Жила-была девочка Маша, примкнула к движению «Наши»…
21 декабря, 2016 5:22 пп
Олег Утицин
Олег Утицин:
Думаю про девушку Варвару Караулову, про суды за намерения, про проникновенность идеологий. Эту историю из жизни вспомнил
…Жила-была девочка Маша, примкнула к движению «Наши»…
Вообще-то эта сказка по-другому начиналась: Маша семь лет занималась в Москве у секретных мастеров ниндзя, потом ее ко мне на тренировку привел один из учеников.
— У вас хочу заниматься теперь, — говорит, — с ниндзями все понятно уже… Школа у нас тайная, японская, ну вы должны знать — у нас сайт очень посещаемый в интернете…
— Покажите что-нибудь, только не такое тайное, чтобы ваши мастера меня потом не прирезали… — попросил ее. — В ауре деревьев растворяться необязательно — не разгляжу все равно…
Машка встала в стойку и сделала несколько движений…
— Насчет ниндзя — не знаю, но черепашка — точно…
Машка стала тренироваться, хоть силу ударов набирать. Стройная красивая девушка.
А потом поделилась радостью — она стала одним из комиссаров «Наших» в Подмосковье…
А еще потом всякие истории рассказывала после тренировок, похохатывая: про то, как они («Наши») деньги с бизнесовых собирают, похлеще всякого рэкета — просто приходят и говорят, кто они такие и какие им суммы нужны на такие-то мероприятия. А потом в центр переводят — тому, кто сейчас один из ключевых в молодежных делах российского правительства.
О том, как они ездили в Грозный восстанавливать города после бомбежек: «Там луна, там завалы. Там у детей такие глаза! Нас там на работы и после возили огромные шкафы в камуфляже из охраны Кадырова. Мы таскали каменные блоки, расчищая завалы после бомбежек, мужики у нас хлипкие, умирали. Под конец я одна таскала эти глыбы на себе… И мертвых детей вытаскивала из завалов».
Там Маша влюбилась в одного из шкафов. Ушла в мусульманство, укуталась платком, оставив снаружи красивые острые черные глаза и ладную фигурку в обтягивающем платье (не удержался однажды, честно, и хлопнул ее по попке). «Нельзя, говорит, — Коран не позволяет… А мужики, знаете, как дрищут в метро? Их и ко мне тянет, и от меня. Аллах отталкивает…»
Стала второй или третьей женой своего возлюбленного, с проживанием в Москве. Потом женой друга возлюбленного… Дальше я запутался… Главное, что все они ей тренироваться дальше запрещали…
Много рассказывала мне из Корана — интересного и не очень…
Из «Наших» ушла, конечно, и до сих пор, наверное, плюется в ту сторону, не забывая посмеиваться…
Да, на Селигере была, конечно…
Все, что там видела, ей так прозрачно было, что не могла от смеха удержаться, вспоминая… И о высоконравственных лекциях и безнравственных ночевках старших комиссаров с несовершеннолетними в палатках. Не по любви, НО ВО ИМЯ ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ.
Больше туда не хочет.
Олег Утицин
Олег Утицин:
Думаю про девушку Варвару Караулову, про суды за намерения, про проникновенность идеологий. Эту историю из жизни вспомнил
…Жила-была девочка Маша, примкнула к движению «Наши»…
Вообще-то эта сказка по-другому начиналась: Маша семь лет занималась в Москве у секретных мастеров ниндзя, потом ее ко мне на тренировку привел один из учеников.
— У вас хочу заниматься теперь, — говорит, — с ниндзями все понятно уже… Школа у нас тайная, японская, ну вы должны знать — у нас сайт очень посещаемый в интернете…
— Покажите что-нибудь, только не такое тайное, чтобы ваши мастера меня потом не прирезали… — попросил ее. — В ауре деревьев растворяться необязательно — не разгляжу все равно…
Машка встала в стойку и сделала несколько движений…
— Насчет ниндзя — не знаю, но черепашка — точно…
Машка стала тренироваться, хоть силу ударов набирать. Стройная красивая девушка.
А потом поделилась радостью — она стала одним из комиссаров «Наших» в Подмосковье…
А еще потом всякие истории рассказывала после тренировок, похохатывая: про то, как они («Наши») деньги с бизнесовых собирают, похлеще всякого рэкета — просто приходят и говорят, кто они такие и какие им суммы нужны на такие-то мероприятия. А потом в центр переводят — тому, кто сейчас один из ключевых в молодежных делах российского правительства.
О том, как они ездили в Грозный восстанавливать города после бомбежек: «Там луна, там завалы. Там у детей такие глаза! Нас там на работы и после возили огромные шкафы в камуфляже из охраны Кадырова. Мы таскали каменные блоки, расчищая завалы после бомбежек, мужики у нас хлипкие, умирали. Под конец я одна таскала эти глыбы на себе… И мертвых детей вытаскивала из завалов».
Там Маша влюбилась в одного из шкафов. Ушла в мусульманство, укуталась платком, оставив снаружи красивые острые черные глаза и ладную фигурку в обтягивающем платье (не удержался однажды, честно, и хлопнул ее по попке). «Нельзя, говорит, — Коран не позволяет… А мужики, знаете, как дрищут в метро? Их и ко мне тянет, и от меня. Аллах отталкивает…»
Стала второй или третьей женой своего возлюбленного, с проживанием в Москве. Потом женой друга возлюбленного… Дальше я запутался… Главное, что все они ей тренироваться дальше запрещали…
Много рассказывала мне из Корана — интересного и не очень…
Из «Наших» ушла, конечно, и до сих пор, наверное, плюется в ту сторону, не забывая посмеиваться…
Да, на Селигере была, конечно…
Все, что там видела, ей так прозрачно было, что не могла от смеха удержаться, вспоминая… И о высоконравственных лекциях и безнравственных ночевках старших комиссаров с несовершеннолетними в палатках. Не по любви, НО ВО ИМЯ ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ.
Больше туда не хочет.