«Самое страшное, что есть в жизни…»
10 мая, 2018 8:25 дп
Альфред Кох
Кстати, о сегодняшнем параде в Москве. Тыловая крыса, особист, закосивший от Афгана и спрятавшийся в тихой ГДР, пафосно обличал тех, кто «выбрал позор капитуляции» в отличии от советского Союза, который дрался с фашистами насмерть…
Вообще-то, это Брежнев сделал 9 мая выходным днем. До этого День Победы был обычным рабочим днем. Я помню фронтовиков. Когда я появился на свет это были сорокалетние, молодые мужики. Некоторые — инвалиды…
У кого не было руки, у кого — ноги. Было много тех, кто ездил на дощечке с четырьмя подшипниками-колесами. Эти, безногие, как правило, побирались на вокзалах и в поездах. На это не смотрели как на что-то из ряда вон выходящее. Ну пьёт фронтовик, ну и что? Насмотрелся на войне всякого, не выдержал человек…
Мой дед, Карпов Георгий Федорович, тоже воевал. 22 июня его призвали в армию. Служил сапером. В 43-ом, под Ростовом, был ранен. Стал инвалидом, всю жизнь хромал. Про войну вспоминать не любил. Если только по пьянке. Но начав рассказ, быстро срывался на крик и начинал плакать…
Все эти козлячьи торжества, которые устраивает Путин на Красной площади, все эти колорадские ленточки и залихватские «Можем повторить» — меня не убеждают и «не шевелят во мне отрадного мечтанья».
Мой День Победы это то, как его праздновали в моем детстве. Тогда, когда его праздновали сами фронтовики, эту победу добывшие. Когда все знали настоящую цену, которую заплатил народ за нее. И мужики, и бабы, и дети…
Они никогда не говорили «можем повторить». Они говорили: «Не дай Бог!» Они все время повторяли: «Все что угодно, только не снова — война». Думаю, они никогда не осудили бы тех, кто «выбрал позор капитуляции». Настоящие фронтовики были вообще очень терпимы и не любили носить свои ордена и медали.
Когда они приходили в школу для встреч с детьми, то из них щипцами нужно было вытягивать рассказы «про войну». И рассказы у них были скучные и однообразные. Шли двое суток, потом окопались, закрепились. Потом был артобстрел, потом опять шли. Потом наши пушки стреляли, потом нас бомбили. Потом опять шли… Так и дошли до Берлина.
А как же атаки, рукопашные схватки?
А вот так, что как жахнет бомба, то и висят разноцветные кишки на ветках деревьев. И друг твой без головы валяется в придорожной канаве… Я и немцев-то только пленными видел. И мертвыми.
Какой-то вы ненастоящий ветеран. Нам бы того, кто в рукопашную ходил…
Не настоящий, говорите? Мда… Может и так… Ох, курить охота… Нельзя здесь, да? Ну да, ну да… Гм, ладно… Я чего сказать-то хочу… Война, это большая беда, ребятки. Очень большая. Самое страшное, что есть в жизни. Нельзя никогда до нее доводить… Никогда. Запомните, это: никогда… Любую цену можно заплатить, лишь бы не война… Пойду я, ладно? Чета мне сильно курить хочется. Аж невмоготу…
Лучше всего про День Победы моего детства написал Владимир Солоухин вот здесь…
Это великая фотография, конечно. В ней есть всё, вообще всё, даже то, о чём не спрашивали. Что было, что будет, как страшны сны и как прекрасна жизнь.
И как правильно, что конечна.
Альфред Кох
Кстати, о сегодняшнем параде в Москве. Тыловая крыса, особист, закосивший от Афгана и спрятавшийся в тихой ГДР, пафосно обличал тех, кто «выбрал позор капитуляции» в отличии от советского Союза, который дрался с фашистами насмерть…
Вообще-то, это Брежнев сделал 9 мая выходным днем. До этого День Победы был обычным рабочим днем. Я помню фронтовиков. Когда я появился на свет это были сорокалетние, молодые мужики. Некоторые — инвалиды…
У кого не было руки, у кого — ноги. Было много тех, кто ездил на дощечке с четырьмя подшипниками-колесами. Эти, безногие, как правило, побирались на вокзалах и в поездах. На это не смотрели как на что-то из ряда вон выходящее. Ну пьёт фронтовик, ну и что? Насмотрелся на войне всякого, не выдержал человек…
Мой дед, Карпов Георгий Федорович, тоже воевал. 22 июня его призвали в армию. Служил сапером. В 43-ом, под Ростовом, был ранен. Стал инвалидом, всю жизнь хромал. Про войну вспоминать не любил. Если только по пьянке. Но начав рассказ, быстро срывался на крик и начинал плакать…
Все эти козлячьи торжества, которые устраивает Путин на Красной площади, все эти колорадские ленточки и залихватские «Можем повторить» — меня не убеждают и «не шевелят во мне отрадного мечтанья».
Мой День Победы это то, как его праздновали в моем детстве. Тогда, когда его праздновали сами фронтовики, эту победу добывшие. Когда все знали настоящую цену, которую заплатил народ за нее. И мужики, и бабы, и дети…
Они никогда не говорили «можем повторить». Они говорили: «Не дай Бог!» Они все время повторяли: «Все что угодно, только не снова — война». Думаю, они никогда не осудили бы тех, кто «выбрал позор капитуляции». Настоящие фронтовики были вообще очень терпимы и не любили носить свои ордена и медали.
Когда они приходили в школу для встреч с детьми, то из них щипцами нужно было вытягивать рассказы «про войну». И рассказы у них были скучные и однообразные. Шли двое суток, потом окопались, закрепились. Потом был артобстрел, потом опять шли. Потом наши пушки стреляли, потом нас бомбили. Потом опять шли… Так и дошли до Берлина.
А как же атаки, рукопашные схватки?
А вот так, что как жахнет бомба, то и висят разноцветные кишки на ветках деревьев. И друг твой без головы валяется в придорожной канаве… Я и немцев-то только пленными видел. И мертвыми.
Какой-то вы ненастоящий ветеран. Нам бы того, кто в рукопашную ходил…
Не настоящий, говорите? Мда… Может и так… Ох, курить охота… Нельзя здесь, да? Ну да, ну да… Гм, ладно… Я чего сказать-то хочу… Война, это большая беда, ребятки. Очень большая. Самое страшное, что есть в жизни. Нельзя никогда до нее доводить… Никогда. Запомните, это: никогда… Любую цену можно заплатить, лишь бы не война… Пойду я, ладно? Чета мне сильно курить хочется. Аж невмоготу…
Лучше всего про День Победы моего детства написал Владимир Солоухин вот здесь…
Это великая фотография, конечно. В ней есть всё, вообще всё, даже то, о чём не спрашивали. Что было, что будет, как страшны сны и как прекрасна жизнь.
И как правильно, что конечна.