения. Власть устраивает пост запретом еды и инфляцией). И вот ты устал от жизни. А тут еще и тема мировой войны подкосила твои силы.
Белковский: Нет, нет. Она не подкосила силы. А изменила мой подход к жизни. Тема мировой войны просто привела меня к тому, что я осознал собственное ничтожество. Это повлияло и на многих людей, которые считают себя великими. Вот сейчас может реально грянуть мировая война. Добежать до бункера мы не успеем.
Свинаренко: Мы сейчас видим это на примере людей, живущих в Донбассе. Не все успевают добежать…
Белковский: Скажу про Донбасс. Полковника Гиркина-Стрелкова (руководил боевыми действиями ополченцев в Славянске, позднее возглавлял силы «народного ополчения» в Донецке. С 12 мая по 14 августа 2014 — командующий «вооружёнными силами ДНР», с 16 мая по 14 августа — министр обороны ДНР, с 6 июля объявил себя «военным комендантом Донецка». После ухода с поста министра обороны покинул территорию Донбасса. – F) я не знаю, а вот Сашу Бородая (с 16 мая по 7 августа 2014 — председатель совмина ДНР; с 8 августа — генеральный советник, зампредсовмина ДНР Александра Захарченко. — F) я знаю — много лет.
Свинаренко: Еврей?
Белковский: Нет, к сожалению.
Свинаренко: Он еще командует там?
Белковский: Его ссадили давно. Я к нему хорошо отношусь, но он – просто забавный парень.
Свинаренко: Это он в МММ работал?
Белковский: Нет, Денис Пушилин (представитель ДНР на переговорах в Минске. — F). Но Гиркин гораздо страшнее. Он — настоящий вояка, настоящий убийца. Доктор Лектер! Поэтому его и убрали… Знаешь, я был в Донецке в конце апреля 2014. (До этого я был в там много раз, но это было всё другое.) И вот даже год назад там не было еще ничего особенно ужасного. Ну да, какие-то отморозки захватили Донецкую обладминистрацию. И мы – это была идея Ходорковского – решили туда сходить. И одним днем мы из Киева, где шел конгресс «пятой колонны», съездили в Донецк. Моя позиция была – не надо нам ходить в ОГА, ничего хорошего нас там не ждет. Но он, как мощный зэк, назло всем туда пошел. Ну, и я с ним. Мне неудобно было бы отсиживаться в гостинице, пока он там… Сначала нас встретили нормальные чуваки, которые сказали, чтоб мы шли на … Это было нормально. Я, услышав это, вздохнул с облегчением: стало быть, мы уходим.
Свинаренко: Тем более что пора обедать!
Белковский: Да. Но тут подключились более серьезные чуваки, которые догнали нас, когда мы уже уходили на … Это были какие-то местные бандиты. Они сказали: «А что вы не заходите к нам? Заходите. Давайте прям щас пойдем!» И тут я понял, что нас из этого здания больше не выпустят. Хорошо, если обменяют на что-нибудь. Или кого-нибудь. Я-то кому нужен, а Ходорковский – это да, серьезный актив… Поэтому я посоветовал МБХ как можно быстрей оттуда драпать. Что мы и сделали.
Свинаренко: Ты как консультант дал ему хороший совет, причем вовремя! То есть, когда он слушает умных людей, то у него все в порядке…
Белковский: Думаю, что с некоторых пор у него ощущение опасности обостренное.
Свинаренко: Уже он не говорит: «Да кто они такие, да меня никто не посмеет тронуть!»
Белковский: Олигархической фанаберии в нем больше нет.
Свинаренко: Русская весна-2003 закончилась, давно…
Белковский: Русскоязычная.
Глеб Пьяных, Игорь Свинаренко
Глеб Пьяных:
Он родился в Мариуполе, вырос в Макеевке, начинал в шахтерской газете, а потом завоевал Москву. Сегодня Игорю Свинаренко, журналисту старого «Коммерсанта», исполнилось бы 66 лет. Царство ему небесное.
Предлагаю выбранные места из его разговора со Станиславом Белковским в 2015 году. Мощный диалог.
