А попробуйте вы прикинуться пролетарием или гопником!
19 октября, 2021 8:59 дп
Игорь Свинаренко
Борис Минаев:
… Ну вот, значит, начинаю я небольшой (или большой?) сериал — цитаты из новой книги Игоря Свинаренко «Тайна исповеди» (изд-во «Захаров») с моими комментариями. Не получится у меня связной рецензии, не могу я писать о книгах, но даже не в этом дело. Дело в волнении. Очень тонкую и многоплановую книгу написал Игорь. Очень сложную по устройству и очень глубокую по наполнению. Не роман и не исповедь на самом деле, не модный нынче жанр «роман-эссе», где можно километрами ваять, а некий текст, где приходится все угадывать, все дополнять — автор оставляет пустоты, и ты в них заходишь как в пещеры, озираешься то в ужасе ,то в восхищении, и думаешь — а выход-то отсюда есть?
«Эти серые пыльные шахтные поселки кругом, раскиданные по степи, как хутора, среди дикой природы, изуродованной терриконами, где редкие девятиэтажки смотрелись архитектурными чудесами, что твой Нимейер в Бразилиа Сити. Там редко у кого был пиджак, а потому что — да на кой он, зачем придурком выглядеть? Какие кафе с ресторанами, зачем они, когда можно дома на кухне, в майке, выпить самогоночки, под сало с цибулей, или вечером на детской площадке, а еще лучше — в гараже в своем! И баба должна быть такая, чтоб было за что взяться, ого-го! В нашем городке в самом центре торчал один-единственный театр, он стоял пустой, если в него не нагоняли вьетнамцев — при Советах они учились в ПТУ на шахтеров и после летели обратно к себе в Хайфон рубать уголек. Там эта яблочная кожура культуры, про которую говорил Ницше (или Фрейд? поди их всех запомни, у нас там про них редко говорили), — была еще тоньше, чем в больших городах, а раскаленная бездна под была не красивым образом, но простецким описанием повседневности. Внутри терриконов тлели остатки угля в породе, иногда был виден дымок… Немного похоже на вулкан. Смельчаки, залезавшие на террикон из удальства, иногда проваливались вниз и запекались там в глубине живьем, в этом маленьком, как бы игрушечном аду.
В глубине, под землей, тянулись подземные гори- зонты, которые то и дело выжигались — под тонкой кожурой — выбросами метана. А металлургический завод, ну или коксохимический, тоже в центре города — был реальным филиалом натурального ада, достоверным, вплоть до душного серного запаха. Особенно роскошное зарево вставало над городом, когда из домны сливали раскаленный огненный шлак. Как будто души грешников, сгорая, на время вырывались из-под земли — как искры из костра. Эти выбросы — вдобавок к терриконам — говорят, дают жесткий радиационный фон, онкология там всегда зашкаливала».
Комментарий.
Раз сто за общим столом слышал я, пользуясь знакомством, как Свинаренко слегка под шофе гордо говорит публике — что (шо) он никакой не интеллигент или журналист из Москвы, а простой парень из шахтерский Макеевки. Ну да, думал я, хорошая игра такая, поза, красивая тема. Я-то знал, что полиглот, блестящий журналист, сердцевина нынешней московской богемы как я ее понимаю, объехавший полмира и много поживший там и здесь, интеллектуал высокой пробы, преданный и глубокий читатель — Свинаренко уж давно не простой парень из Макеевки, и можно уже эту тему как-то попридержать. Но оказалось что все сложнее. Вот в комментариях ему пишут — «мол, не раскрыта тема Донбасса 2014 года». А она, на самом деле, раскрыта да еще как. Глубже чем он, о менталитете, о происхождении, о составе крови этих людей — никто и никогда не расскажет. Вся кровь и весь ужас (будущий) — вот в одном этом абзаце. Продолжение следует, следите за рекламой.
…
Игорь Свинаренко:
Начал читать цитату и подумал: о, неплохо написано! Потом спохватился: а, это же я написал. Вспомнил. Память не та уже. И таки я не интеллигент, хотя бы потому что не провозглашал себя таковым и не считаю, что это круто. Я кроме шуток вижу себя человеком из глубин пролетариата. Который просто с дипломом. Ну как же, говорят мне, ты же в университетах учился! Потом в редакциях работал, значит, ты типа интеллектуал! Но. 18 лет прожил я среди гопников и чего-то нахватался по ходу от них. После жил в общаге, а там 95 процентов населения — люди из армии и после рабфака, ну то есть это рабочая общага, по сути. Сплошной пролетариат! Потом в редакциях ну с кем приходилось иметь дело? Я ж не в отделе культуры, не рецензии с умным лицом сочинял, так что варился в среде ментов, бандитов, зеков, бизнесменов, репортеров и проч. — а это вам не жители бульварного кольца, не выпускники ах французских спецшкол. А очень простая публика. И по-фр я кое-как насобачился ботать в парижских пивных и заведениях еще более сомнительных. (А официально нигде ему не учился, н на одном уроке не был.) И в частных посиделках с местными там: автослесарь, курьер, сварщик (сварка — это soudure), пожарный. Бармены, завсегдатаи казино в Cannes, продавцы, сутенеры, таксисты, арабы. С зеками и вохрой говорил про жизнь в тюрьме под Женевой… Из, в натуре, глубин я пролетариата. Мог бы прикинуться яйцеголовым — но зачем? Перед кем придуриваться? А попробуйте вы прикинуться пролетарием или гопником!
