Беседы с Сергеем Любимовым. Часть 2. Почему прососали дефолт-98?
18 августа, 2018 7:34 пп
Олег Утицин
Олег Утицин:
…»Кризис» — это слово такое волшебное, пароль, если хотите, чтобы денег людям не платить.
Так мне однажды объяснил мой приятель — гоп-стоп менеджер про дефолты.
И ещё помню, как Миша Рогожников, первый главный редактор «Эксперта» рассказывал про финансовые потоки, которые со всех сторон ручейками вливаются в одну большую финансовую реку, и успешном бизнесмену надо быть к ней поближе, проковыривая от этой реки, маленькие канальчики в сторону себя.
Что одна точка зрения, что другая привели меня к мысли, что никаких дефолтов не бывает, просто деньги уплывают куда-то. Но не бывает же так, чтобы они взяли и совсем исчезли?
Если исчезли — значит их у нас кто-то спи… то есть, присоединил к большому финансовому потоку, к которому хрен докопаешься…
А чтобы этого не случилось, на стражу поставлены финансовые аналитики, экономисты и прочие гадалки и ведьмы в пятом поколении.
И вот сидим мы с Серёжей Любимовым в неработающем пляжном кафе на берегу Чёрного моря. Море — свинцовое. Облака — серые. Вокруг нас пальмы зелёные цветут. А мы выпиваем, курим… В Абхазии можно курить… Наслаждаемся природой и воспоминаниями.
Продолжаем обсуждать животрепещущее. С Путиным только что разобрались То есть, если некоторые считают, что все проблемы в нынешней России только из-за него одного, ошибаются. Он не один. Их много. И даже больше, чем можно себе представить подробности здесь.
Их много, а нас всего трое — Серёжа Любимов, я и кризис.
И, вспоминая о былом, я вдруг ляпнул:
— А всё таки мне интересно, как это Ъ и «Эксперт» с их мощными аналитико-экономическими аппаратами дефолт 1998 года прососали?
— Да, — встрепенулся Сергей. — Мне вот тоже интересно, как это случилось?
…При подготовке этого текста я потрудился обратиться с таким вопросом к людям из этих аппаратов. Называть себя они не захотели — на нервах же все — кризис, а курить в Москве нельзя.
Но сказали вот что:
Про «Эксперт»:
«Да некому было заниматься, вот и сидели в ГКО до последнего.
— Темой некому было заниматься в редакции? А Лысова, а мощные экономические умы?..
— Лысова маленькая еще была. Шмаров, я думаю, считал, что Авен свистнет. Остальные чем-то заняты были. Доходность по ГКО была очень высокая, зарабатывали на них много. Было ясно, что обвалится, но когда — не знал никто, кроме тех, кто это потом и сделал. Часть денег Эксперт вывел незадолго до краха. Но немного. Остальное потом через того же Авена вытаскивали..
Про Ъ:
«Оттуда к тому моменту люди из отдела бизнеса и финансов в большинстве своём ушли в «Русский Телеграф». Мы в Телеграфе писали много чего, а про них (Ъ) особо не интересовались, Вардуль стал там.
— А в Телеграфе вы поймали дефолт или тоже неожиданностью стало?
— Так, чтобы за пару дней нас предупредили — нет конечно, но про проблемы с гособлигациями конечно писали
— Из-за чего такой просёр случился? Именно дня не могли назвать? Или тщательно всё готовилось? Дело в том, что буквально через пару дней после дефолта мне ушлые ребята с лицами из КГБ предложили прорекламировать их услуги по возврату убытков от дефолта за полцены)))
— Утечек не было вроде, но вот Столичный банк с серьезными клиентами рассчитался налом практически сразу, а так близко угадать вроде никто не угадал.. Помню все не очень хорошо
Ещё про «Эксперт»:
— А я скажу, что всё гораздо проще. Тогда рубль был сильно переоценён, поэтому неплатежи и дефолт. А потом вместо 6 рублей сразу 24 и все встало на свои места. Олег, эта история — малозначимый эпизод. Не интересно ни вспоминать, ни обсуждать. Столичный, Смоленский — свалка истории…»
И вот что сказал по этому поводу Любимов:
— Ни хера себе малозначимый эпизод! — сказал Любимов. — Но пока честно. А вот пацанам с лицами из КГБ я не верю — порожняк гнали скорее всего.
