Без права на защиту
28 мая, 2019 2:27 пп
Наталия Верхова
Дневник Наталии Верховой
ПЕРВЫЙ БЛИН ИЛИ СУД БЕЗ ОБВИНЯЕМЫХ
Крепкие стены СИЗО надёжно защищают меня от холода, голода и разврата. И, как выяснилось, от участия в судебном процессе.
Что у нас творилось на этапе следствия, я писала в течение полутора лет. И вот, преодолев прокуратуру (о прокурорских чудесах — публикация “Кого защищает прокуратура”), дело поступило в суд. Было назначено предварительное слушание.
Нарушения часто сопровождают работу правоохранительной системы, поэтому мы бы даже удивились, если бы всё вдруг пошло по закону. Итак, первый судебный пакет нарушений:
- Нарушение территориальной подсудности.
Смотрим УПК РФ ст.32 п.2: “Если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления”.
Нам вменяется период преступления до 22.08.2017. В 2017-м году Кооператив работал по адресу: Санкт-Петербург, ул. Садовая, 92. Это юрисдикции ОКТЯБРЬСКОГО суда СПб. Закон написан очень однозначно. Изменения территориальной подсудности без согласия обвиняемых не допускается. И, согласно ст. 228 УПК РФ, первое, что должен сделать судья по поступившему уголовному делу — выяснить, подсудны ли уголовные дела данному суду. Почему дело оказалось в НЕВСКОМ суде, можно только гадать: то ли судья не выяснил подсудность, то ли не захотел выяснить, то ли выяснил, но не смог противостоять давлению Генеральной прокуратуры. Вариантов много, но пока это лишь догадки.
- Обвиняемые не были уведомлены в срок о дате заседания.
УПК РФ ст. 234 п. 2: “Уведомление о вызове сторон в судебное заседание должно быть направлено не менее чем за трое суток до дня проведения предварительного слушания”. Нас уведомили за двое суток. Это называется “ограничение права на защиту”. О равноправии и состязательности сторон скажу в следующем пункте.
- Заседание было назначено в режиме видеоконференции, что вообще нонсенс. УПК РФ ст. 240 говорит о такой возможности только для свидетеля и потерпевшего. В режиме видеоконференции у обвиняемых возможность защищаться существенно сокращается: как заявлять ходатайства и приобщать документы к делу — не очень понятно. Такая форма “равноправия и состязательности сторон” нам ещё не встречалась.
- Обвинительное заключение не соответствует требованиям УПК.
Все полтора года, проведённые в СИЗО, было интересно — как же можно обосновать обвинение? Интересно, что 29.04.2019 дело было ещё у следователя, о чём говорит официальный ответ на запрос пайщиков. И 29.04.2019 обвинительное заключение подписано прокурором. То есть 139 томов прокурора не особо интересовали — что принесли, то он и подписал.
Итак, обвинительное заключение, согласно УПК РФ, должно содержать: существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела (УПК РФ ст.220 ч.1 п.3), перечень доказательств, подтверждающих обвинение, их краткое содержание (УПК РФ ст.220 ч.1 п.5).
Так вот, ничего этого в обвинении нет! Уже писала, как изготавливаются обвинения (“Обвинение как форма отрицания Конституции” 20.07.2018). Только общие слова, без конкретики, применимые к ЛЮБОМУ работающему человеку: “С преступным умыслом совершал преступные действия в составе преступной группы”. 🙂 Чем при этом отличаются преступные действия от выполнения должностных инструкций — неясно. В обвинении об этом ничего нет. В качестве доказательств “преступной деятельности” приводятся выдержки из показаний пайщиков: “услышал о кооперативе, пришёл, вступил, внёс деньги”. Но это доказательства того, что люди были пайщиками кооператива — доказательства, подтвержденные соответствующими документами. На этом конкретика в обвинительном заключении заканчивается.
- В суде — не то дело, с которым мы знакомились. Те документы, что нам приносили, вообще по закону уголовным делом не являются: не прошиты, не заверены и т.д. А вот в суде — дело в жестких обложках, и что там внутри — нам неведомо.
Нарушений значительно больше, но уже и этого достаточно, чтобы назначенное заседание не состоялось.
