«А пограничник-папа спал и не видел, что кругом враги…»
28 мая, 2017 8:50 дп
Евгений Шестаков
Евгений Шестаков:
Мой папа был пограничник. Он ходил с собакой. Она нюхала, он смотрел, через час менялись.
Граница была румынская, степень присмотра-догляда
средняя, папа в секрете иногда спал, приставив бинокль к уху.
Цыгане были очень хитрые, очень тихие и в составе делегации имели течную суку. Против которой у папиной собаки шансов не было, потому что она была кобель и в жизни не трахала ничего лучше, чем нога стоящего часового.
Цыгане сказали суке «айдануданай», она побежала в лес,
пограничник-кобель побежал за ней, а пограничник-папа спал и не видел, что кругом враги, а друг предал.
Цыгане папу будить не стали, спящему
гадать постеснялись и просто пошли воровать по своим делам.
Но в расположении отряда товарищи офицеры постигали принцип действия недавно привезённых сейсмодатчиков и обнаружили мелкий групповой топот. Плохого
никто не подумал, а все подумали хорошее про косулю с огромными глазами и длинным отварным языком.
Ком сказал «таки да», зам сказал «уже есть» и с парой юных карабинеров пошёл встречать вырезку. Но цыгане были вдвое
хитрее самих себя и впереди пустили одетое ребенком дитя. Которое ломаными жестами стало уверять, что оно соотечественник, идёт длинной дорогой, несет бабушке пирожок.
Уже почти убедило, но тут позади него в
зарослях раздались более чем просто скорбящий крик и звуки гибнущей жопы. Это папин кобель, то ли не догнал суку, то ли догнал, что его посадят за измену Родине и ноге, вернулся и стал поедать чавэл.
Последовал уставный азохнвэй, примчались группы и повязали вторгшиеся иностранные организмы. Когда папу везли на гауптическую вахту, конвойный штык-ножом вырезал на борту кузова слово «Лена».
Папа сказал, что его брат в ней тонул, едва вынули, после чего долго объяснял, что именно он этим хотел сказать.
Евгений Шестаков
Евгений Шестаков:
Мой папа был пограничник. Он ходил с собакой. Она нюхала, он смотрел, через час менялись.
Граница была румынская, степень присмотра-догляда
средняя, папа в секрете иногда спал, приставив бинокль к уху.
Цыгане были очень хитрые, очень тихие и в составе делегации имели течную суку. Против которой у папиной собаки шансов не было, потому что она была кобель и в жизни не трахала ничего лучше, чем нога стоящего часового.
Цыгане сказали суке «айдануданай», она побежала в лес,
пограничник-кобель побежал за ней, а пограничник-папа спал и не видел, что кругом враги, а друг предал.
Цыгане папу будить не стали, спящему
гадать постеснялись и просто пошли воровать по своим делам.
Но в расположении отряда товарищи офицеры постигали принцип действия недавно привезённых сейсмодатчиков и обнаружили мелкий групповой топот. Плохого
никто не подумал, а все подумали хорошее про косулю с огромными глазами и длинным отварным языком.
Ком сказал «таки да», зам сказал «уже есть» и с парой юных карабинеров пошёл встречать вырезку. Но цыгане были вдвое
хитрее самих себя и впереди пустили одетое ребенком дитя. Которое ломаными жестами стало уверять, что оно соотечественник, идёт длинной дорогой, несет бабушке пирожок.
Уже почти убедило, но тут позади него в
зарослях раздались более чем просто скорбящий крик и звуки гибнущей жопы. Это папин кобель, то ли не догнал суку, то ли догнал, что его посадят за измену Родине и ноге, вернулся и стал поедать чавэл.
Последовал уставный азохнвэй, примчались группы и повязали вторгшиеся иностранные организмы. Когда папу везли на гауптическую вахту, конвойный штык-ножом вырезал на борту кузова слово «Лена».
Папа сказал, что его брат в ней тонул, едва вынули, после чего долго объяснял, что именно он этим хотел сказать.