— Нет, я к ним ездил, — сказал я ему, — они мне показывали кое-чего — куда из каких банков было выведено, объясняли механизмы возврата… То есть, были люди, которые были в курсе. А ты сам-то, Серёжа, дефолт не прососал? Почему это случилось?
— Общие причины — некомпетентность, несогласованность действий и отсутствие учета того, что мы уже достаточно сильно были интегрированы в мировые финансовые рынки.
Началось наверное с того, что ЦБ зафиксировал очень узкий для того времени и излишне оптимистичный коридор для изменения курса рубль-доллар, по моему до 6.5 рублей за бакс. В то время, как инфляция всё ещё была очень велика. Это, в частности, приводило к искусственному обесценению доллара на внутреннем рынке и очень высокой валютной доходности на рынке ГКО.
Чтобы снизить эту доходность за счет привлечения капитала на рынки, ЦБ сначала хеджировал валютные риски инвесторов, в основном нерезидентов, а потом плавно скинул с себя этот хедж и переключил его на крупные российские банки.
«Дубинин зуб давал»
…Поэтому Дубинину было крайне сложно — полагаю, он зуб давал, что коридор удержит,— расширить этот коридор. Тогда наши банки потеряли бы колоссальные деньги.
Но задача снижения доходности по ГКО решалась очень медленно. В том числе и из-за кризиса второй половины 1997-го года в Юго-Восточной Азии. Понятно, что что этот кризис автоматически увеличил риски и на Россию, как один из развивающихся рынков.
Но оптимизма было очень много. Например, почти все в конце лета — начале осени 1997-го года ждали бурного роста российского фондового рынка, и так изрядно подросшего за последние годы. Причины этого и тогда и сейчас мне были совершенно непонятны, но консолидация позитивных ожиданий была изумительной.
Аналитики «Коммерсанта» выступили в лучшем виде — 25 октября 1997-го года был локальный всплеск на рынке акций, и на следующий день газета «Коммерсант» вышла со статьей на первой полосе — «Октябрьский переворот на фондовом рынке». В которой говорилось о начале ожидаемой фазы бурного роста.
И действительно, в этот же день (или на следующий — точно не помню) фондовый рынок был наполовину убит. Голубые фишки падали внутри дня до половины от текущих котировок, а акции второго и третьего эшелона практически полностью перешли в неликвид на долгие годы.
Голубые фишки потом немного отыграли вверх, но всё равно это ударило и по капитализации инвесторов, и подтвердило рискованность вложений в ГКО. Это конечно играло не в сторону снижения их доходности, хотя она была уже относительно низка — порядка 30 %.
Но на ГКО все же царило еще относительное спокойствие — было неясно, как из этой ситуации выбираться, но о дефолте никто практически не думал — или думали с той же интенсивностью, как и при возникновении этого инструмента.
Дальше — хуже.
Стали повышаться доходности по еврооблигациям, это зона ответственности минфина.Банки теряли на них деньги, но минфин старался поглубже загнать их в эти активы, пытаясь избежать паники и на этом рынке.
Я понимаю, что Задорнов — министр Финансов, обращался и к Дубинину и к Алексашенко за поддержкой, но был послан, мол у самих проблем хватает.
Однако, поддержка ГКО — это была зона ответственности ЦБ, а размещал их Минфин. Размещение шло по рыночной цене через аукционы, которые помогали рефинансировать и гасить предыдущие выпуски.
Рынок регулировался во многом тем же ЦБ за счет огромного портфеля подконтрольного ему Сбербанка. Но где то в начале весны Задорнов взбрыкнул — ему не понравилась ставка размещения в районе 30-40 % в зависимости от длины выпуска. Задоров сказал, что мол и минфин не готов занимать по таким высоким ставкам, тем более при фиксированном курсе. Ибо откуда-то надо брать колоссальные деньги на погашение.
В общем, Алексашенко поругался с Задорновым — один не давал денег на поддержку зарубежных долгов, другой не хотел размещаться под высокую ставку на внутренних. Легкая тревога появилась, правда не у журналистов, но в целом все продолжали спать спокойно
В июне ситуация очень серьезно обострилась
Доходности опять стали зашкаливать за сто процентов. Интервенциями их пытались гасить, но безуспешно. Рынок стал терять ликвидность — банки не могли выскочить из ГКО без огромных убытков. Соответственно и банки стали терять ликвидность, ибо по уши сидели в ГКО и внешних долгах, к тому же на них давили форвардные сделки по гарантиям курса доллара нерезидентам.
