«А сами под нос насвистывают Шуфутинского…»
9 июня, 2020 8:18 дп
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Мифы древней Греции
Когда умирает цивилизация, остается мифология.Так и случилось в России-СССРе.
Основной лозунг: «Мы жили бедно, но духовность была».
В шестидесятые таким мифом был джаз, отдельные люди ходили в Дом медика на Герцена или в «Синюю птицу» и стучали ножкой каждую синкопу, хлопали на сильную долю, и обожали «Караван», «Поезд на Чаттанугу», «Когда святые маршируют» и все, таких было сотни, но не тысячи…
После победы демократии читатели закончились, победили «Тещин язык», «Спид-Инфо» и газета «Жизнь», я помню два качественных издания: мостовщиковская «Столица» и «Русская жизнь» сошедшего с ума Ольшанского, оба не выжили, читателей этих изданий я знаю почти поименно.
Люди, сидящие в партере в Большом зале консерватории, слушают, закрыв глаза, Шнитке, а сами под нос насвистывают Шуфутинского.
Пруста, Селина и Джойса читают скособоченные барышни и отъехавшие головой мужчины, живущие с мамами.
Нормальные люди, с хорошим метаболизмом и отсутствием родовых травм, читают Акунина и Прилепина, слушают не блюз, а Шнура и Слепакова, любят сауну и «Уральские пельмени».
Никакой духовности нет, ее и не было, тонких ценителей прекрасного — столько же в процентах, как и геев и не надо ля-ля.
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский:
Мифы древней Греции
Когда умирает цивилизация, остается мифология.Так и случилось в России-СССРе.
Основной лозунг: «Мы жили бедно, но духовность была».
В шестидесятые таким мифом был джаз, отдельные люди ходили в Дом медика на Герцена или в «Синюю птицу» и стучали ножкой каждую синкопу, хлопали на сильную долю, и обожали «Караван», «Поезд на Чаттанугу», «Когда святые маршируют» и все, таких было сотни, но не тысячи…
После победы демократии читатели закончились, победили «Тещин язык», «Спид-Инфо» и газета «Жизнь», я помню два качественных издания: мостовщиковская «Столица» и «Русская жизнь» сошедшего с ума Ольшанского, оба не выжили, читателей этих изданий я знаю почти поименно.
Люди, сидящие в партере в Большом зале консерватории, слушают, закрыв глаза, Шнитке, а сами под нос насвистывают Шуфутинского.
Пруста, Селина и Джойса читают скособоченные барышни и отъехавшие головой мужчины, живущие с мамами.
Нормальные люди, с хорошим метаболизмом и отсутствием родовых травм, читают Акунина и Прилепина, слушают не блюз, а Шнура и Слепакова, любят сауну и «Уральские пельмени».
Никакой духовности нет, ее и не было, тонких ценителей прекрасного — столько же в процентах, как и геев и не надо ля-ля.