18 сентября я очень хочу на дачу…
10 сентября, 2016 4:20 пп
Андрей Мовчан
Андрей Мовчан:
18 сентября я очень хочу на дачу. И потому придумал вот такой текст:
18 сентября 2016 года будет днем, особенно приятным для российской власти. В течение всего срока от выборов до выборов власть вынуждена терпеть постоянную дискуссию о своей легитимности и верности своих действий и наблюдать как общество (в смысле гражданское общество) ставит и то и другое под вопрос.
Хуже того: по количеству людей, имеющих желание и способность вести аргументированную дискуссию, у оппозиции власти в России наблюдается все возрастающий перевес, так что дискуссия эта выходит вполне серьезная, даже создающая иллюзию борьбы мнений.
Зато в день выборов абстрактная дискуссия переходит в конкретную плоскость электорального выбора; а в этом деле, как известно, способности мешают и наука вредна – нужны лишь ресурсы и навыки.
И то и другое у власти есть, у оппозиции – нет, и исход совершенно предрешен – власть получит свое большинство, плавающее в питательном безвкусном бульоне со всем согласной системной оппозиции, оппозиция несистемная (то есть имеющая хоть какой-то вкус) окажется за бортом (а если несколько её кандидатов и попадут в Думу, так что за праздник без шутов?), вся страна в очередной раз увидит, кто тут сила, а у нас кто сила – тот и прав, мандат народного доверия, который пять лет упорно треплют умники и книжники, будет восстановлен полностью и без изъяна, и можно еще пять лет растрачивать его в собственных интересах.
Несистемная оппозиция, в очередной раз посрамлённая, надолго уползет в свои норы зализывать низкий рейтинг и скандалить друг с другом – ей будет не до критики власти, да и слушать ее будет некому. Книжники и умники надолго переключатся с власти на народ, который не достоин хорошей жизни потому что делает неправильный выбор (да и оппозиция у него никакая, тьфу просто), в общем – все при деле, все в порядке.
Такой исход предрешен заранее, для него достаточно было бы и того факта, что власть – она и есть власть, и это уже 50% голосов в нашей России; но российская власть предпочитает не рисковать совсем (или это советники хотят больше заработать?), и потому финансовый масштаб рекламы Единой России несравним с копейками, идущими на рекламу несистемной оппозиции, так же как и проникновение этой рекламы.
Да и этого мало – потому губернаторы и мэры твёрдо знают, что о качестве их работы будут судить по проценту Единой России на выборах; знают, и применяют каждый свои меры (открепительные, досрочка, вбросы, карусели, пересчёты и пр.), люди они изобретательные (раз уж сумели попасть на свои должности) и потому меры эффективны.
Но снова у власти нет покоя – и идут указания снимать не те партии и кандидатов там, где они имеют теоретические шансы пройти.
А ещё тратятся деньги на дискредитацию. А поверх всего хорошую службу власти служит пятипроцентный барьер – и выпускаются на арену партии-спойлеры, как будто мало двух вечных спойлеров друг-друга Парнаса и Яблока, добавляется по команде сверху третий. Задачу «взять поровну, в сумме меньше 15%» при отсутствии значимых отличий, денег на предвыборную компанию и поддержки населения крайне сложно не выполнить.
Власти нужны выборы, так же как хулигану – этакому Вовочке из анекдота, грозе класса, которого боятся и потому подчиняются, нужен повод для столкновения «лицом к лицу» с тощим ботаником-отличником в очках, который усиленно гундит про равенство, дружбу и «нельзя обижать девочек».
В классе почти всем хочется обижать девочек, ботанику не завидуют и не боятся, а хулиган – авторитет, и от него периодически перепадают не только пинки, но и подарки (в основном – подлизам, в основном – отобранные у не-подлиз); и все же дети не совсем испорчены, и гундеж ботаника, хотя и встречается насмешками и подзатыльниками, но оставляет в душах неуверенность, и на хулигана косо посматривают, особенно те, кто получил пинок (ну и девочки). И чем дальше это продолжается, тем больше косых взглядов, и вот уже у пары ребят посильнее косой взгляд становится еще и злым, кто-то заступился за девочку, и даже слова ботаника (которого никто не любит) начинают повторять. Хулигану надо что-то делать – но надавать по шее всем он не может физически, а выбрать кого-то уже сложно: могут защитить, даже ботаника. И вот, хулиган провоцирует ботаника на поединок. «Трус», «покажи что ты крутой», «кто победит, тот и прав…». Если не реагирует – надо вывести из себя, задеть побольнее. В конечном итоге не хулиган, а ботаник должен полезть в драку, ударить первым. Все законно – он первый начал! Всё по правилам!
