«Всё ж тогда в элитных войсках совсем уж долбоёбов не держали. Даже в генералах…»
24 февраля, 2018 9:00 дп
Tatiana Narbut-kondratieva
Tanya Melnichuk — для вас напоминаю историю с решёткой))
Тризуб и ВМФ
Среди командного состава северного флота всегда было много украинцев. гарнизон наш считался образцовым — большой (по меркам гарнизона — целых три улицы) благоустроенный — с центральным отоплением и канализацией.
А после постройки в лесу, над озером, гостиницы для вероятно могущего присесть на дозаправку Фиделя Кастро, к нам особенно охотно наведывалось высокое начальство. Такой гарнизон не мог обойтись без большого дома офицеров, площади и декоративной кованной решётки.
С дизайном решётки и вышла проблема.
Mon papa, хоть и происходил из семьи военных был в этой семье — сущий enfant terrible и bon vivant, на которого махнули рукой не только отцы- командиры, но и собственные отцы-боевые офицеры, то есть, отец и тесть. папа регулярно устраивал весёлые розыгрыши и сиживал за отменное чувство юмора на гауптвахте, и мог бы, конечно, быть уволен в запас, если бы не врождённый талант сажать самолет в любых погодных условиях при частичном обледенении крыльев, коим талантом не пренебрегали генералы в своих служебных поездках, и насмерть стояли за папу перед особым отделом.
Муки прапорщика-ковщика, страдающего от отсутствия идей решётки, не оставили папу равнодушным.
«Трезубец! Это и флоту близкий символ и генерал обрадуется, он у нас с под Житомиру» — сказал папа и набросал эскиз — (фамилия всё-таки обязывала)).
Прапорщику эскиз понравился, хотя связь с Житомиром и представлялась смутной. «Почему Житомир-то? Почему генерал обрадуется?»- на всякий случай уточнил он. «Историю братских народов учи,» — посоветовал папа.
Историю прапорщик учить не стал. А трезубец сделал.
Генерал остался визитом и ДоФом доволен. Уже перед отъездом на банкет начальник ДоФа (он тоже не учил историю братских народов) решил обратить внимание высокого гостя на орнамент, процитировав слова папы, переданные начальству прапорщиком:
«Вот! И к флоту отношение имеет, и к Украине»…
Генерал действительно был «с под Житомиру» и историю знал. Вероятно, даже учил ее «не по Гегелю». Он уставился на решетку, издал странный горловой звук и слился лицом со знаменем дивизии.
Окружающие офицеры, томящиеся на морозе в ожидании банкета, недобро посмотрели на начальника Дофа. На него же поднял, с трудом оторванный от решетки взгляд, генерал. Хоть и 80 ый год, а враг-то мог не дремать. Но лицо начальника гарнизонной культуры было столь открытым и интеллектом не тронутым, что генерал предпочел про Украину не услышать — себе дороже. Всё ж тогда в элитных войсках совсем уж долбоёбов не держали. Даже в генералах.
«Ну правильно, — сипло похвалил он, — Хорошо придумали, морской символ. Мы ж морские авиаторы, товарищи офицеры!» И товарищи офицеры грянули Прощание славянки, интуитивно чувствуя, что обошла их какая-то беда, не успев случиться.
А папа шёл под знаменем. Потому что любая уважающая себя дивизия знамя чтит, и в знаменосцы выбирает не из социально близких, а за безупречные внешние данные. И летать продолжал. Потому что навыки пилотирования тоже не зависят от преданности идеям.
Tatiana Narbut-kondratieva
Tanya Melnichuk — для вас напоминаю историю с решёткой))
Тризуб и ВМФ
Среди командного состава северного флота всегда было много украинцев. гарнизон наш считался образцовым — большой (по меркам гарнизона — целых три улицы) благоустроенный — с центральным отоплением и канализацией.
А после постройки в лесу, над озером, гостиницы для вероятно могущего присесть на дозаправку Фиделя Кастро, к нам особенно охотно наведывалось высокое начальство. Такой гарнизон не мог обойтись без большого дома офицеров, площади и декоративной кованной решётки.
С дизайном решётки и вышла проблема.
Mon papa, хоть и происходил из семьи военных был в этой семье — сущий enfant terrible и bon vivant, на которого махнули рукой не только отцы- командиры, но и собственные отцы-боевые офицеры, то есть, отец и тесть. папа регулярно устраивал весёлые розыгрыши и сиживал за отменное чувство юмора на гауптвахте, и мог бы, конечно, быть уволен в запас, если бы не врождённый талант сажать самолет в любых погодных условиях при частичном обледенении крыльев, коим талантом не пренебрегали генералы в своих служебных поездках, и насмерть стояли за папу перед особым отделом.
Муки прапорщика-ковщика, страдающего от отсутствия идей решётки, не оставили папу равнодушным.
«Трезубец! Это и флоту близкий символ и генерал обрадуется, он у нас с под Житомиру» — сказал папа и набросал эскиз — (фамилия всё-таки обязывала)).
Прапорщику эскиз понравился, хотя связь с Житомиром и представлялась смутной. «Почему Житомир-то? Почему генерал обрадуется?»- на всякий случай уточнил он. «Историю братских народов учи,» — посоветовал папа.
Историю прапорщик учить не стал. А трезубец сделал.
Генерал остался визитом и ДоФом доволен. Уже перед отъездом на банкет начальник ДоФа (он тоже не учил историю братских народов) решил обратить внимание высокого гостя на орнамент, процитировав слова папы, переданные начальству прапорщиком:
«Вот! И к флоту отношение имеет, и к Украине»…
Генерал действительно был «с под Житомиру» и историю знал. Вероятно, даже учил ее «не по Гегелю». Он уставился на решетку, издал странный горловой звук и слился лицом со знаменем дивизии.
Окружающие офицеры, томящиеся на морозе в ожидании банкета, недобро посмотрели на начальника Дофа. На него же поднял, с трудом оторванный от решетки взгляд, генерал. Хоть и 80 ый год, а враг-то мог не дремать. Но лицо начальника гарнизонной культуры было столь открытым и интеллектом не тронутым, что генерал предпочел про Украину не услышать — себе дороже. Всё ж тогда в элитных войсках совсем уж долбоёбов не держали. Даже в генералах.
«Ну правильно, — сипло похвалил он, — Хорошо придумали, морской символ. Мы ж морские авиаторы, товарищи офицеры!» И товарищи офицеры грянули Прощание славянки, интуитивно чувствуя, что обошла их какая-то беда, не успев случиться.
А папа шёл под знаменем. Потому что любая уважающая себя дивизия знамя чтит, и в знаменосцы выбирает не из социально близких, а за безупречные внешние данные. И летать продолжал. Потому что навыки пилотирования тоже не зависят от преданности идеям.