Свинаренко:
Знаешь, Стас, я немного устал. От того, что самые неожиданные люди говорят мне по телефону и пишут о том, что Путин классный парень, да и Сталин тоже, что в Америке ничего хорошего нету, а никакой Украины и украинцев никогда не было. И так целый год. Без отпуска. Это утомляет. Я в принципе в курсе, что есть такое мнение, и оно к тому ж довольно широко распространено, но зачем же его каждый раз подавать как новость. Партия войны как-то не выглядит очень креативной. А у тебя с этим как?
Белковский: Я устал давно.
Свинаренко: И вот, значит, и тебя настигла тема усталости – в том числе и от войны на Украине. В какой именно момент это произошло? Когда именно ты понял, что уже от этого устал?
Белковский: Год назад.
Свинаренко: Сразу, как только началось?
Белковский: Ты, может быть, знаешь, что я был сторонником всех майданов, какие только были.
Свинаренко: Да и я тоже, не буду лукавить. «Души прекрасные порывы»… Душить их – это не ко мне.
Белковский: И вот я, глядя в глаза Виктору Федоровичу Януковичу – видя его лицо в телевизоре, лично-то мы не общались, — сказал ему, что он не прав…
Свинаренко: Да? Не общались лично? Странно… А мне казалось, что вы с ним — не разлей вода. Давай, кстати, выпьем за Украину! Это — веселая симпатичная страна. Моя родина. И мне странно слышать, что якобы нету никакой Украины и не было…
Белковский: Украина — отчасти и моя Родина. Я ее люблю. Так вот, когда началась аннексия Крыма, я примерно о..ел. Я понял, что начинается мировая война.
Свинаренко: Ты и сейчас придерживаешься этого взгляда?
Белковский: Да. Да! Она, эта война, уже происходит. Это очевидно.
Свинаренко: Холодная в смысле? И так и будет дальше холодная?
Белковский: Может быть какая угодно. И вот весной 2014 я начал звонить своим друзьям, имеющим отношение к киевской власти, и всем говорил: «Ребята, нам капец!» Ребята отвечали: «Старик, ты перепил, что ли? Ничего не произошло, успокойся. Не отвлекай нас своими бреднями. Мы знаем, что у тебя богатое воображение». Прошел год. Сегодня эти друзья со мной общаются и спрашивают: «А откуда ты знал, что будет война? Действительно, настает капец, а мы тогда не понимали этого…»
Свинаренко: Они не верили, что ты умный, да?
Белковский: Они не верили — и правильно делали, потому что я не очень умный. Я, в общем, мудила. Но дело в том, что предсказывать будущее может только юродивый. Человек слишком умный никогда ничего не сможет предсказать. Потому что он слишком рационально рассматривает разные факторы.
Свинаренко: Умные люди берут в расчет слишком много факторов и тонут в них.
Белковский: Да, да. А сейчас уже и российские элиты поняли, что капец не настает, он уже настал.
Свинаренко: «Ну, поймут и откатят обратно, авось будет не поздно», — думал я год назад. А ты — нет?
Белковский: Я тогда впал в истерику. Сейчас я из нее выпал, а те, кто год назад говорил мне, что это все ерунда, – начинают в нее впадать.
Свинаренко: Такой у них лаг.
Белковский: Да. Лаг. Архипелаг. Архипелаг Good luck. Архипелаг jet-lag.
Свинаренко: Вот ты напомнил про Гулаг, и я задался вопросом: «Кто же больше отличился в деле строительства концлагерей – мы или фашисты?»
Белковский: Мы. Хотя мы не первые. Первыми были англосаксы.
Свинаренко: На бурской войне.
Белковский: Но в пренебрежительном отношении к человеческой жизни, в умножении ее на ноль – мы, конечно, первейшие в мире.
Свинаренко: Но ведь это же имеет прямое отношение к духовности, о которой столько говорят сейчас, опять. Духовность – это в том числе и превосходство идеи над материей. Презрение к плоти.
Белковский: Да.
