«А не пробросалась ли я хорошими пацанами? И, может, нужно было выходить за…?»
3 февраля, 2019 12:21 пп
ЛеРа
Три мушкетёра.
…Надо было выходить за Рамильку! Креативный пацан был.
Жует жвачку, а она на зубах щёлк да щёлк, аппетитно так. Пузыри-то мы все надувать умели, а вот чтоб жвачка на зубах поскрипывала — это было круто!
— Эй, Рамилька, как ты так сделал? Я тоже хочу.
— Это новую жвачку надо. Есть?
Была у меня в заначке одна жвачка с непередаваемым вкусом из ташкентского луна-парка. «Педро» называлась. Долго я ее хранила, берегла. Растягивала до следующего маминого приезда. А в местных магазинах продавалась только «Ну, погоди» – ломкая, жесткая, вырви зуб.. Но сначала сломай.
Вообще, надо сказать, я к жвачкам относилась очень экономно и трепетно. Больше чем половину не жевала, а ту, что жевала, пользовала долго, до состояния распада на молекулы.
А сначала-то, сначала какой ароматной и вкусной она была! Глаза от восторга закрывались и рот наполняли этим сладким волшебным соком, и это были самые вкусные и счастливые моменты процесса!
Но куда деваться, щелкать-то хочется, а у Рамильки все права на изобретение, патент, понимаете ли.
— Есть, – отвечаю, — дома.
— Ну, айда к тебе домой!
Достала я Педрика, подержала в потных ручонках, другу протянула. Сейчас научит меня Рамилька виртуозно щелкать, и обзавидуются все на улице! Просить будут — расскажи да расскажи, а мы с Рамилькой не расскажем, а на настырные вопросы ответим, что из Пакистана привезли. Почему из Пакистана? А чёрт его знает, может, слово это красивое по телевизору сказали.
Мы уселись на пол и Рамилька развернул заветный прямоугольник.
Понюхал.
— Ууу, вкусная, – говорит. — Да-а, хорошая, – говорит.
И ам! – в рот ее всю. Мою жвачку! Моего Педро – всего в рот!!! И жуёт, гаденыш, и зажмурился — ясное дело, отчего!
Я аж захлебнулась от наполнившей рот слюны и несправедливости.
— Дай сюда! Не тебе мама привезла! — завопила я.
— Щас, щас, — уговаривает Рамилька, — еще чуть-чуть, еще не готово. — Ты же хочешь, чтоб щелкало? Тогда жди, она должна стать мягкой.
Ладно. Главное, чтобы да.
Наконец, Рамилька счел, что размягчение достигло нужной кондиции и вытащил белоснежный комок изо рта.
Я застыла и перестала дышать. Сейчас Рамилька научит меня своему секрету!
И знаете, что делает этот чёртов изобретатель?? Он с размаху впечатывает Педрика в пол и начинает рукой катать жвачку, превращая ее в колбаску! По ходу колбаска собирает с пола все частицы песка и пыли.. И да, она трещит у Рамильки на зубах этими комками!
– На, проверяй, – говорит мне новоявленный Кулибин и протягивает комочек с черными крапинками..
…А может быть, надо было выходить за Эльдарку?
Готовил божественно и добытчик был великолепный. Особенно хорошо получался у него шашлык из подстреленных из рогатки голубей и крикливых скворцов-майнушек.
Бывало, на заднем дворе костерок разожжет, пару кирпичей положит — и на шампуре жарит, жарит что-то. Ну, и картошка всегда в угольках томилась..
Потом прибежит, в окошко стукнет: выходи, готово!
И начинается трапеза: сорванный с огорода лучок, помидорка немытая. И что-то такое вкусное, тонкокостное, но, чем меньше мяса, тем вкуснее оно кажется, не так ли?
Однако вскоре пиршествам этим пришел конец.
В тот момент, когда тушка была поделена ровно напополам, и мы с Эльдаркой готовы были вонзить зубы в жареную плоть, появился возбуждённый Эльдаркин папа.
— Где она? — запыхавшись, спросил он и стал принюхиваться.
Эльдарка молчал.
– Что это у вас?, — снова задал вопрос папа, указывая на наши руки, в которых мы держали дичь.
— Птичка, — пролепетала я и поскорее откусила тощий бочок. Ребрышки захрустели на моих зубах, а Эльдаркин папа схватил меня за плечи и затряс:
— Выплюнь! Ну?! Плюй скорей! Плюй, говорю, птичку! Тьфу, то есть.. Плюй, крыса это!!!
..Уже после того, как желудок мой послушно опорожнился, выяснилось, что Эльдарке не удалось добыть ни голубя, ни даже воробушка, и он, привыкший кормить даму своего сердца, то есть, меня, пусть не сытно, но вкусно, очень расстроился. Слоняясь по двору, он обнаружил в крысоловке в кладовой некрупную полуживую крысу. Не сдохшая — значит, свежая, мудро рассудил великий кулинар. А уж снять шкурку с крысы пацану не составило труда, так как помогал он обычно отцу кур щипать и кроликов свежевать.
