«Багрец» тоже долго не поддавался пониманию
1 октября, 2021 11:32 дп
Мэйдэй
Yuliy Lieb:
Навеяло.
Ниже черезвычайно интересный пост, отражающий многие факторы современного общества и соответствующей культуры, вернее динамики изменения этой культуры. Что это, как это, и каково продолжение того, что можно назвать «обескультуриванием»? Я очень давно, не поверите, еще с конца шестидесятых, утверждаю, что лицо мира и тонкий пласт, называемый «культурой» будет разрушен системой одномоментного распространения любой информации, лишенной не только цепной цензуры, но и включающей в свою орбиту источники не усложненные глубокими знаниями, и соответственно, тем, что мы называем «культурой». И поскольку абсолютное большинство населения относится именно к этой категории, и ничего с этим поделать нельзя, внедряемое «обескультуривание» приобретает характер раковой опухоли, ведущей к известному результату, в данном случае, к возврату в «докультурные» времена диких шкур, пещер и охоты на мамонта. Только эти элементы первобытной жизни сегодня выглядят иначе, сохраняя свою древнейшую суть.
У этого процесса нет географической привязки, он повсеместен — система одномоментного и всеобщего распространения информации покрыла всю планету. В России дети не знают, что такое «рожок» и «сени», но знают фейсбук и инстаграмм, а в Америке им не дают читать Марка Твена, упрощают математику и не требуют умения быстро читать в школах, но знают то же, что их однолетки в России.
И т.д.
…
Дмитрий Белоусов:
Задали моему сыну-второкласснику выучить отрывок из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Осень». Сегодня задали — а завтра уже отвечать. Ну что, говорю, восемь строк всего, быстро выучим.
Но с «Осенью» всё сразу пошло не так. Пришлось мне почти каждое слово, написанное великим поэтом, объяснять сыну. «Очей очарованье» — тяжеловато, но объяснила. Поэт любовался осенью, её яркими красками. Потом мы споткнулись об «увяданье». Помучились, но всё же выучили и вторую, и третью строчку. Даже четвёртую одолели, хотя «багрец» тоже долго не поддавался пониманию.
Я удивилась: Пушкина мы читаем, слова эти не самые «страшные», это ведь не «Песнь о вещем Олеге». И что здесь такого невероятного? Вот говорю, Дима, пол-Ламанша мы переплыли. Давай доплывем до финиша. Осталась вторая строфа.
Но второе четверостишье оказалось более сложным. «В сенях», «мглой волнистою» и «отдалённые седой зимы угрозы» не запоминались. Сын начинал сначала, запинался, потом ругал школу, учебник, Пушкина. В итоге легли спать на два часа позже обычного. Спали тревожно.
На следующий день вернулся из школы с пятеркой. Взахлеб рассказывал про то, что пятерок мало, много троек и двоек. Некоторые дети вообще это стихотворение выучить не смогли. Вечером было родительское собрание — плановое, в начале учебного года. Обычно во время него родительский комитет со всех деньги собирает.
Но собрание почти полностью было посвящено «Осени». Родители кричали: «Как можно такое детям задавать! Это же нереально выучить! Да ещё всего лишь за один вечер!» Крики дополнялись подробными рассказами о том, как дети плакали, не спали ночь, учили, но так и не смогли разделить с Пушкиным очарованье болдинской осенью.
Интересно, что проблема с Пушкиным возникла не только в нашем втором «А». Пока я сидела на собрании, погуглила «тренд». И правда, вот и в блогах то же самое пишут — дети не могут запомнить «Осень», потому что им слова непонятны. А ведь дальше по школьной программе — стихотворения Фета, Тютчева, Есенина…
Учительница как могла объясняла родителям, что в стихотворении ничего сложного нет. Что все слова можно объяснить, что они есть в словарике в конце учебника. А то, что дети не понимают и не запоминают — так это не Пушкин виноват. И не департамент образования, и не школа. Родители продолжали возмущаться. Даже забыли о том, что сами когда-то эту же «Осень» учили и у доски на оценку рассказывали.
«Дети не могут словами выразить своих чувств, ощущений. Это же страшно! — говорила учительница. — Вот в четвертом классе разбирали предложение «пастух трубит в рожок». У детей спросили: «Знаете, что такое рожок?» Ученики молчали. Вдруг кто-то вспомнил, что это такое мороженое. Ещё один ребёнок сказал, что слышал это слово, «когда по телику шла реклама какого-то твоРОЖКА». И всё.
Возможно, ещё через полста лет в стихотворении Пушкина понятными останутся только предлоги. А пока ещё можно любоваться осенним лесом и декламировать: «Унылая пора!»
Иоланта Качаева, «Московские новости»
Ну и само стихотворение, которое, возможно, вы забыли:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдалённые седой зимы угрозы.