В самом же правительстве кроме финансового блока было всё достаточно спокойно. По крайней мере в августе практически все, включая Дубинина, ушли в заслуженный отпуск. Потом, в пятницу или субботу уже перед понедельником 18-го августа их срочно вызывали на расширенное заседание. Сразу после которого, насколько я помню, или непосредственно перед ним, Ельцин опять очень удачно поклялся, что никакого дефолта не будет.
Тогда уже большинству стало ясно, что дефолт неизбежен. Сцену с получением первого транша помощи от МВФ и его таинственным исчезновением, без захода на российские счета ЦБ я опускаю.
Почему просрали финансовые аналитики — надо спрашивать у них. Наверное потому, что такие аналитики. Знаю, что как минимум один серьезный человек ходил к Кириенко — тогдашнему премьеру, пытаясь убедить его, что позиция Задорнова до добра не доведет.
Но Кириенко сказал — это мой министр финансов и я ему доверяю.
Помню, как в начале мая мы встретились с тем человеком на подходе к месту одной тусовки, и вместо приветствия он мне сказал: «Ну что, думаю в середине июня всё накроется». Не уточняя, о чем речь. На что я ответил — обязательно накроется, но вряд ли в июне — думаю, ближе к концу августа.
Мы немного поторговались, он согласился на конец июня, ибо лучше представлял дела в банковском секторе, я уступил до начала августа, но в точных сроках не сошлись…
Такие дела…
Да, и если бы я своевременно не закрыл львиную часть пакетов, не уверен, что я был бы жив. Деньги были большие, а времена достаточно суровые.
— Вот смешно, — думал я, — я в те суровые времена ушёл из «Эксперта» замом главного редактора в журнал «Армия». Оказалось, что журнал был нужен одному из генералов МВД, чтобы помыть свои деньги, которых у него было много.
… Мы с Серёгой поглядывали на море, курили и каждый думал о своём — как не прососать дефолт предстоящий.
Но об этом в следующий раз…
Олег Утицин
Олег Утицин:
…»Кризис» — это слово такое волшебное, пароль, если хотите, чтобы денег людям не платить.
Так мне однажды объяснил мой приятель — гоп-стоп менеджер про дефолты.
И ещё помню, как Миша Рогожников, первый главный редактор «Эксперта» рассказывал про финансовые потоки, которые со всех сторон ручейками вливаются в одну большую финансовую реку, и успешном бизнесмену надо быть к ней поближе, проковыривая от этой реки, маленькие канальчики в сторону себя.
Что одна точка зрения, что другая привели меня к мысли, что никаких дефолтов не бывает, просто деньги уплывают куда-то. Но не бывает же так, чтобы они взяли и совсем исчезли?
Если исчезли — значит их у нас кто-то спи… то есть, присоединил к большому финансовому потоку, к которому хрен докопаешься…
А чтобы этого не случилось, на стражу поставлены финансовые аналитики, экономисты и прочие гадалки и ведьмы в пятом поколении.
И вот сидим мы с Серёжей Любимовым в неработающем пляжном кафе на берегу Чёрного моря. Море — свинцовое. Облака — серые. Вокруг нас пальмы зелёные цветут. А мы выпиваем, курим… В Абхазии можно курить… Наслаждаемся природой и воспоминаниями.
Продолжаем обсуждать животрепещущее. С Путиным только что разобрались То есть, если некоторые считают, что все проблемы в нынешней России только из-за него одного, ошибаются. Он не один. Их много. И даже больше, чем можно себе представить подробности здесь.
Их много, а нас всего трое — Серёжа Любимов, я и кризис.
И, вспоминая о былом, я вдруг ляпнул:
— А всё таки мне интересно, как это Ъ и «Эксперт» с их мощными аналитико-экономическими аппаратами дефолт 1998 года прососали?
— Да, — встрепенулся Сергей. — Мне вот тоже интересно, как это случилось?
…При подготовке этого текста я потрудился обратиться с таким вопросом к людям из этих аппаратов. Называть себя они не захотели — на нервах же все — кризис, а курить в Москве нельзя.