Исход драки предрешён, но этого мало. Чтобы надолго снять проблему, победа должна быть полной, красочной и унизительной. Ботаник должен валяться в крови, просить пощады, его надо пинать в зад, стаскивать штаны – и все должны присутствовать, все должны видеть: вот, чего стоит ваш «защитничек».
Что это значит в переводе?
Пусть оппозиция вдоволь насобачится друг с другом на виду у всех; побольше обвинений в какой-нибудь грязи; посадить несколько сочувствующих за уголовку – но не из оппозиции, а рядом, тех же взглядов – лучше usual suspects, если бизнесмен или чиновник, то совсем хорошо. Пусть получат ниже 5% барьера, пусть никто не пройдет. Самим получить очень много, больше 50%, подпевалы из системной оппозиции пусть признают «безоговорочную победу».
Беда наша в том, что ботаник бросается в драку. Ботаник потому и ботаник, что в тайне мечтает то дружить с хулиганом, то – занять его место, и очень боится что его сочтут трусом. Ботаник боится одноклассников и презирает их и за потакание хулигану, и прежде всего – за свой страх. И одноклассники отвечают ему тем же – а разве бывает иначе?
Если бы ботаник имел достаточно принципов, то возможно ему даже удавалось бы дружить с хулиганом. Но принципов ему как раз не хватает, потому мелкие подачки от хулигана он радостно принимает, как и правила игры, хулиганом навязанные, и тем самым только больше себя дискредитирует.
О чем этот текст? Он – о том, что надо прекратить нашим ботаникам бросаться в регулярную драку. Их всё равно изобьют и с позором прогонят – исход заранее ясен.
Ну, а если некоторые наши ботаники на самом деле «на службе», работают ботаниками при нашем хулигане, и драка – часть оплачиваемой работы, то хотя бы мы не должны бросаться туда же и периодически переключаться с полезной деятельности, которой является наш косой взгляд, фига в кармане и придумывание анекдотов про хулигана, на завороженное созерцание драки и последующее ее обсуждение.
Наша власть устраивает выборы не потому, что вынуждена делать вид, что у нас демократия (как говорят многие).
Власть устраивает выборы потому, что без выборов её легитимность разрушается. Участие в этих выборах вне зависимости от того, за кого вы голосуете, увеличивает эту легитимность.
Переключение на поддержку наших ботаников, на обсуждение их неуклюжего размахивания ручками, их синяков и воплей от боли – отличный способ перестать вести дискуссию с властью – дискуссию, которой власть реально опасается, потому что она в ней проигрывает; медленно, почти незаметно, но шаг за шагом проигрывает.
Бог с ними, с выборами, совсем.
Авторитарная власть меняется не на выборах.
Для её смены сперва должно поменяться общество. Вот когда хотя бы процентов 40 – 50 нашей страны будет действительно раздражено властью, и не только слепо раздражено, но и готово видеть разумную альтернативу – тогда власти придётся уходить или меняться, до и без всяких выборов.
Меня, кстати, устроило бы даже чтобы она поменялась сама, не уходя. Хулиганы, бывает, исправляются – если видят, что хулиганить им больше не дадут.
А что до партий – я глубоко убежден, что нам сегодня не нужны партии, готовые и жаждущие в выборах участвовать. Оставьте театр актёрам.
Наличие «оппозиционных» «либеральных» партий в выборной гонке только сбивает общество с толку – пусть уж лучше оно видит, как в советское время, реальную безальтернативность. Что-то изменится только тогда, когда появится партия (движение, объединение), которое откажется от участия в выборах и изберет себе роль бескорыстного борца за развитие страны. Именно такая сила будет способна изменить ситуацию. А уже потом поговорим про выборы.
