Бьют барабаны войны
21 октября, 2018 12:55 пп
Олег Утицин
Олег Утицин:
Бьют барабаны войны.
Они меня разбудили.
Армянская свадьба надвигается.
Ближний сосед сына женит.
А «сосед ближе солнца».
Вспоминаю байку сельскую, как два соседа поссорились так, что лет десять вообще друг с другом не разговаривали. И у одного из них, когда он со всей семьёй из дома куда-то на церемонию уехал, дом загорелся. Пока пейзане метались в поисках средств пожаротушения, сосед-враг молча, в одиночку весь дом потушил.
И потом с соседом опять ещё лет десять не разговаривал.
…Музыканты приехали, дуют в дудук и водку. По чуть-чуть.
— Не будет свадьбы, — думаю, выходя на веранду, и глядя, как кортеж, приехавший за женихом, пердит на горном подъёме и жжёт резину понапрасну, не поднимаясь вверх ни на сантиметр.
Высоко живём.
Зашёл поздравить.
Под гаражным навесом селяне варят мясо к вечернему пиршеству. Здесь отдельный стол для мужчин накрыт. Водку наливают, вытаскивают из из булькающего котла более или менее готовые куски, ножом отрезают понемногу для закуси. На дальнем краю стола в секу режутся.
В селе воды нет. Что за фигня? Погода ясная, ливней не было, чтобы трубу грязью селевой забило… Непонятно…
— А, — говорит мне один из соседей, — сейчас уже не помнят старых обычаев…
Зачёрпывает чашкой бульон из котла, мне протягивает:
— Горячий, осторожно. Выпей это сначала, надо же к вечеру готовиться…
Потом водки наливает мужикам по кругу:
— Вот ведь кажется совсем недавно недавно сам женился, а оказывается столько лет прошло, уже дети наши свадьбы играют… В старые времена знаешь, как было? Свадьба начинается, а во всём селе свет отключают. Знаешь зачем? Чтобы магарыч дежурным электрикам со свадьбы прислали. Потому что уважение должно быть! И этот сейчас, который наверху у водонакопителя живёт, кран прикрутил — и во всём селе воды нет. Если магарыч сейчас попросит — даже не знаю, что делать будем…
Выпили за молодых, чтобы жизнь была в селе. Новая жизнь.
Поднимаемся ещё выше, на площадку перед домом. На кухню заглянули — женщин двадцать, вытаскивая прямо из кипятка огромных кастрюль капустные листья для «долма», не устают орать друга на друга — каждая учит как правильно делать хачапур…
Потом во двор пошёл — подоспели к моменту, когда жених должен выходить из опочивальни. И опять взыграли музыканты.
Я же не местный, обычаев не знаю, поэтому приятно удивлён, что вместо жениха из опочивальни выпархивают юные прекрасные нарядные армянки. Танцуют и улыбаются так, будто что-то там такое из себя этот жених представляет невообразимое.
Э, мусчины, когда из вашей спальни девушки, танцуя, выпархивали последний раз?
Я бы из своей опочивальни столько девчонок наружу не выпустил бы…
А тут — целый сонм.
И на свадьбу не поехал бы ни на какую…
Расстроган я.
На поднятых руках танцорки красивые лотки с подарками невесте держат, кружатся вместе с ними, ничего не рассыпая, ни злата, ни серебра.
На бетонный танцпол степенно выходят старшие и хорошо упитанные родственницы жениха, тоже пляшут.
— Вартан — молодец, — рассказывает мне брат Вартана (Вартан — отец жениха), — сразу две свадьбы делает. Одну в Адлере, другую — в своём доме, здесь.
Объясняю. Жених невесту нашёл в Адлере. Там расписывались, и свадьбу играли в ресторане. Жених, по-горским обычаям, молодую в свой дом увозить должен, я помню. И Мне в ухо напоминают, чтов Главную ночь жених увёз невесту в гостиницу.
— Главное, чтобы в свою гостиницу, — оптимизирую я.
Второй день — сюда, в Абхазию, свадьба переехала.
— Не нервничаешь? — тихо спрашиваю Вартана. Он столько денег вложил в это торжество, один ремонт дома и прочие благоустройства полгода делал…
— Вчера уже перенервничал, сколько можно? — говорит.
Лицо довольное.