Но сказали вот что:
Про «Эксперт»:
«Да некому было заниматься, вот и сидели в ГКО до последнего.
— Темой некому было заниматься в редакции? А Лысова, а мощные экономические умы?..
— Лысова маленькая еще была. Шмаров, я думаю, считал, что Авен свистнет. Остальные чем-то заняты были. Доходность по ГКО была очень высокая, зарабатывали на них много. Было ясно, что обвалится, но когда — не знал никто, кроме тех, кто это потом и сделал. Часть денег Эксперт вывел незадолго до краха. Но немного. Остальное потом через того же Авена вытаскивали..
Про Ъ:
«Оттуда к тому моменту люди из отдела бизнеса и финансов в большинстве своём ушли в «Русский Телеграф». Мы в Телеграфе писали много чего, а про них (Ъ) особо не интересовались, Вардуль стал там.
— А в Телеграфе вы поймали дефолт или тоже неожиданностью стало?
— Так, чтобы за пару дней нас предупредили — нет конечно, но про проблемы с гособлигациями конечно писали
— Из-за чего такой просёр случился? Именно дня не могли назвать? Или тщательно всё готовилось? Дело в том, что буквально через пару дней после дефолта мне ушлые ребята с лицами из КГБ предложили прорекламировать их услуги по возврату убытков от дефолта за полцены)))
— Утечек не было вроде, но вот Столичный банк с серьезными клиентами рассчитался налом практически сразу, а так близко угадать вроде никто не угадал.. Помню все не очень хорошо
Ещё про «Эксперт»:
— А я скажу, что всё гораздо проще. Тогда рубль был сильно переоценён, поэтому неплатежи и дефолт. А потом вместо 6 рублей сразу 24 и все встало на свои места. Олег, эта история — малозначимый эпизод. Не интересно ни вспоминать, ни обсуждать. Столичный, Смоленский — свалка истории…»
И вот что сказал по этому поводу Любимов:
— Ни хера себе малозначимый эпизод! — сказал Любимов. — Но пока честно. А вот пацанам с лицами из КГБ я не верю — порожняк гнали скорее всего.
— Нет, я к ним ездил, — сказал я ему, — они мне показывали кое-чего — куда из каких банков было выведено, объясняли механизмы возврата… То есть, были люди, которые были в курсе. А ты сам-то, Серёжа, дефолт не прососал? Почему это случилось?
— Общие причины — некомпетентность, несогласованность действий и отсутствие учета того, что мы уже достаточно сильно были интегрированы в мировые финансовые рынки.
Началось наверное с того, что ЦБ зафиксировал очень узкий для того времени и излишне оптимистичный коридор для изменения курса рубль-доллар, по моему до 6.5 рублей за бакс. В то время, как инфляция всё ещё была очень велика. Это, в частности, приводило к искусственному обесценению доллара на внутреннем рынке и очень высокой валютной доходности на рынке ГКО.
Чтобы снизить эту доходность за счет привлечения капитала на рынки, ЦБ сначала хеджировал валютные риски инвесторов, в основном нерезидентов, а потом плавно скинул с себя этот хедж и переключил его на крупные российские банки.
«Дубинин зуб давал»
…Поэтому Дубинину было крайне сложно — полагаю, он зуб давал, что коридор удержит,— расширить этот коридор. Тогда наши банки потеряли бы колоссальные деньги.
Но задача снижения доходности по ГКО решалась очень медленно. В том числе и из-за кризиса второй половины 1997-го года в Юго-Восточной Азии. Понятно, что что этот кризис автоматически увеличил риски и на Россию, как один из развивающихся рынков.
Но оптимизма было очень много. Например, почти все в конце лета — начале осени 1997-го года ждали бурного роста российского фондового рынка, и так изрядно подросшего за последние годы. Причины этого и тогда и сейчас мне были совершенно непонятны, но консолидация позитивных ожиданий была изумительной.
Аналитики «Коммерсанта» выступили в лучшем виде — 25 октября 1997-го года был локальный всплеск на рынке акций, и на следующий день газета «Коммерсант» вышла со статьей на первой полосе — «Октябрьский переворот на фондовом рынке». В которой говорилось о начале ожидаемой фазы бурного роста.