Мэйдэй
Yuliy Lieb:
Навеяло.
Ниже черезвычайно интересный пост, отражающий многие факторы современного общества и соответствующей культуры, вернее динамики изменения этой культуры. Что это, как это, и каково продолжение того, что можно назвать «обескультуриванием»? Я очень давно, не поверите, еще с конца шестидесятых, утверждаю, что лицо мира и тонкий пласт, называемый «культурой» будет разрушен системой одномоментного распространения любой информации, лишенной не только цепной цензуры, но и включающей в свою орбиту источники не усложненные глубокими знаниями, и соответственно, тем, что мы называем «культурой». И поскольку абсолютное большинство населения относится именно к этой категории, и ничего с этим поделать нельзя, внедряемое «обескультуривание» приобретает характер раковой опухоли, ведущей к известному результату, в данном случае, к возврату в «докультурные» времена диких шкур, пещер и охоты на мамонта. Только эти элементы первобытной жизни сегодня выглядят иначе, сохраняя свою древнейшую суть.
У этого процесса нет географической привязки, он повсеместен — система одномоментного и всеобщего распространения информации покрыла всю планету. В России дети не знают, что такое «рожок» и «сени», но знают фейсбук и инстаграмм, а в Америке им не дают читать Марка Твена, упрощают математику и не требуют умения быстро читать в школах, но знают то же, что их однолетки в России.
И т.д.
…
Дмитрий Белоусов:
Задали моему сыну-второкласснику выучить отрывок из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Осень». Сегодня задали — а завтра уже отвечать. Ну что, говорю, восемь строк всего, быстро выучим.
Но с «Осенью» всё сразу пошло не так. Пришлось мне почти каждое слово, написанное великим поэтом, объяснять сыну. «Очей очарованье» — тяжеловато, но объяснила. Поэт любовался осенью, её яркими красками. Потом мы споткнулись об «увяданье». Помучились, но всё же выучили и вторую, и третью строчку. Даже четвёртую одолели, хотя «багрец» тоже долго не поддавался пониманию.
Я удивилась: Пушкина мы читаем, слова эти не самые «страшные», это ведь не «Песнь о вещем Олеге». И что здесь такого невероятного? Вот говорю, Дима, пол-Ламанша мы переплыли. Давай доплывем до финиша. Осталась вторая строфа.
Но второе четверостишье оказалось более сложным. «В сенях», «мглой волнистою» и «отдалённые седой зимы угрозы» не запоминались. Сын начинал сначала, запинался, потом ругал школу, учебник, Пушкина. В итоге легли спать на два часа позже обычного. Спали тревожно.
На следующий день вернулся из школы с пятеркой. Взахлеб рассказывал про то, что пятерок мало, много троек и двоек. Некоторые дети вообще это стихотворение выучить не смогли. Вечером было родительское собрание — плановое, в начале учебного года. Обычно во время него родительский комитет со всех деньги собирает.
Но собрание почти полностью было посвящено «Осени». Родители кричали: «Как можно такое детям задавать! Это же нереально выучить! Да ещё всего лишь за один вечер!» Крики дополнялись подробными рассказами о том, как дети плакали, не спали ночь, учили, но так и не смогли разделить с Пушкиным очарованье болдинской осенью.
Интересно, что проблема с Пушкиным возникла не только в нашем втором «А». Пока я сидела на собрании, погуглила «тренд». И правда, вот и в блогах то же самое пишут — дети не могут запомнить «Осень», потому что им слова непонятны. А ведь дальше по школьной программе — стихотворения Фета, Тютчева, Есенина…
Учительница как могла объясняла родителям, что в стихотворении ничего сложного нет. Что все слова можно объяснить, что они есть в словарике в конце учебника. А то, что дети не понимают и не запоминают — так это не Пушкин виноват. И не департамент образования, и не школа. Родители продолжали возмущаться. Даже забыли о том, что сами когда-то эту же «Осень» учили и у доски на оценку рассказывали.
«Дети не могут словами выразить своих чувств, ощущений. Это же страшно! — говорила учительница. — Вот в четвертом классе разбирали предложение «пастух трубит в рожок». У детей спросили: «Знаете, что такое рожок?» Ученики молчали. Вдруг кто-то вспомнил, что это такое мороженое. Ещё один ребёнок сказал, что слышал это слово, «когда по телику шла реклама какого-то твоРОЖКА». И всё.
Возможно, ещё через полста лет в стихотворении Пушкина понятными останутся только предлоги. А пока ещё можно любоваться осенним лесом и декламировать: «Унылая пора!»
Иоланта Качаева, «Московские новости»
Ну и само стихотворение, которое, возможно, вы забыли:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдалённые седой зимы угрозы.