«А чего вы мне их показываете? Взяли бы и подарили!»
31 декабря, 2017 8:12 дп
Seva Novgorodsev
Отрывок из новой книги «На старом Мерседесе по древней Европе» — как иллюстрация к сегодняшней фотографии Вся книга здесь: www.seva.ru/shop
Рядом с нашим домом в Родопских горах — зеленый луг, на лугу — круглый загон для лошадей. На этом открытом манеже наш сосед, Атанас, катает верхом, когда есть клиенты.
Это бывает только летом, в разгар туристического сезона, недолго, месяца два. В остальное время Атанас заготавливает лошадям сено, сушит им батоны центнерами, как на армейский батальон, или просто сидит на солнышке.
Людей тут немного, мимо не пройдешь. Мы познакомились, разговорились (Атанас, как многие болгары старше тридцати, говорит по-русски). Он предложил мне сесть на белую кобылу, благо она была оседлана, и сделать несколько кругов по манежу.
После этого я, как порядочный мужчина, просто обязан был поинтересоваться именем лошади, ее происхождением и возрастом. Грациозное существо арабской породы, зовут Мабрука, пять лет. Есть еще одна белая лошадь, Марбела. Имя их начинается с буквы «М», поскольку их прадед — знаменитый жеребец «Момент», а в наименованиях потомков надо сохранять первую букву пращура.
Момент восходит по родословной к легендарному Асуану… Впрочем, расскажу по порядку.
В 1963 году закончилось строительство Асуанской плотины в Египте. Строили ее советские специалисты. На открытие в Каир приехал Никита Хрущев. Президент Египта, Насер, повез генсека на лучший конный завод «Эль Загра».
Хрущев любил охоту, но к верховой езде был равнодушен, однако красота чистокровных породистых арабских скакунов подействовала и на него.
Делегация остановилась у вольера жеребца Рафаата. Не влюбиться в этого коня было просто невозможно. Гамаль Абдел Насер любовался впечатлением, произведенным на гостей.
Никита Сергеевич умел хитрить по-крестьянски. Не подавая виду, он простодушно сказал Насеру: «А чего вы мне их показываете? Взяли бы и подарили!»
Насер не мог отказать в просьбе советским братьям, поэтому взял и подарил. Вернее, передал. В зачет государственного долга Египта по строительству Асуанской плотины.
Понятно, что в Советский Союз конь Рафаат приехал под новым именем — Асуан. Асуана отвезли на Терский конезавод (под Минеральными Водами), где он прожил 28 лет и оставил многочисленное потомство, 300 лошадей арабской породы. 180 этих, так называемых «русских арабов» стали международными чемпионами.
Один из потомков Асуана, жеребец по имени Момент, первый «мальчик» в семье, родился в 1969 году.
В 1972 году Леонид Ильич Брежнев собирался с визитом в братскую Болгарию. Что бы такое преподнести товарищу Живкову? Давайте подарим нашего породистого арабского скакуна!
На заседании ЦК решили — не дарить, а продать. За символическую цену в 10 тысяч левов.
Так Момент оказался в Болгарии, на конезаводе Кабиук. Вскоре потомки Момента уже продавались на международным аукционах по баснословным ценам, и пять лет спустя, в 1977 году, Москва запросила коня назад, так сказать, взаймы.
Через 4 года, в 1981 году, Момент вернулся в Болгарию и его вскоре продали на аукционе в Голландии за полмиллиона долларов (вскоре перепродав в Америку за полтора миллиона).
В 1989 Живков ушел в отставку, советский социализм рухнул. Конезавод превратили в акционерное общество, началась коррупция, бесхозяйственность, и коневодство пришло в упадок.
За эти годы от Момента народился жеребец Майпол, от Майпола — Метроном, а от Метронома — кобыла Мабрука, на которой я проехал несколько кругов по манежу.
Когда я сидел в седле, то в моем сознании, отягощенном исторической памятью, всплывали кадры кинохроники. Маршал Жуков на Красной Площади принимает парад Победы верхом на белом жеребце.
Кстати, жеребца звали Символ, он вырос на Терском заводе, поэтому — вроде как дальний родственник нашим Родопским лошадям.
А с лошадками мы подружились. Отправляясь на прогулку, обязательно останавливаемся с ними поговорить, рвем траву посочнее, там, где им самим не дотянуться, кормим с руки.
Мабрука обычно подходит первой. Она в табуне — главная, обойти ее никто не смеет.
Характеры у лошадей разные, совсем как у людей. И болезни лошадиные тоже на человеческие похожи. Инфаркты, инсульты.
Но это — в конце жизни. А так — здоровье лошадиное. После многокилометрового забега ветеринар мерит пульс животного — он должен быть не больше 63 ударов в минуту. 65 ударов — уже признак слабости и болезни.
Скаковых лошадей делят на категории. Одну звезду им присуждают за дистанцию в 80 километров аллюром. Две звезды — за 120 километров (лошадь скачет 8 часов подряд), три звезды — за 160 километров.
Такой скакун стоит порядка полмиллиона евро.
Наш приятель Атанас, как профессиональный лошадник, как увидит красивого коня, сразу возмечтает его купить. Однако, катая детей два месяца в году, больших денег не заработаешь.