Андрей Мовчан
Андрей Мовчан:
18 сентября я очень хочу на дачу. И потому придумал вот такой текст:
18 сентября 2016 года будет днем, особенно приятным для российской власти. В течение всего срока от выборов до выборов власть вынуждена терпеть постоянную дискуссию о своей легитимности и верности своих действий и наблюдать как общество (в смысле гражданское общество) ставит и то и другое под вопрос.
Хуже того: по количеству людей, имеющих желание и способность вести аргументированную дискуссию, у оппозиции власти в России наблюдается все возрастающий перевес, так что дискуссия эта выходит вполне серьезная, даже создающая иллюзию борьбы мнений.
Зато в день выборов абстрактная дискуссия переходит в конкретную плоскость электорального выбора; а в этом деле, как известно, способности мешают и наука вредна – нужны лишь ресурсы и навыки.
И то и другое у власти есть, у оппозиции – нет, и исход совершенно предрешен – власть получит свое большинство, плавающее в питательном безвкусном бульоне со всем согласной системной оппозиции, оппозиция несистемная (то есть имеющая хоть какой-то вкус) окажется за бортом (а если несколько её кандидатов и попадут в Думу, так что за праздник без шутов?), вся страна в очередной раз увидит, кто тут сила, а у нас кто сила – тот и прав, мандат народного доверия, который пять лет упорно треплют умники и книжники, будет восстановлен полностью и без изъяна, и можно еще пять лет растрачивать его в собственных интересах.
Несистемная оппозиция, в очередной раз посрамлённая, надолго уползет в свои норы зализывать низкий рейтинг и скандалить друг с другом – ей будет не до критики власти, да и слушать ее будет некому. Книжники и умники надолго переключатся с власти на народ, который не достоин хорошей жизни потому что делает неправильный выбор (да и оппозиция у него никакая, тьфу просто), в общем – все при деле, все в порядке.
Такой исход предрешен заранее, для него достаточно было бы и того факта, что власть – она и есть власть, и это уже 50% голосов в нашей России; но российская власть предпочитает не рисковать совсем (или это советники хотят больше заработать?), и потому финансовый масштаб рекламы Единой России несравним с копейками, идущими на рекламу несистемной оппозиции, так же как и проникновение этой рекламы.
Да и этого мало – потому губернаторы и мэры твёрдо знают, что о качестве их работы будут судить по проценту Единой России на выборах; знают, и применяют каждый свои меры (открепительные, досрочка, вбросы, карусели, пересчёты и пр.), люди они изобретательные (раз уж сумели попасть на свои должности) и потому меры эффективны.
Но снова у власти нет покоя – и идут указания снимать не те партии и кандидатов там, где они имеют теоретические шансы пройти.
А ещё тратятся деньги на дискредитацию. А поверх всего хорошую службу власти служит пятипроцентный барьер – и выпускаются на арену партии-спойлеры, как будто мало двух вечных спойлеров друг-друга Парнаса и Яблока, добавляется по команде сверху третий. Задачу «взять поровну, в сумме меньше 15%» при отсутствии значимых отличий, денег на предвыборную компанию и поддержки населения крайне сложно не выполнить.
Власти нужны выборы, так же как хулигану – этакому Вовочке из анекдота, грозе класса, которого боятся и потому подчиняются, нужен повод для столкновения «лицом к лицу» с тощим ботаником-отличником в очках, который усиленно гундит про равенство, дружбу и «нельзя обижать девочек».
В классе почти всем хочется обижать девочек, ботанику не завидуют и не боятся, а хулиган – авторитет, и от него периодически перепадают не только пинки, но и подарки (в основном – подлизам, в основном – отобранные у не-подлиз); и все же дети не совсем испорчены, и гундеж ботаника, хотя и встречается насмешками и подзатыльниками, но оставляет в душах неуверенность, и на хулигана косо посматривают, особенно те, кто получил пинок (ну и девочки). И чем дальше это продолжается, тем больше косых взглядов, и вот уже у пары ребят посильнее косой взгляд становится еще и злым, кто-то заступился за девочку, и даже слова ботаника (которого никто не любит) начинают повторять. Хулигану надо что-то делать – но надавать по шее всем он не может физически, а выбрать кого-то уже сложно: могут защитить, даже ботаника. И вот, хулиган провоцирует ботаника на поединок. «Трус», «покажи что ты крутой», «кто победит, тот и прав…». Если не реагирует – надо вывести из себя, задеть побольнее. В конечном итоге не хулиган, а ботаник должен полезть в драку, ударить первым. Все законно – он первый начал! Всё по правилам!