И действительно, в этот же день (или на следующий — точно не помню) фондовый рынок был наполовину убит. Голубые фишки падали внутри дня до половины от текущих котировок, а акции второго и третьего эшелона практически полностью перешли в неликвид на долгие годы.
Голубые фишки потом немного отыграли вверх, но всё равно это ударило и по капитализации инвесторов, и подтвердило рискованность вложений в ГКО. Это конечно играло не в сторону снижения их доходности, хотя она была уже относительно низка — порядка 30 %.
Но на ГКО все же царило еще относительное спокойствие — было неясно, как из этой ситуации выбираться, но о дефолте никто практически не думал — или думали с той же интенсивностью, как и при возникновении этого инструмента.
Дальше — хуже.
Стали повышаться доходности по еврооблигациям, это зона ответственности минфина.Банки теряли на них деньги, но минфин старался поглубже загнать их в эти активы, пытаясь избежать паники и на этом рынке.
Я понимаю, что Задорнов — министр Финансов, обращался и к Дубинину и к Алексашенко за поддержкой, но был послан, мол у самих проблем хватает.
Однако, поддержка ГКО — это была зона ответственности ЦБ, а размещал их Минфин. Размещение шло по рыночной цене через аукционы, которые помогали рефинансировать и гасить предыдущие выпуски.
Рынок регулировался во многом тем же ЦБ за счет огромного портфеля подконтрольного ему Сбербанка. Но где то в начале весны Задорнов взбрыкнул — ему не понравилась ставка размещения в районе 30-40 % в зависимости от длины выпуска. Задоров сказал, что мол и минфин не готов занимать по таким высоким ставкам, тем более при фиксированном курсе. Ибо откуда-то надо брать колоссальные деньги на погашение.
В общем, Алексашенко поругался с Задорновым — один не давал денег на поддержку зарубежных долгов, другой не хотел размещаться под высокую ставку на внутренних. Легкая тревога появилась, правда не у журналистов, но в целом все продолжали спать спокойно
В июне ситуация очень серьезно обострилась
Доходности опять стали зашкаливать за сто процентов. Интервенциями их пытались гасить, но безуспешно. Рынок стал терять ликвидность — банки не могли выскочить из ГКО без огромных убытков. Соответственно и банки стали терять ликвидность, ибо по уши сидели в ГКО и внешних долгах, к тому же на них давили форвардные сделки по гарантиям курса доллара нерезидентам.
В самом же правительстве кроме финансового блока было всё достаточно спокойно. По крайней мере в августе практически все, включая Дубинина, ушли в заслуженный отпуск. Потом, в пятницу или субботу уже перед понедельником 18-го августа их срочно вызывали на расширенное заседание. Сразу после которого, насколько я помню, или непосредственно перед ним, Ельцин опять очень удачно поклялся, что никакого дефолта не будет.
Тогда уже большинству стало ясно, что дефолт неизбежен. Сцену с получением первого транша помощи от МВФ и его таинственным исчезновением, без захода на российские счета ЦБ я опускаю.
Почему просрали финансовые аналитики — надо спрашивать у них. Наверное потому, что такие аналитики. Знаю, что как минимум один серьезный человек ходил к Кириенко — тогдашнему премьеру, пытаясь убедить его, что позиция Задорнова до добра не доведет.
Но Кириенко сказал — это мой министр финансов и я ему доверяю.
Помню, как в начале мая мы встретились с тем человеком на подходе к месту одной тусовки, и вместо приветствия он мне сказал: «Ну что, думаю в середине июня всё накроется». Не уточняя, о чем речь. На что я ответил — обязательно накроется, но вряд ли в июне — думаю, ближе к концу августа.
Мы немного поторговались, он согласился на конец июня, ибо лучше представлял дела в банковском секторе, я уступил до начала августа, но в точных сроках не сошлись…
Такие дела…
Да, и если бы я своевременно не закрыл львиную часть пакетов, не уверен, что я был бы жив. Деньги были большие, а времена достаточно суровые.
— Вот смешно, — думал я, — я в те суровые времена ушёл из «Эксперта» замом главного редактора в журнал «Армия». Оказалось, что журнал был нужен одному из генералов МВД, чтобы помыть свои деньги, которых у него было много.
… Мы с Серёгой поглядывали на море, курили и каждый думал о своём — как не прососать дефолт предстоящий.
Но об этом в следующий раз…