Seva Novgorodsev
Отрывок из новой книги «На старом Мерседесе по древней Европе» — как иллюстрация к сегодняшней фотографии Вся книга здесь: www.seva.ru/shop
Рядом с нашим домом в Родопских горах — зеленый луг, на лугу — круглый загон для лошадей. На этом открытом манеже наш сосед, Атанас, катает верхом, когда есть клиенты.
Это бывает только летом, в разгар туристического сезона, недолго, месяца два. В остальное время Атанас заготавливает лошадям сено, сушит им батоны центнерами, как на армейский батальон, или просто сидит на солнышке.
Людей тут немного, мимо не пройдешь. Мы познакомились, разговорились (Атанас, как многие болгары старше тридцати, говорит по-русски). Он предложил мне сесть на белую кобылу, благо она была оседлана, и сделать несколько кругов по манежу.
После этого я, как порядочный мужчина, просто обязан был поинтересоваться именем лошади, ее происхождением и возрастом. Грациозное существо арабской породы, зовут Мабрука, пять лет. Есть еще одна белая лошадь, Марбела. Имя их начинается с буквы «М», поскольку их прадед — знаменитый жеребец «Момент», а в наименованиях потомков надо сохранять первую букву пращура.
Момент восходит по родословной к легендарному Асуану… Впрочем, расскажу по порядку.
В 1963 году закончилось строительство Асуанской плотины в Египте. Строили ее советские специалисты. На открытие в Каир приехал Никита Хрущев. Президент Египта, Насер, повез генсека на лучший конный завод «Эль Загра».
Хрущев любил охоту, но к верховой езде был равнодушен, однако красота чистокровных породистых арабских скакунов подействовала и на него.
Делегация остановилась у вольера жеребца Рафаата. Не влюбиться в этого коня было просто невозможно. Гамаль Абдел Насер любовался впечатлением, произведенным на гостей.
Никита Сергеевич умел хитрить по-крестьянски. Не подавая виду, он простодушно сказал Насеру: «А чего вы мне их показываете? Взяли бы и подарили!»
Насер не мог отказать в просьбе советским братьям, поэтому взял и подарил. Вернее, передал. В зачет государственного долга Египта по строительству Асуанской плотины.
Понятно, что в Советский Союз конь Рафаат приехал под новым именем — Асуан. Асуана отвезли на Терский конезавод (под Минеральными Водами), где он прожил 28 лет и оставил многочисленное потомство, 300 лошадей арабской породы. 180 этих, так называемых «русских арабов» стали международными чемпионами.
Один из потомков Асуана, жеребец по имени Момент, первый «мальчик» в семье, родился в 1969 году.
В 1972 году Леонид Ильич Брежнев собирался с визитом в братскую Болгарию. Что бы такое преподнести товарищу Живкову? Давайте подарим нашего породистого арабского скакуна!
На заседании ЦК решили — не дарить, а продать. За символическую цену в 10 тысяч левов.
Так Момент оказался в Болгарии, на конезаводе Кабиук. Вскоре потомки Момента уже продавались на международным аукционах по баснословным ценам, и пять лет спустя, в 1977 году, Москва запросила коня назад, так сказать, взаймы.
Через 4 года, в 1981 году, Момент вернулся в Болгарию и его вскоре продали на аукционе в Голландии за полмиллиона долларов (вскоре перепродав в Америку за полтора миллиона).
В 1989 Живков ушел в отставку, советский социализм рухнул. Конезавод превратили в акционерное общество, началась коррупция, бесхозяйственность, и коневодство пришло в упадок.
За эти годы от Момента народился жеребец Майпол, от Майпола — Метроном, а от Метронома — кобыла Мабрука, на которой я проехал несколько кругов по манежу.
Когда я сидел в седле, то в моем сознании, отягощенном исторической памятью, всплывали кадры кинохроники. Маршал Жуков на Красной Площади принимает парад Победы верхом на белом жеребце.
Кстати, жеребца звали Символ, он вырос на Терском заводе, поэтому — вроде как дальний родственник нашим Родопским лошадям.
А с лошадками мы подружились. Отправляясь на прогулку, обязательно останавливаемся с ними поговорить, рвем траву посочнее, там, где им самим не дотянуться, кормим с руки.
Мабрука обычно подходит первой. Она в табуне — главная, обойти ее никто не смеет.
Характеры у лошадей разные, совсем как у людей. И болезни лошадиные тоже на человеческие похожи. Инфаркты, инсульты.
Но это — в конце жизни. А так — здоровье лошадиное. После многокилометрового забега ветеринар мерит пульс животного — он должен быть не больше 63 ударов в минуту. 65 ударов — уже признак слабости и болезни.
Скаковых лошадей делят на категории. Одну звезду им присуждают за дистанцию в 80 километров аллюром. Две звезды — за 120 километров (лошадь скачет 8 часов подряд), три звезды — за 160 километров.
Такой скакун стоит порядка полмиллиона евро.
Наш приятель Атанас, как профессиональный лошадник, как увидит красивого коня, сразу возмечтает его купить. Однако, катая детей два месяца в году, больших денег не заработаешь.