Папа же Эльдаркин наткнулся во дворе на крысиную шкурку и потроха и решил скорее уточнить, зачем это и для чего вообще его шестилетнему сыну.
И правильно сделал, как вы понимаете..
…Или все-таки надо было выходить за Кольку?
Организатор и придумщик был тот еще!
И неравнодушный очень, и отзывчивый, как человек.
— Ляльк, а ты что грустная такая? Вон, мама к тебе приехала, сестренка..
— Да что мне радоваться, Колька..
И объяснила я ему, что не радует меня рождение этой самой, новой сестренки, и пищит-де она, и плакса, и игрушки мои трогает, и хочу завести я ее в лес густой и оставить там на съедение волкам и медведям.
Колька, которому было восемь, аж на два года больше, чем мне, здраво решил, что в нашем жарком металлургическом городе диких зверей нет, но вот цыган вполне можно найти и сестренку — сбыть.
Организацию передачи моей полуторагодовалой сестрицы он взял на себя. Мне оставалось лишь привести Эльку к углу нашей и соседней улиц.
В назначенный вечер я вызвалась выгулять сестру, чем очень удивила родителей.
Рядом с нами остановилась арба с огурцами, а правил ею старичок в чалме. Рядом со старичком восседал довольный Колька.
— Ну, давай, грузи, — скомандовал он и я стала подпихивать Элю к арбе. Эля заартачилась, а старик удивленно завопил, обращаясь к Коле:
– Вай дод! Ты сказал, надо мешок зерна цыганам отвезти! Помочь добрым людям кукурузу сеять, чтобы они коней не трогали! Не повезу! – Бабай присмотрелся ко мне и прищурился: – А ты, дочка, чья будешь? Уж не Федора ли Николаевича внучка? Да? Ну, залезайте тогда! Обе!
Мы влезли на арбу и я стала думать, какого же благородного и доброго старика нашел мне Колька! И на арбе покатаемся, и сестрицу цыганам сбудем! Может, еще и денег за нее дадут, и тогда велосипед можно будет купить.
Но подлый бабай привез нас аккурат к нашему дому, и взяв за руки, передал родителям.
Сконфуженный Колька незаметно удалился, но вскоре стал донимать меня новой идеей: вытащить драгоценности наших родителей на улицу и продавать их прохожим.
…Уже давно окончена школа, и дороги наши с закадычными друзьями разошлись, но у меня нет-нет, да мелькнет мыслишка: а не пробросалась ли я хорошими пацанами? И, может быть, нужно было выходить за…?
ЛеРа
Три мушкетёра.
…Надо было выходить за Рамильку! Креативный пацан был.
Жует жвачку, а она на зубах щёлк да щёлк, аппетитно так. Пузыри-то мы все надувать умели, а вот чтоб жвачка на зубах поскрипывала — это было круто!
— Эй, Рамилька, как ты так сделал? Я тоже хочу.
— Это новую жвачку надо. Есть?
Была у меня в заначке одна жвачка с непередаваемым вкусом из ташкентского луна-парка. «Педро» называлась. Долго я ее хранила, берегла. Растягивала до следующего маминого приезда. А в местных магазинах продавалась только «Ну, погоди» – ломкая, жесткая, вырви зуб.. Но сначала сломай.
Вообще, надо сказать, я к жвачкам относилась очень экономно и трепетно. Больше чем половину не жевала, а ту, что жевала, пользовала долго, до состояния распада на молекулы.
А сначала-то, сначала какой ароматной и вкусной она была! Глаза от восторга закрывались и рот наполняли этим сладким волшебным соком, и это были самые вкусные и счастливые моменты процесса!
Но куда деваться, щелкать-то хочется, а у Рамильки все права на изобретение, патент, понимаете ли.
— Есть, – отвечаю, — дома.
— Ну, айда к тебе домой!
Достала я Педрика, подержала в потных ручонках, другу протянула. Сейчас научит меня Рамилька виртуозно щелкать, и обзавидуются все на улице! Просить будут — расскажи да расскажи, а мы с Рамилькой не расскажем, а на настырные вопросы ответим, что из Пакистана привезли. Почему из Пакистана? А чёрт его знает, может, слово это красивое по телевизору сказали.
Мы уселись на пол и Рамилька развернул заветный прямоугольник.
Понюхал.
— Ууу, вкусная, – говорит. — Да-а, хорошая, – говорит.
И ам! – в рот ее всю. Мою жвачку! Моего Педро – всего в рот!!! И жуёт, гаденыш, и зажмурился — ясное дело, отчего!
Я аж захлебнулась от наполнившей рот слюны и несправедливости.
— Дай сюда! Не тебе мама привезла! — завопила я.
— Щас, щас, — уговаривает Рамилька, — еще чуть-чуть, еще не готово. — Ты же хочешь, чтоб щелкало? Тогда жди, она должна стать мягкой.
Ладно. Главное, чтобы да.
