«Чтобы профессор взалкал её..»
29 октября, 2021 9:16 дп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Из чужого романа.
После смерти супруги профессор Молибденов зачах, соседка его по лестничной клетке, сорокопятка Царева, в девичестве Простолюдинова, стала захаживать к вдовцу, жадно пожирая взглядом его квадратные метры, набитые семейными реликвиями: фарфор, картины, канделябры, карельская береза манили ее, и она желала ими овладеть, в ее арсенале была грудь, (80Е), вполне сносный набор рук и ног, маленький животик с в меру откляченной попкой 52 размера и лицо, а это отдельная песня. У нее был чеканный профиль Екатерины Второй, татуированные брови, две бородавки, которые она считала милыми мушками и губы, губы алые, как маки. Работала она в салоне красоты мозольным оператором, много пяток и стоп довела она до совершенства.
Она готовила профессору овощи на пару, рыбные тефтельки, гладила ему постельное белье с двух сторон и заинтересованно слушала его доклады по микробиологии, в которой профессор был богом.
Вдовец делал вид, что не замечает ее заботы и держал на расстоянии похотливого работника ногтевого и пяточного сервиса.
Но однажды Царева пошла в атаку, она приготовила гуся, фаршированного кроликом, начиненным тушками перепелок, в зоб гуся она положила синюю таблеточку Виагры, чтобы профессор взалкал ее. Предусмотрительно заранее поставила камеру на родовой рояль, чтобы вдовец потом не смог отвертеться перед научной общественностью.
Когда наступило время ЧЕ и препарат должен был взбурлить кровоток жертвы и направить его вспять от головы к яйцам, ничего не случилось, профессор просто захрипел и успел только промычать: «Проста ты!» Царева так и не поняла, что он имел ввиду, ее социальное происхождение или взрыв в своем организме, не выдержавшем такого удара….
Две судьбы, как две сплетенные березки, разметала молния, поразившая весь подъезд…
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Из чужого романа.
После смерти супруги профессор Молибденов зачах, соседка его по лестничной клетке, сорокопятка Царева, в девичестве Простолюдинова, стала захаживать к вдовцу, жадно пожирая взглядом его квадратные метры, набитые семейными реликвиями: фарфор, картины, канделябры, карельская береза манили ее, и она желала ими овладеть, в ее арсенале была грудь, (80Е), вполне сносный набор рук и ног, маленький животик с в меру откляченной попкой 52 размера и лицо, а это отдельная песня. У нее был чеканный профиль Екатерины Второй, татуированные брови, две бородавки, которые она считала милыми мушками и губы, губы алые, как маки. Работала она в салоне красоты мозольным оператором, много пяток и стоп довела она до совершенства.
Она готовила профессору овощи на пару, рыбные тефтельки, гладила ему постельное белье с двух сторон и заинтересованно слушала его доклады по микробиологии, в которой профессор был богом.
Вдовец делал вид, что не замечает ее заботы и держал на расстоянии похотливого работника ногтевого и пяточного сервиса.
Но однажды Царева пошла в атаку, она приготовила гуся, фаршированного кроликом, начиненным тушками перепелок, в зоб гуся она положила синюю таблеточку Виагры, чтобы профессор взалкал ее. Предусмотрительно заранее поставила камеру на родовой рояль, чтобы вдовец потом не смог отвертеться перед научной общественностью.
Когда наступило время ЧЕ и препарат должен был взбурлить кровоток жертвы и направить его вспять от головы к яйцам, ничего не случилось, профессор просто захрипел и успел только промычать: «Проста ты!» Царева так и не поняла, что он имел ввиду, ее социальное происхождение или взрыв в своем организме, не выдержавшем такого удара….
Две судьбы, как две сплетенные березки, разметала молния, поразившая весь подъезд…