Игорь Свинаренко
Борис Минаев:
… Ну вот, значит, начинаю я небольшой (или большой?) сериал — цитаты из новой книги Игоря Свинаренко «Тайна исповеди» (изд-во «Захаров») с моими комментариями. Не получится у меня связной рецензии, не могу я писать о книгах, но даже не в этом дело. Дело в волнении. Очень тонкую и многоплановую книгу написал Игорь. Очень сложную по устройству и очень глубокую по наполнению. Не роман и не исповедь на самом деле, не модный нынче жанр «роман-эссе», где можно километрами ваять, а некий текст, где приходится все угадывать, все дополнять — автор оставляет пустоты, и ты в них заходишь как в пещеры, озираешься то в ужасе ,то в восхищении, и думаешь — а выход-то отсюда есть?
«Эти серые пыльные шахтные поселки кругом, раскиданные по степи, как хутора, среди дикой природы, изуродованной терриконами, где редкие девятиэтажки смотрелись архитектурными чудесами, что твой Нимейер в Бразилиа Сити. Там редко у кого был пиджак, а потому что — да на кой он, зачем придурком выглядеть? Какие кафе с ресторанами, зачем они, когда можно дома на кухне, в майке, выпить самогоночки, под сало с цибулей, или вечером на детской площадке, а еще лучше — в гараже в своем! И баба должна быть такая, чтоб было за что взяться, ого-го! В нашем городке в самом центре торчал один-единственный театр, он стоял пустой, если в него не нагоняли вьетнамцев — при Советах они учились в ПТУ на шахтеров и после летели обратно к себе в Хайфон рубать уголек. Там эта яблочная кожура культуры, про которую говорил Ницше (или Фрейд? поди их всех запомни, у нас там про них редко говорили), — была еще тоньше, чем в больших городах, а раскаленная бездна под была не красивым образом, но простецким описанием повседневности. Внутри терриконов тлели остатки угля в породе, иногда был виден дымок… Немного похоже на вулкан. Смельчаки, залезавшие на террикон из удальства, иногда проваливались вниз и запекались там в глубине живьем, в этом маленьком, как бы игрушечном аду.
В глубине, под землей, тянулись подземные гори- зонты, которые то и дело выжигались — под тонкой кожурой — выбросами метана. А металлургический завод, ну или коксохимический, тоже в центре города — был реальным филиалом натурального ада, достоверным, вплоть до душного серного запаха. Особенно роскошное зарево вставало над городом, когда из домны сливали раскаленный огненный шлак. Как будто души грешников, сгорая, на время вырывались из-под земли — как искры из костра. Эти выбросы — вдобавок к терриконам — говорят, дают жесткий радиационный фон, онкология там всегда зашкаливала».
Комментарий.
Раз сто за общим столом слышал я, пользуясь знакомством, как Свинаренко слегка под шофе гордо говорит публике — что (шо) он никакой не интеллигент или журналист из Москвы, а простой парень из шахтерский Макеевки. Ну да, думал я, хорошая игра такая, поза, красивая тема. Я-то знал, что полиглот, блестящий журналист, сердцевина нынешней московской богемы как я ее понимаю, объехавший полмира и много поживший там и здесь, интеллектуал высокой пробы, преданный и глубокий читатель — Свинаренко уж давно не простой парень из Макеевки, и можно уже эту тему как-то попридержать. Но оказалось что все сложнее. Вот в комментариях ему пишут — «мол, не раскрыта тема Донбасса 2014 года». А она, на самом деле, раскрыта да еще как. Глубже чем он, о менталитете, о происхождении, о составе крови этих людей — никто и никогда не расскажет. Вся кровь и весь ужас (будущий) — вот в одном этом абзаце. Продолжение следует, следите за рекламой.
…
Игорь Свинаренко:
Начал читать цитату и подумал: о, неплохо написано! Потом спохватился: а, это же я написал. Вспомнил. Память не та уже. И таки я не интеллигент, хотя бы потому что не провозглашал себя таковым и не считаю, что это круто. Я кроме шуток вижу себя человеком из глубин пролетариата. Который просто с дипломом. Ну как же, говорят мне, ты же в университетах учился! Потом в редакциях работал, значит, ты типа интеллектуал! Но. 18 лет прожил я среди гопников и чего-то нахватался по ходу от них. После жил в общаге, а там 95 процентов населения — люди из армии и после рабфака, ну то есть это рабочая общага, по сути. Сплошной пролетариат! Потом в редакциях ну с кем приходилось иметь дело? Я ж не в отделе культуры, не рецензии с умным лицом сочинял, так что варился в среде ментов, бандитов, зеков, бизнесменов, репортеров и проч. — а это вам не жители бульварного кольца, не выпускники ах французских спецшкол. А очень простая публика. И по-фр я кое-как насобачился ботать в парижских пивных и заведениях еще более сомнительных. (А официально нигде ему не учился, н на одном уроке не был.) И в частных посиделках с местными там: автослесарь, курьер, сварщик (сварка — это soudure), пожарный. Бармены, завсегдатаи казино в Cannes, продавцы, сутенеры, таксисты, арабы. С зеками и вохрой говорил про жизнь в тюрьме под Женевой… Из, в натуре, глубин я пролетариата. Мог бы прикинуться яйцеголовым — но зачем? Перед кем придуриваться? А попробуйте вы прикинуться пролетарием или гопником!