«Ай донт андырстенд рашен»
4 сентября, 2019 7:54 дп
Евгения Лещинская
Недалеко от моего дома есть маленький магазинчик со спортивной одежкой. Я туда периодически наведываюсь. Вот как-то заглянула и вижу за прилавком тетеньку, а на тетеньке бейджик, а на бейджике имя — Ludmila. Ну, тут два раза думать не надо, понятно, кто она и откуда. И я с эдакой улыбкой в 32 зуба приветливо обращаюсь по-русски: «Здравствуйте, Людмила». А тетенька смотрит на меня взглядом анаконды и с чудовищным русским акцентом отвечает: «Ай донт андырстенд рашен».
Я слегка обалдела, глянула туда-сюда, может, начальство лютое поблизости, которое не велит своим работникам говорить на разных других языках, кроме инглиша. Однако, нет. Стоим мы с Ludmiloi друг против друга, одни одинешеньки.
Ну что же, прикажете плакать? Нет так нет, — сказал поэт. С тех пор, всякий раз, заходя в лавку и сталкиваясь с продавцом Ludmila, я уж таких оплошностей не допускала. По-русски ни гу-гу. А вчерась, граждане, натурально получила бесконтактный множественный оргазм. Ибо оказалась свидетелем кражи спортивных трусов из вышеназванного шопа.
На моих глазах зашел санитарно запущенный мальчуган лет сорока, сдернул панталоны с вешалки и решительно двинул прочь, мимо кассы. А за ним рванула моя Ludmila, громко, на самой высокой ноте, исполняя загадочный русский рэп: «Стой сукаблядь чтобтысдох тварьпадла чтоб у тебя повылазило гнида жопорукая.»
Прав, прав был Максим Максимыч Штирлиц! В экстремальных ситуациях вся заморская мишура с нашего человека осыпается, как позавчерашний снег, и он немедленно вспоминает родную речь. И, кстати, не только во время родов.
Евгения Лещинская
Недалеко от моего дома есть маленький магазинчик со спортивной одежкой. Я туда периодически наведываюсь. Вот как-то заглянула и вижу за прилавком тетеньку, а на тетеньке бейджик, а на бейджике имя — Ludmila. Ну, тут два раза думать не надо, понятно, кто она и откуда. И я с эдакой улыбкой в 32 зуба приветливо обращаюсь по-русски: «Здравствуйте, Людмила». А тетенька смотрит на меня взглядом анаконды и с чудовищным русским акцентом отвечает: «Ай донт андырстенд рашен».
Я слегка обалдела, глянула туда-сюда, может, начальство лютое поблизости, которое не велит своим работникам говорить на разных других языках, кроме инглиша. Однако, нет. Стоим мы с Ludmiloi друг против друга, одни одинешеньки.
Ну что же, прикажете плакать? Нет так нет, — сказал поэт. С тех пор, всякий раз, заходя в лавку и сталкиваясь с продавцом Ludmila, я уж таких оплошностей не допускала. По-русски ни гу-гу. А вчерась, граждане, натурально получила бесконтактный множественный оргазм. Ибо оказалась свидетелем кражи спортивных трусов из вышеназванного шопа.
На моих глазах зашел санитарно запущенный мальчуган лет сорока, сдернул панталоны с вешалки и решительно двинул прочь, мимо кассы. А за ним рванула моя Ludmila, громко, на самой высокой ноте, исполняя загадочный русский рэп: «Стой сукаблядь чтобтысдох тварьпадла чтоб у тебя повылазило гнида жопорукая.»
Прав, прав был Максим Максимыч Штирлиц! В экстремальных ситуациях вся заморская мишура с нашего человека осыпается, как позавчерашний снег, и он немедленно вспоминает родную речь. И, кстати, не только во время родов.