Свинаренко: Известно же, что только постом и молитвой ты можешь добиться просветления. Молиться тебя власть не может заставить (хотя, конечно, пытается, вон у нас попы в какой силе! Да и ТВ-людей можно считать служителями культа. Но зато она тебе может устроить очень мощный пост! Может тебя довести до того, что ты будешь акридов жрать. Да и пост сам по себе, вызывая кислородное голодание мозга, – повышает градус духовности, дает тебе яркие видения. Власть устраивает пост запретом еды и инфляцией). И вот ты устал от жизни. А тут еще и тема мировой войны подкосила твои силы.
Белковский: Нет, нет. Она не подкосила силы. А изменила мой подход к жизни. Тема мировой войны просто привела меня к тому, что я осознал собственное ничтожество. Это повлияло и на многих людей, которые считают себя великими. Вот сейчас может реально грянуть мировая война. Добежать до бункера мы не успеем.
Свинаренко: Мы сейчас видим это на примере людей, живущих в Донбассе. Не все успевают добежать…
Белковский: Скажу про Донбасс. Полковника Гиркина-Стрелкова (руководил боевыми действиями ополченцев в Славянске, позднее возглавлял силы «народного ополчения» в Донецке. С 12 мая по 14 августа 2014 — командующий «вооружёнными силами ДНР», с 16 мая по 14 августа — министр обороны ДНР, с 6 июля объявил себя «военным комендантом Донецка». После ухода с поста министра обороны покинул территорию Донбасса. – F) я не знаю, а вот Сашу Бородая (с 16 мая по 7 августа 2014 — председатель совмина ДНР; с 8 августа — генеральный советник, зампредсовмина ДНР Александра Захарченко. — F) я знаю — много лет.
Свинаренко: Еврей?
Белковский: Нет, к сожалению.
Свинаренко: Он еще командует там?
Белковский: Его ссадили давно. Я к нему хорошо отношусь, но он – просто забавный парень.
Свинаренко: Это он в МММ работал?
Белковский: Нет, Денис Пушилин (представитель ДНР на переговорах в Минске. — F). Но Гиркин гораздо страшнее. Он — настоящий вояка, настоящий убийца. Доктор Лектер! Поэтому его и убрали… Знаешь, я был в Донецке в конце апреля 2014. (До этого я был в там много раз, но это было всё другое.) И вот даже год назад там не было еще ничего особенно ужасного. Ну да, какие-то отморозки захватили Донецкую обладминистрацию. И мы – это была идея Ходорковского – решили туда сходить. И одним днем мы из Киева, где шел конгресс «пятой колонны», съездили в Донецк. Моя позиция была – не надо нам ходить в ОГА, ничего хорошего нас там не ждет. Но он, как мощный зэк, назло всем туда пошел. Ну, и я с ним. Мне неудобно было бы отсиживаться в гостинице, пока он там… Сначала нас встретили нормальные чуваки, которые сказали, чтоб мы шли на … Это было нормально. Я, услышав это, вздохнул с облегчением: стало быть, мы уходим.
Свинаренко: Тем более что пора обедать!
Белковский: Да. Но тут подключились более серьезные чуваки, которые догнали нас, когда мы уже уходили на … Это были какие-то местные бандиты. Они сказали: «А что вы не заходите к нам? Заходите. Давайте прям щас пойдем!» И тут я понял, что нас из этого здания больше не выпустят. Хорошо, если обменяют на что-нибудь. Или кого-нибудь. Я-то кому нужен, а Ходорковский – это да, серьезный актив… Поэтому я посоветовал МБХ как можно быстрей оттуда драпать. Что мы и сделали.
Свинаренко: Ты как консультант дал ему хороший совет, причем вовремя! То есть, когда он слушает умных людей, то у него все в порядке…
Белковский: Думаю, что с некоторых пор у него ощущение опасности обостренное.
Свинаренко: Уже он не говорит: «Да кто они такие, да меня никто не посмеет тронуть!»
Белковский: Олигархической фанаберии в нем больше нет.
Свинаренко: Русская весна-2003 закончилась, давно…
Белковский: Русскоязычная.