- Видеосвязь с московским изолятором не была установлена, ВИДЕОКОНФЕРЕНЦИЯ ОТМЕНИЛАСЬ. А суд состоялся — правда, без двух обвиняемых!! Ну правда, если подсудимые чем-то недовольны, то проще, конечно, обойтись без них. Никто мешать не будет!
По итогам состоявшегося заседания НЕВСКОГО районного суда— два постановления.
- О рассмотрении вопроса по мере пресечения в отсутствие обвиняемых.
Прокурор посчитал это возможным на основании части 13 и 14 ст. 109 УПК РФ.
- О назначении предварительного слушания.
РАССМАТРИВАЛИ ВОПРОС О ДАЛЬНЕЙШЕЙ МЕРЕ ПРЕСЕЧЕНИЯ. И тут прокурор “внезапно забыл” положение УПК РФ. Прокурорское обоснование необходимости дальнейшего содержания под стражей блистательно: “Необходимо оставить без изменения, так как указанные меры были избраны с учетом данных о личности каждого из обвиняемых и тяжести инкриминируемого преступления”. То есть — если кто-то когда-то арестовал, негоже и менять?!
Ну и стандартно: суд не находит оснований для изменения меры пресечения. В соответствии со статьей 255 ч.2 УПК РФ содержание под стражей продлили на 6 МЕСЯЦЕВ (!) до 7 ноября 2019 года (от даты поступления дела в суд). И абсолютно неважной оказалась невозможность обвиняемых себя защищать.
Последние дни часто слышу по ситуации с судом слова “не может быть”. Но во всём, что касается правоохранительной системы, эти слова надо употреблять очень осторожно. Когда ситуация доходит до абсурда, она страшна, но и смешна одновременно. Как в анекдоте:
— Дорогой, ты меня не понял.
— Да я и не собирался.
Апелляцию написала. Практика показывает полную бесполезность этого дела, но это не повод опускать руки.
Предварительное слушание назначено на 29 мая 2019. До этого нас доставят в Петербург, где мы опять будем: парни — в СИЗО-6, девушки — в СИЗО-5 Санкт-Петербурга.
Следите за новостями.
Берегите себя.
Наталия Верхова
Дневник Наталии Верховой
ПЕРВЫЙ БЛИН ИЛИ СУД БЕЗ ОБВИНЯЕМЫХ
Крепкие стены СИЗО надёжно защищают меня от холода, голода и разврата. И, как выяснилось, от участия в судебном процессе.
Что у нас творилось на этапе следствия, я писала в течение полутора лет. И вот, преодолев прокуратуру (о прокурорских чудесах — публикация “Кого защищает прокуратура”), дело поступило в суд. Было назначено предварительное слушание.
Нарушения часто сопровождают работу правоохранительной системы, поэтому мы бы даже удивились, если бы всё вдруг пошло по закону. Итак, первый судебный пакет нарушений:
- Нарушение территориальной подсудности.
Смотрим УПК РФ ст.32 п.2: “Если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в месте, на которое распространяется юрисдикция другого суда, то данное уголовное дело подсудно суду по месту окончания преступления”.
Нам вменяется период преступления до 22.08.2017. В 2017-м году Кооператив работал по адресу: Санкт-Петербург, ул. Садовая, 92. Это юрисдикции ОКТЯБРЬСКОГО суда СПб. Закон написан очень однозначно. Изменения территориальной подсудности без согласия обвиняемых не допускается. И, согласно ст. 228 УПК РФ, первое, что должен сделать судья по поступившему уголовному делу — выяснить, подсудны ли уголовные дела данному суду. Почему дело оказалось в НЕВСКОМ суде, можно только гадать: то ли судья не выяснил подсудность, то ли не захотел выяснить, то ли выяснил, но не смог противостоять давлению Генеральной прокуратуры. Вариантов много, но пока это лишь догадки.
- Обвиняемые не были уведомлены в срок о дате заседания.
УПК РФ ст. 234 п. 2: “Уведомление о вызове сторон в судебное заседание должно быть направлено не менее чем за трое суток до дня проведения предварительного слушания”. Нас уведомили за двое суток. Это называется “ограничение права на защиту”. О равноправии и состязательности сторон скажу в следующем пункте.