— Конечно, довольное лицо у него, — соседка-армянка шёпотом делится сокровенным, — наверное, на свадьбе в Адлере столько бабла на подарках молодым поднял!!!
Вспоминаю, как один тбилисский армянин, не один десяток лет живущий в Москве и во всём оставшемся мире, поведывал мне как-то, чем ереванские армяне отличаются от тбилисских, те — от московских, все вместе — от сочинско-адлерских. И добавил почему-то, что в Лос-Анжелесе ещё есть три миллиона армян. Этот факт он не прокомментировал. Задумался о чём-то. О своём, наверное…
И тогда у меня мелькнула догадка, что всех армян объединяет одно — они всегда удивляются друг-другу — насколько они разные.
…Извините, пауза в сочинении возникла, — армяне за окном бибикают. Что такое? На кладбище поехали. Уже? Свечки ушедшим родственникам ставить. Уважаю…
…А на свадьбе!… Радостно, конечно душе. Танцуют все. Парни задницы рвут в полушпагатах, пытаясь девичий платочек с полу достать
Жених в белой рубашке коршуном, крылья распустив, нарезает круги вокруг своей лебедицы…
Когда диджей запел итальянскую песню со словом ЛОВ на армянском языке, мне подумалось про армяноамериканцев…
Только Ихиш не пляшет. Или Ириш, его зовут. Р, тут произносится на английский манер — не пойми как. Обычно он танцует ногами, как Говард Дак, притоптывая по сцене, а руками, закинув голову назад, изображаает меткого Амура, который «прямо в цел всегда попадал»
kinopoisk.ru
Тамада молодец был, так стол вёл, что вовремя умел отбирать микрофон у диджея, и отдавал его селянам и селянкам. И те пели. Живыми голосами, потому что таких фонограмм на подкладку в памяти компа диджея не бывало просто…
О любви пели, я догадался сразу, о бегстве из Турции пели, не сразу догадался. Об армянских корнях своих пели…
…За нынешним утренним похмельным свадебным столом об этих корнях тоже речь зашла. Армянин Армен напомнил армянину Мисаку, что прапрадед его был Исраель по отчеству. Дебатанты начали кричать друг на друга по армянски, регулярно восклицая «Исраэль».
— Ты сколько лет здесь живёшь, — спросил меня городской родственний моего сельского соседа.
— Десять примерно…
— Армянский так и не выучил?
— Я его в армии выучил, — говорю. — В армянском языке надо знать одно слово — КУНЕМ. Всё остальное вертится вокруг этого слова… Пока кунем не говорят, значит, не совсем ссорятся…
Собеседник заржал, а я не удержался и вместо ведра воды плеснул в спорящих реплику:
— Вы что, евреи, что ли, получается?
Спор затих.
— Ну да, — негромко сказал один из спорщиков.
Тогда я предложил выпить за тамаду на свадьбе, который открывал души гостям.
— Это вчерашний тамада, он не считается, на до пить за сегодняшнего, а его ещё не выбрали, как за человека, выпить можно, и надо, а как к тамаде у меня к нему много замечаний…
— Делая замечания к тамаде, ты допускаешь много нарушений! — воскликнул не я.
— А ты не делай замечания на мои нарушения! — воскликнул его оппонент, а потом обратился ко мне — Слушай, какой богатый русский язык! Какая игра слов!!! Например, Настя — это красивое имя русской девушки. А ненастя — это плохая погода…
Выпили и за это, конечно…
Я вспоминал, как на свадьбе то один, то другой подсаживались ко мне и выпивали по стопочке за — «я тебя уважаю».
— Совсем обрусели армяне, — сказал я десятому тостирующему.
— Нет, — парировал он. — Обрусели — это, когда «ты меня уважаешь»…
Нюанс. Но многозначительный…
Потом ко мне подошёл Мисак и сказал:
— Поехали отсюда нах, в Новый Афон. Там выпьем…
— От выпивки ехать за выпивкой? — попытался уточнить я.
— Нет, — уточнил он, — там интересно, там отдыхающие туда лезут…
И показал пальцем на небо.
— В монастырь, что ли?
— Нет, зачем в монастырь? В другую, гору. В пещеру лезут… Интересно…
— Ааа… — сказал я.
На утро после свадьбы по двору бродил утомлённый жених в чёрной траурной майке.