Исход драки предрешён, но этого мало. Чтобы надолго снять проблему, победа должна быть полной, красочной и унизительной. Ботаник должен валяться в крови, просить пощады, его надо пинать в зад, стаскивать штаны – и все должны присутствовать, все должны видеть: вот, чего стоит ваш «защитничек».
Что это значит в переводе?
Пусть оппозиция вдоволь насобачится друг с другом на виду у всех; побольше обвинений в какой-нибудь грязи; посадить несколько сочувствующих за уголовку – но не из оппозиции, а рядом, тех же взглядов – лучше usual suspects, если бизнесмен или чиновник, то совсем хорошо. Пусть получат ниже 5% барьера, пусть никто не пройдет. Самим получить очень много, больше 50%, подпевалы из системной оппозиции пусть признают «безоговорочную победу».
Беда наша в том, что ботаник бросается в драку. Ботаник потому и ботаник, что в тайне мечтает то дружить с хулиганом, то – занять его место, и очень боится что его сочтут трусом. Ботаник боится одноклассников и презирает их и за потакание хулигану, и прежде всего – за свой страх. И одноклассники отвечают ему тем же – а разве бывает иначе?
Если бы ботаник имел достаточно принципов, то возможно ему даже удавалось бы дружить с хулиганом. Но принципов ему как раз не хватает, потому мелкие подачки от хулигана он радостно принимает, как и правила игры, хулиганом навязанные, и тем самым только больше себя дискредитирует.
О чем этот текст? Он – о том, что надо прекратить нашим ботаникам бросаться в регулярную драку. Их всё равно изобьют и с позором прогонят – исход заранее ясен.
Ну, а если некоторые наши ботаники на самом деле «на службе», работают ботаниками при нашем хулигане, и драка – часть оплачиваемой работы, то хотя бы мы не должны бросаться туда же и периодически переключаться с полезной деятельности, которой является наш косой взгляд, фига в кармане и придумывание анекдотов про хулигана, на завороженное созерцание драки и последующее ее обсуждение.
Наша власть устраивает выборы не потому, что вынуждена делать вид, что у нас демократия (как говорят многие).
Власть устраивает выборы потому, что без выборов её легитимность разрушается. Участие в этих выборах вне зависимости от того, за кого вы голосуете, увеличивает эту легитимность.
Переключение на поддержку наших ботаников, на обсуждение их неуклюжего размахивания ручками, их синяков и воплей от боли – отличный способ перестать вести дискуссию с властью – дискуссию, которой власть реально опасается, потому что она в ней проигрывает; медленно, почти незаметно, но шаг за шагом проигрывает.
Бог с ними, с выборами, совсем.
Авторитарная власть меняется не на выборах.
Для её смены сперва должно поменяться общество. Вот когда хотя бы процентов 40 – 50 нашей страны будет действительно раздражено властью, и не только слепо раздражено, но и готово видеть разумную альтернативу – тогда власти придётся уходить или меняться, до и без всяких выборов.
Меня, кстати, устроило бы даже чтобы она поменялась сама, не уходя. Хулиганы, бывает, исправляются – если видят, что хулиганить им больше не дадут.
А что до партий – я глубоко убежден, что нам сегодня не нужны партии, готовые и жаждущие в выборах участвовать. Оставьте театр актёрам.
Наличие «оппозиционных» «либеральных» партий в выборной гонке только сбивает общество с толку – пусть уж лучше оно видит, как в советское время, реальную безальтернативность. Что-то изменится только тогда, когда появится партия (движение, объединение), которое откажется от участия в выборах и изберет себе роль бескорыстного борца за развитие страны. Именно такая сила будет способна изменить ситуацию. А уже потом поговорим про выборы.