Булыжник уступил место телефону
18 августа, 2021 5:07 пп
Мэйдэй
Лев Симкин:
Путч глазами чиновника (продолжение, ранее)
Перечитал написанное и понял, что у читателя мог возникнуть вопрос, а почему, собственно, при виде защищавших Белый дом представителей нарождающейся буржуазии — кооператоров, персонажи моего рассказа не пожелали с ними смешиваться. Вместо ответа сошлюсь на малозначительный эпизод, случившийся в столовой городской прокуратуры в тот же день, но чуть раньше, в обеденное время. Два буфетчика или повара, не знаю точно, словом, молодые ребята, стоявшие на раздаче, после того, как схлынула голодная толпа прокуроров, демонстративно сняли белые халаты и гордо объявили, что отправляются на защиту Белого дома. Обедавшие индифферентно наблюдали за этой сценой, никто их не останавливал.
Среди прокуроров были люди разных воззрений — те, кто постарше, сочувствовали путчистам, среди молодых многие были на стороне Ельцина. Но увиденное вызвало у всех неприятный осадок. Здесь было нечто вроде классовой розни. И не в том дело, что обедавшие принадлежали к высокому сословию, а обслуживающий персонал — к низкому. В известном смысле, дело обстояло с точностью до наоборот. В то время среди московских чиновников, как ни трудно в это поверить, преобладали люди небогатые и честные, тогда как работники общепита в те годы не всегда отличались названными качествами.
Между прочим, один из свидетелей этой сцены спустя несколько дней проводил обыск у поверженного первого секретаря московского горкома КПСС и был обескуражен скромностью обстановки градоначальника, особенно наличием телевизора марки “Рубин”, причем не цветного, а черно-белого. Правда, глава столичной партийной организации к тому моменту собственно градоначальником уже не был, перестройка выдвинула на этот пост мэра-демократа, и тем не менее…
Не подумайте, что автор хочет сказать что-то плохое о толпе у Белого дома, это была, как справедливо писали в газетах конца августа, прекрасная толпа. Просто я пытаюсь объяснить мотивы действий, а точнее бездействия определенного сорта людей, вот и все.
Еще, пожалуй, следует пояснить, какую такую закулису я имел в виду, говоря о тайных контактах белодомовцев. В те дни у демократического начальства шла своя секретная жизнь. Булыжник — орудие другого революционного класса — уступил место телефону. Отнюдь не только мои знакомцы, все без исключения главные персонажи той истории потом не раз вспоминали, как звонили местным начальникам и уговаривали переметнуться на другую сторону. И, представьте, большинство дало себя уговорить, совсем мало кто поддержал ГКЧП.
Больше того, Ельцин и его соратники в течение всех трех дней путча то и дело лично созванивались с самими членами ГКЧП, включая председателя КГБ, причем по свидетельству людей, присутствовавших при разговорах, по тону вовсе не враждебных. Можно предположить, что они легко понимали друг друга — не будучи одной крови, и те, и другие, в общем-то принадлежали к одному кругу. Правда, одновременно, приступили к реализации фантастического сценария — по примеру польского и чехословацкого правительств времен Второй мировой войны, нашедших приют в Лондоне, сформировали «правительство в изгнании», готовое в случае чего поднять народ против коммунистов. В это самое правительство Ельцин назначил трех верных людей и тайно отправил на Урал — в свою бывшую вотчину, в бункер, выстроенный в свое время для защиты местного начальства от американской атомной бомбы.
Телефонные разговоры непримиримых врагов привели московского мэра-демократа Гавриила Попова к выводу, что победе над путчистами мы обязаны не только «действиям масс, но и сложным и тонким переговорам Ельцина с армией и безопасностью, с местными аппаратчиками» (лексика первоисточника сохранена). Вероятно, он оценил дипломатическое искусство первого российского президента никак не ниже «действий масс» и потому на митинге в честь нашей победы без обиняков предложил присвоить Ельцину звание Героя Советского Союза. Смелое предложение так и не было реализовано, то ли не успели, то ли еще что.
Кстати, было бы ошибкой считать, что чиновников вовсе не было на баррикадах. Больше того, открою, что тем же вечером вокруг Белого дома бродила группа судей одного из московских судов во главе с председателем, уважаемым юристом и горячим сторонником судейской независимости, обещанной демократической властью. Этот достойный человек давно в отставке, так что теперь об этом можно рассказать.