Невеста где-то пряталась…
Олег Утицин
Олег Утицин:
Бьют барабаны войны.
Они меня разбудили.
Армянская свадьба надвигается.
Ближний сосед сына женит.
А «сосед ближе солнца».
Вспоминаю байку сельскую, как два соседа поссорились так, что лет десять вообще друг с другом не разговаривали. И у одного из них, когда он со всей семьёй из дома куда-то на церемонию уехал, дом загорелся. Пока пейзане метались в поисках средств пожаротушения, сосед-враг молча, в одиночку весь дом потушил.
И потом с соседом опять ещё лет десять не разговаривал.
…Музыканты приехали, дуют в дудук и водку. По чуть-чуть.
— Не будет свадьбы, — думаю, выходя на веранду, и глядя, как кортеж, приехавший за женихом, пердит на горном подъёме и жжёт резину понапрасну, не поднимаясь вверх ни на сантиметр.
Высоко живём.
Зашёл поздравить.
Под гаражным навесом селяне варят мясо к вечернему пиршеству. Здесь отдельный стол для мужчин накрыт. Водку наливают, вытаскивают из из булькающего котла более или менее готовые куски, ножом отрезают понемногу для закуси. На дальнем краю стола в секу режутся.
В селе воды нет. Что за фигня? Погода ясная, ливней не было, чтобы трубу грязью селевой забило… Непонятно…
— А, — говорит мне один из соседей, — сейчас уже не помнят старых обычаев…
Зачёрпывает чашкой бульон из котла, мне протягивает:
— Горячий, осторожно. Выпей это сначала, надо же к вечеру готовиться…
Потом водки наливает мужикам по кругу:
— Вот ведь кажется совсем недавно недавно сам женился, а оказывается столько лет прошло, уже дети наши свадьбы играют… В старые времена знаешь, как было? Свадьба начинается, а во всём селе свет отключают. Знаешь зачем? Чтобы магарыч дежурным электрикам со свадьбы прислали. Потому что уважение должно быть! И этот сейчас, который наверху у водонакопителя живёт, кран прикрутил — и во всём селе воды нет. Если магарыч сейчас попросит — даже не знаю, что делать будем…
Выпили за молодых, чтобы жизнь была в селе. Новая жизнь.
Поднимаемся ещё выше, на площадку перед домом. На кухню заглянули — женщин двадцать, вытаскивая прямо из кипятка огромных кастрюль капустные листья для «долма», не устают орать друга на друга — каждая учит как правильно делать хачапур…
Потом во двор пошёл — подоспели к моменту, когда жених должен выходить из опочивальни. И опять взыграли музыканты.
Я же не местный, обычаев не знаю, поэтому приятно удивлён, что вместо жениха из опочивальни выпархивают юные прекрасные нарядные армянки. Танцуют и улыбаются так, будто что-то там такое из себя этот жених представляет невообразимое.
Э, мусчины, когда из вашей спальни девушки, танцуя, выпархивали последний раз?
Я бы из своей опочивальни столько девчонок наружу не выпустил бы…
А тут — целый сонм.
И на свадьбу не поехал бы ни на какую…
Расстроган я.
На поднятых руках танцорки красивые лотки с подарками невесте держат, кружатся вместе с ними, ничего не рассыпая, ни злата, ни серебра.
На бетонный танцпол степенно выходят старшие и хорошо упитанные родственницы жениха, тоже пляшут.
— Вартан — молодец, — рассказывает мне брат Вартана (Вартан — отец жениха), — сразу две свадьбы делает. Одну в Адлере, другую — в своём доме, здесь.
Объясняю. Жених невесту нашёл в Адлере. Там расписывались, и свадьбу играли в ресторане. Жених, по-горским обычаям, молодую в свой дом увозить должен, я помню. И Мне в ухо напоминают, чтов Главную ночь жених увёз невесту в гостиницу.
— Главное, чтобы в свою гостиницу, — оптимизирую я.
Второй день — сюда, в Абхазию, свадьба переехала.
— Не нервничаешь? — тихо спрашиваю Вартана. Он столько денег вложил в это торжество, один ремонт дома и прочие благоустройства полгода делал…
— Вчера уже перенервничал, сколько можно? — говорит.
Лицо довольное.