Наконец, Рамилька счел, что размягчение достигло нужной кондиции и вытащил белоснежный комок изо рта.
Я застыла и перестала дышать. Сейчас Рамилька научит меня своему секрету!
И знаете, что делает этот чёртов изобретатель?? Он с размаху впечатывает Педрика в пол и начинает рукой катать жвачку, превращая ее в колбаску! По ходу колбаска собирает с пола все частицы песка и пыли.. И да, она трещит у Рамильки на зубах этими комками!
– На, проверяй, – говорит мне новоявленный Кулибин и протягивает комочек с черными крапинками..
…А может быть, надо было выходить за Эльдарку?
Готовил божественно и добытчик был великолепный. Особенно хорошо получался у него шашлык из подстреленных из рогатки голубей и крикливых скворцов-майнушек.
Бывало, на заднем дворе костерок разожжет, пару кирпичей положит — и на шампуре жарит, жарит что-то. Ну, и картошка всегда в угольках томилась..
Потом прибежит, в окошко стукнет: выходи, готово!
И начинается трапеза: сорванный с огорода лучок, помидорка немытая. И что-то такое вкусное, тонкокостное, но, чем меньше мяса, тем вкуснее оно кажется, не так ли?
Однако вскоре пиршествам этим пришел конец.
В тот момент, когда тушка была поделена ровно напополам, и мы с Эльдаркой готовы были вонзить зубы в жареную плоть, появился возбуждённый Эльдаркин папа.
— Где она? — запыхавшись, спросил он и стал принюхиваться.
Эльдарка молчал.
– Что это у вас?, — снова задал вопрос папа, указывая на наши руки, в которых мы держали дичь.
— Птичка, — пролепетала я и поскорее откусила тощий бочок. Ребрышки захрустели на моих зубах, а Эльдаркин папа схватил меня за плечи и затряс:
— Выплюнь! Ну?! Плюй скорей! Плюй, говорю, птичку! Тьфу, то есть.. Плюй, крыса это!!!
..Уже после того, как желудок мой послушно опорожнился, выяснилось, что Эльдарке не удалось добыть ни голубя, ни даже воробушка, и он, привыкший кормить даму своего сердца, то есть, меня, пусть не сытно, но вкусно, очень расстроился. Слоняясь по двору, он обнаружил в крысоловке в кладовой некрупную полуживую крысу. Не сдохшая — значит, свежая, мудро рассудил великий кулинар. А уж снять шкурку с крысы пацану не составило труда, так как помогал он обычно отцу кур щипать и кроликов свежевать.
Папа же Эльдаркин наткнулся во дворе на крысиную шкурку и потроха и решил скорее уточнить, зачем это и для чего вообще его шестилетнему сыну.
И правильно сделал, как вы понимаете..
…Или все-таки надо было выходить за Кольку?
Организатор и придумщик был тот еще!
И неравнодушный очень, и отзывчивый, как человек.
— Ляльк, а ты что грустная такая? Вон, мама к тебе приехала, сестренка..
— Да что мне радоваться, Колька..
И объяснила я ему, что не радует меня рождение этой самой, новой сестренки, и пищит-де она, и плакса, и игрушки мои трогает, и хочу завести я ее в лес густой и оставить там на съедение волкам и медведям.
Колька, которому было восемь, аж на два года больше, чем мне, здраво решил, что в нашем жарком металлургическом городе диких зверей нет, но вот цыган вполне можно найти и сестренку — сбыть.
Организацию передачи моей полуторагодовалой сестрицы он взял на себя. Мне оставалось лишь привести Эльку к углу нашей и соседней улиц.
В назначенный вечер я вызвалась выгулять сестру, чем очень удивила родителей.
Рядом с нами остановилась арба с огурцами, а правил ею старичок в чалме. Рядом со старичком восседал довольный Колька.
— Ну, давай, грузи, — скомандовал он и я стала подпихивать Элю к арбе. Эля заартачилась, а старик удивленно завопил, обращаясь к Коле:
– Вай дод! Ты сказал, надо мешок зерна цыганам отвезти! Помочь добрым людям кукурузу сеять, чтобы они коней не трогали! Не повезу! – Бабай присмотрелся ко мне и прищурился: – А ты, дочка, чья будешь? Уж не Федора ли Николаевича внучка? Да? Ну, залезайте тогда! Обе!
Мы влезли на арбу и я стала думать, какого же благородного и доброго старика нашел мне Колька! И на арбе покатаемся, и сестрицу цыганам сбудем! Может, еще и денег за нее дадут, и тогда велосипед можно будет купить.
Но подлый бабай привез нас аккурат к нашему дому, и взяв за руки, передал родителям.
Сконфуженный Колька незаметно удалился, но вскоре стал донимать меня новой идеей: вытащить драгоценности наших родителей на улицу и продавать их прохожим.
…Уже давно окончена школа, и дороги наши с закадычными друзьями разошлись, но у меня нет-нет, да мелькнет мыслишка: а не пробросалась ли я хорошими пацанами? И, может быть, нужно было выходить за…?