Продолжение следует (если вам, конечно, еще не надоело).
Мэйдэй
Лев Симкин:
Путч глазами чиновника (продолжение, ранее)
Перечитал написанное и понял, что у читателя мог возникнуть вопрос, а почему, собственно, при виде защищавших Белый дом представителей нарождающейся буржуазии — кооператоров, персонажи моего рассказа не пожелали с ними смешиваться. Вместо ответа сошлюсь на малозначительный эпизод, случившийся в столовой городской прокуратуры в тот же день, но чуть раньше, в обеденное время. Два буфетчика или повара, не знаю точно, словом, молодые ребята, стоявшие на раздаче, после того, как схлынула голодная толпа прокуроров, демонстративно сняли белые халаты и гордо объявили, что отправляются на защиту Белого дома. Обедавшие индифферентно наблюдали за этой сценой, никто их не останавливал.
Среди прокуроров были люди разных воззрений — те, кто постарше, сочувствовали путчистам, среди молодых многие были на стороне Ельцина. Но увиденное вызвало у всех неприятный осадок. Здесь было нечто вроде классовой розни. И не в том дело, что обедавшие принадлежали к высокому сословию, а обслуживающий персонал — к низкому. В известном смысле, дело обстояло с точностью до наоборот. В то время среди московских чиновников, как ни трудно в это поверить, преобладали люди небогатые и честные, тогда как работники общепита в те годы не всегда отличались названными качествами.
Между прочим, один из свидетелей этой сцены спустя несколько дней проводил обыск у поверженного первого секретаря московского горкома КПСС и был обескуражен скромностью обстановки градоначальника, особенно наличием телевизора марки “Рубин”, причем не цветного, а черно-белого. Правда, глава столичной партийной организации к тому моменту собственно градоначальником уже не был, перестройка выдвинула на этот пост мэра-демократа, и тем не менее…
Не подумайте, что автор хочет сказать что-то плохое о толпе у Белого дома, это была, как справедливо писали в газетах конца августа, прекрасная толпа. Просто я пытаюсь объяснить мотивы действий, а точнее бездействия определенного сорта людей, вот и все.
Еще, пожалуй, следует пояснить, какую такую закулису я имел в виду, говоря о тайных контактах белодомовцев. В те дни у демократического начальства шла своя секретная жизнь. Булыжник — орудие другого революционного класса — уступил место телефону. Отнюдь не только мои знакомцы, все без исключения главные персонажи той истории потом не раз вспоминали, как звонили местным начальникам и уговаривали переметнуться на другую сторону. И, представьте, большинство дало себя уговорить, совсем мало кто поддержал ГКЧП.
Больше того, Ельцин и его соратники в течение всех трех дней путча то и дело лично созванивались с самими членами ГКЧП, включая председателя КГБ, причем по свидетельству людей, присутствовавших при разговорах, по тону вовсе не враждебных. Можно предположить, что они легко понимали друг друга — не будучи одной крови, и те, и другие, в общем-то принадлежали к одному кругу. Правда, одновременно, приступили к реализации фантастического сценария — по примеру польского и чехословацкого правительств времен Второй мировой войны, нашедших приют в Лондоне, сформировали «правительство в изгнании», готовое в случае чего поднять народ против коммунистов. В это самое правительство Ельцин назначил трех верных людей и тайно отправил на Урал — в свою бывшую вотчину, в бункер, выстроенный в свое время для защиты местного начальства от американской атомной бомбы.
Телефонные разговоры непримиримых врагов привели московского мэра-демократа Гавриила Попова к выводу, что победе над путчистами мы обязаны не только «действиям масс, но и сложным и тонким переговорам Ельцина с армией и безопасностью, с местными аппаратчиками» (лексика первоисточника сохранена). Вероятно, он оценил дипломатическое искусство первого российского президента никак не ниже «действий масс» и потому на митинге в честь нашей победы без обиняков предложил присвоить Ельцину звание Героя Советского Союза. Смелое предложение так и не было реализовано, то ли не успели, то ли еще что.
Кстати, было бы ошибкой считать, что чиновников вовсе не было на баррикадах. Больше того, открою, что тем же вечером вокруг Белого дома бродила группа судей одного из московских судов во главе с председателем, уважаемым юристом и горячим сторонником судейской независимости, обещанной демократической властью. Этот достойный человек давно в отставке, так что теперь об этом можно рассказать.
Продолжение следует (если вам, конечно, еще не надоело).