— Конечно, довольное лицо у него, — соседка-армянка шёпотом делится сокровенным, — наверное, на свадьбе в Адлере столько бабла на подарках молодым поднял!!!
Вспоминаю, как один тбилисский армянин, не один десяток лет живущий в Москве и во всём оставшемся мире, поведывал мне как-то, чем ереванские армяне отличаются от тбилисских, те — от московских, все вместе — от сочинско-адлерских. И добавил почему-то, что в Лос-Анжелесе ещё есть три миллиона армян. Этот факт он не прокомментировал. Задумался о чём-то. О своём, наверное…
И тогда у меня мелькнула догадка, что всех армян объединяет одно — они всегда удивляются друг-другу — насколько они разные.
…Извините, пауза в сочинении возникла, — армяне за окном бибикают. Что такое? На кладбище поехали. Уже? Свечки ушедшим родственникам ставить. Уважаю…
…А на свадьбе!… Радостно, конечно душе. Танцуют все. Парни задницы рвут в полушпагатах, пытаясь девичий платочек с полу достать
Жених в белой рубашке коршуном, крылья распустив, нарезает круги вокруг своей лебедицы…
Когда диджей запел итальянскую песню со словом ЛОВ на армянском языке, мне подумалось про армяноамериканцев…
Только Ихиш не пляшет. Или Ириш, его зовут. Р, тут произносится на английский манер — не пойми как. Обычно он танцует ногами, как Говард Дак, притоптывая по сцене, а руками, закинув голову назад, изображаает меткого Амура, который «прямо в цел всегда попадал»
kinopoisk.ru
Тамада молодец был, так стол вёл, что вовремя умел отбирать микрофон у диджея, и отдавал его селянам и селянкам. И те пели. Живыми голосами, потому что таких фонограмм на подкладку в памяти компа диджея не бывало просто…
О любви пели, я догадался сразу, о бегстве из Турции пели, не сразу догадался. Об армянских корнях своих пели…
…За нынешним утренним похмельным свадебным столом об этих корнях тоже речь зашла. Армянин Армен напомнил армянину Мисаку, что прапрадед его был Исраель по отчеству. Дебатанты начали кричать друг на друга по армянски, регулярно восклицая «Исраэль».
— Ты сколько лет здесь живёшь, — спросил меня городской родственний моего сельского соседа.
— Десять примерно…
— Армянский так и не выучил?
— Я его в армии выучил, — говорю. — В армянском языке надо знать одно слово — КУНЕМ. Всё остальное вертится вокруг этого слова… Пока кунем не говорят, значит, не совсем ссорятся…
Собеседник заржал, а я не удержался и вместо ведра воды плеснул в спорящих реплику:
— Вы что, евреи, что ли, получается?
Спор затих.
— Ну да, — негромко сказал один из спорщиков.
Тогда я предложил выпить за тамаду на свадьбе, который открывал души гостям.
— Это вчерашний тамада, он не считается, на до пить за сегодняшнего, а его ещё не выбрали, как за человека, выпить можно, и надо, а как к тамаде у меня к нему много замечаний…
— Делая замечания к тамаде, ты допускаешь много нарушений! — воскликнул не я.
— А ты не делай замечания на мои нарушения! — воскликнул его оппонент, а потом обратился ко мне — Слушай, какой богатый русский язык! Какая игра слов!!! Например, Настя — это красивое имя русской девушки. А ненастя — это плохая погода…
Выпили и за это, конечно…
Я вспоминал, как на свадьбе то один, то другой подсаживались ко мне и выпивали по стопочке за — «я тебя уважаю».
— Совсем обрусели армяне, — сказал я десятому тостирующему.
— Нет, — парировал он. — Обрусели — это, когда «ты меня уважаешь»…
Нюанс. Но многозначительный…
Потом ко мне подошёл Мисак и сказал:
— Поехали отсюда нах, в Новый Афон. Там выпьем…
— От выпивки ехать за выпивкой? — попытался уточнить я.
— Нет, — уточнил он, — там интересно, там отдыхающие туда лезут…
И показал пальцем на небо.
— В монастырь, что ли?
— Нет, зачем в монастырь? В другую, гору. В пещеру лезут… Интересно…
— Ааа… — сказал я.
На утро после свадьбы по двору бродил утомлённый жених в чёрной траурной майке.
Невеста где-то пряталась…