- Заседание было назначено в режиме видеоконференции, что вообще нонсенс. УПК РФ ст. 240 говорит о такой возможности только для свидетеля и потерпевшего. В режиме видеоконференции у обвиняемых возможность защищаться существенно сокращается: как заявлять ходатайства и приобщать документы к делу — не очень понятно. Такая форма “равноправия и состязательности сторон” нам ещё не встречалась.
- Обвинительное заключение не соответствует требованиям УПК.
Все полтора года, проведённые в СИЗО, было интересно — как же можно обосновать обвинение? Интересно, что 29.04.2019 дело было ещё у следователя, о чём говорит официальный ответ на запрос пайщиков. И 29.04.2019 обвинительное заключение подписано прокурором. То есть 139 томов прокурора не особо интересовали — что принесли, то он и подписал.
Итак, обвинительное заключение, согласно УПК РФ, должно содержать: существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела (УПК РФ ст.220 ч.1 п.3), перечень доказательств, подтверждающих обвинение, их краткое содержание (УПК РФ ст.220 ч.1 п.5).
Так вот, ничего этого в обвинении нет! Уже писала, как изготавливаются обвинения (“Обвинение как форма отрицания Конституции” 20.07.2018). Только общие слова, без конкретики, применимые к ЛЮБОМУ работающему человеку: “С преступным умыслом совершал преступные действия в составе преступной группы”. 🙂 Чем при этом отличаются преступные действия от выполнения должностных инструкций — неясно. В обвинении об этом ничего нет. В качестве доказательств “преступной деятельности” приводятся выдержки из показаний пайщиков: “услышал о кооперативе, пришёл, вступил, внёс деньги”. Но это доказательства того, что люди были пайщиками кооператива — доказательства, подтвержденные соответствующими документами. На этом конкретика в обвинительном заключении заканчивается.
- В суде — не то дело, с которым мы знакомились. Те документы, что нам приносили, вообще по закону уголовным делом не являются: не прошиты, не заверены и т.д. А вот в суде — дело в жестких обложках, и что там внутри — нам неведомо.
Нарушений значительно больше, но уже и этого достаточно, чтобы назначенное заседание не состоялось.
- Видеосвязь с московским изолятором не была установлена, ВИДЕОКОНФЕРЕНЦИЯ ОТМЕНИЛАСЬ. А суд состоялся — правда, без двух обвиняемых!! Ну правда, если подсудимые чем-то недовольны, то проще, конечно, обойтись без них. Никто мешать не будет!
По итогам состоявшегося заседания НЕВСКОГО районного суда— два постановления.
- О рассмотрении вопроса по мере пресечения в отсутствие обвиняемых.
Прокурор посчитал это возможным на основании части 13 и 14 ст. 109 УПК РФ.
- О назначении предварительного слушания.
РАССМАТРИВАЛИ ВОПРОС О ДАЛЬНЕЙШЕЙ МЕРЕ ПРЕСЕЧЕНИЯ. И тут прокурор “внезапно забыл” положение УПК РФ. Прокурорское обоснование необходимости дальнейшего содержания под стражей блистательно: “Необходимо оставить без изменения, так как указанные меры были избраны с учетом данных о личности каждого из обвиняемых и тяжести инкриминируемого преступления”. То есть — если кто-то когда-то арестовал, негоже и менять?!
Ну и стандартно: суд не находит оснований для изменения меры пресечения. В соответствии со статьей 255 ч.2 УПК РФ содержание под стражей продлили на 6 МЕСЯЦЕВ (!) до 7 ноября 2019 года (от даты поступления дела в суд). И абсолютно неважной оказалась невозможность обвиняемых себя защищать.
Последние дни часто слышу по ситуации с судом слова “не может быть”. Но во всём, что касается правоохранительной системы, эти слова надо употреблять очень осторожно. Когда ситуация доходит до абсурда, она страшна, но и смешна одновременно. Как в анекдоте:
— Дорогой, ты меня не понял.
— Да я и не собирался.
Апелляцию написала. Практика показывает полную бесполезность этого дела, но это не повод опускать руки.
Предварительное слушание назначено на 29 мая 2019. До этого нас доставят в Петербург, где мы опять будем: парни — в СИЗО-6, девушки — в СИЗО-5 Санкт-Петербурга.
Следите за новостями.
Берегите себя.